Размышления

Друзья... с ними так тяжело расставаться...

С грустью и тоской смотрю в табель. Нет, меня угнетают не мои оценки. Это чувство возникает, когда я гляжу на имена и фамилии софакультетников, возле которых есть пометка «седьмой курс».
Скоро милая и добрая Loshadka и моя любимая наставница Aysel Avees, благодаря которой я превратилась из робкой первокурсницы в куратора группы, уйдут. Уже на следующей неделе девочки будут паковать вещи и съезжать из своих комнат в Жилом крыле.
На какое-то время они останутся с нами – пока они пишут диплом – и время от времени будут приходить в Тайную Комнату. Но это уже будет совсем не то. Они будут жить среди дипломников, а руководить нами будут уже другие. Кто-то из юных хаффов прицепит к мантии кураторский значок. Кто-то из кураторов станет новым префектом… Кто – не знаю. И не узнаю до церемонии награждения хаффлпаффцев, на которой профессор Холливал объявит имена тех, кто займёт их места.
Я надеюсь ещё увидеть Лошадку на квиддичном поле. Уже начинает казаться, что и в команде без неё кого-то не хватает… А уж представить веселье в Тайной Комнате без Айсел и вовсе невозможно…

Сейчас я, поднимаясь наверх башни, вижу надписи «Лошадка» и «Айсел» на дверных табличках. И сердце щемит, когда я думаю, что через какую-то неделю к их именам добавится приписка «жила ранее» - Хаффлпафф не забывает своих учеников.
В Гостиной мне будет не хватать сидящей в уголке и тихо делающей свою домашнюю работу Лошадки и весёлой, плещущей энергией проныры Айсел, которая раз за разом тормошит нас и вселяет оптимизм в тех, кто повесил нос. Лошадка очень спокойная и тихая. И вместе с тем добрая, отзывчивая, готовая прийти на помощь. Тихоня, у которой, по иронии судьбы, нет ни минуты покоя…

Мне странно и больно представлять жизнь факультета без них. Особенно без моей наставницы, которая успела занять место в моём сердце. Только она умеет видеть наши светлые стороны (когда, порой, и сама-то их не видишь), писать ободряющие, добрые, светлые письма. Именно от неё перешла ко мне группа, которую я теперь курирую. И во мне то и дело шевелится червячок сомнения: а так ли я всё делаю?! Всё ли так, как было при Айсел?! Что мне надо подтянуть? Чему ещё научиться? Может, я письма не так пишу?

Разумом я понимаю, что всё пустое. Но на эмоциях глаза сами смещаются к свиткам, что пришли от Айсел, и мозг сравнивает.

Вхожу в свою комнату, расположенную на самом верхнем этаже Башни, наливаю чая… И снова воспоминание: чаепития с Айсел и Лошадкой в кураторской. Конфеты, хлеб, намазанный мёдом, пар над чашками чёрного и зелёного чая. Весело, смешно… Кто бы знал, что скоро станет так тяжело на сердце.

Я стою у окна, держу в руках горячую чашку с чаем и смотрю вдаль: на усыпанное звёздами небо… на Запретный лес… на озеро вдали… и мне хочется плакать. Болит сердце. Ноющая тупая боль, от которой нет лекарства.

Тяжело прощаться с теми, кто стал для тебя друзьями.

Реван Онаси
Корреспондент