Глава 13. Таинственный Риддл
Переводчик — Махаон, корректор — Ойра, Чжоули Линк, бета-переводчик — Анориэль

Кэти на следующий день была перевезена в больницу Магических Заболеваний и Повреждений им. Св. Мунго. За это время новость, что она была проклята, уже разлетелась по всей школе, хотя c подробностями напутали, и, казалось, никто, кроме Гарри, Рона, Гермионы и Лианны, не знал, что сама Кэти не была намеченной целью.
— О, и Малфой знает, конечно, — сказал Гарри Рону и Гермионе, которые придерживались новой линии поведения: притворяться глухими, когда бы Гарри ни упоминал свою теорию "Малфой-Пожиратель-Смерти".
Гарри было интересно, успеет ли Дамблдор вернуться, где бы он ни был, к уроку в понедельник вечером. Но не получив никаких указаний на обратное, он подошел к кабинету в восемь часов, постучал и получил разрешение войти. В кабинете сидел Дамблдор; вид у него был необычайно уставший, рука — такая же черная и обожженная, как и раньше, однако он улыбнулся, жестом приглашая Гарри сесть. На столе снова стоял Омут Памяти, отбрасывая на потолок пятна серебристого света.
— У вас было хлопотное время в мое отсутствие, — сказал Дамблдор. — Я полагаю, ты был свидетелем несчастного случая с Кэти.
— Да, сэр. Как она?
— Все еще очень нездорова, хотя ей относительно повезло. Она коснулась ожерелья минимальным участком кожи: на перчатке была крошечная дырочка. Если бы она надела его или взяла рукой без перчатки, она бы умерла, возможно, мгновенно. К счастью, профессор Снейп смог принять достаточные меры, чтобы предотвратить быстрое распространение проклятия...
— Почему он? — спросил быстро Гарри. — Почему не мадам Помфри?
— Дерзкий мальчишка, — послышался тихий голос с одного из портретов, и Финеас Найджеллус Блэк, прапрадедушка Сириуса, поднял голову в кресле, в котором он как будто бы спал. — Я не позволил бы ученикам задавать вопросы главе Хогвартса в такой манере в мои дни.
— Да, спасибо, Финеас, — сказал Дамблдор успокаивающе. — Профессор Снейп знает гораздо больше о темных искусствах, нежели мадам Помфри, Гарри. В любом случае, персонал Святого Мунго ежечасно посылает мне доклады, и я надеюсь, что Кэти полностью вылечится со временем.
— Где Вы были в эти выходные, сэр? — спросил Гарри, несмотря на ощущение, что он, возможно, испытывает свою удачу. Это чувство, по-видимому, разделял и Финеас Найджеллус, который тихо зашипел.
— Я бы не хотел об этом сейчас говорить, — проговорил Дамблдор. — Однако, я расскажу тебе в свое время.
— Правда? — пораженно переспросил Гарри.
— Да, я так полагаю, — сказал Дамблдор, извлекая новый флакон серебристых воспоминаний из своей мантии и откупоривая его прикосновением палочки.
-Сэр, — осторожно сказал Гарри, — я встретил Мундунгуса в Хогсмиде.
— Ах да, я уже знаю, что Мундунгус обошелся с твоим наследством без должного уважения, — Дамблдор слегка нахмурился. — Но он как сквозь землю провалился с тех пор, как повстречал тебя около "Трех Метел". Я думаю, что он боится сталкиваться со мной. Однако, можешь быть уверен, что он не будет больше растрачивать бывшее имущество Сириуса.
-Этот паршивый старый полукровка крал семейные реликвии Блэков? — гневно воскликнул Финеас Найджеллус. Он прошествовал за раму, несомненно, для того, чтобы посетить свой портрет на Гриммолд плейс 12.
— Профессор, — продолжил Гарри после короткой паузы, — профессор МакГонагалл говорила Вам о том, что я ей сказал после того, как Кэти пострадала? О Драко Maлфое?
— Она рассказала мне о твоих подозрениях, да, — ответил Дамблдор.
— И Вы?..
— Я приму все надлежащие меры, чтобы собрать сведения обо всех, кто мог быть причастен к несчастному случаю с Кэти, — сказал Дамблдор. — Но что меня интересует сейчас, Гарри, это наше занятие.
Гарри чувствовал себя немного обиженным: если их уроки были настолько важны, почему тогда был такой длинный промежуток между первым и вторым? Однако, он больше ничего не сказал о Драко Maлфое, а наблюдал, как Дамблдор вылил свежие воспоминания в Омут Памяти, а потом начал вращать каменную чашу в длинных пальцах.
— Я уверен, что ты помнишь, что в истории о начале Лорда Волдеморта мы остановились на том, что красивый магл Том Риддл оставил свою жену-ведьму Мероуп и возвратился домой к своей семье в Малый Хэнглтон. Мероуп осталась одна в Лондоне, в ожидании рождения ребенка, который однажды станет Лордом Волдемортом.
— Откуда Вы знаете, что она была в Лондоне, сэр?
— На основании свидетельства некоего Карактакуса Берка, — ответил Дамблдор, — который, по странному стечению обстоятельств, участвовал в создании того самого магазина, откуда прибыло ожерелье, которое мы только что обсуждали.
Он перемешал содержимое Омута Памяти, как Гарри уже доводилось видеть, как золотоискатель, просеивающий песок. Из водоворота серебристой массы выросла и медленно закружилась фигурка старика, серебристого, как привидение, но гораздо более плотного, с шевелюрой, полностью закрывавшей его глаза.
— Да, мы приобрели его при любопытных обстоятельствах. Его принесла молодая ведьма как раз перед Рождеством, о, теперь уже много лет назад. Она сказала, что очень нуждается в золоте, ну, в общем, это и так было очевидно. Одета в лохмотья и выглядела очень одиноко... На сносях явно. Она сказала, что медальон принадлежал Слизерину. Ну, нам приходится выслушивать такие истории все время. "О, это принадлежало Мерлину, честное слово, это был его любимый заварной чайник..." Но когда я посмотрел на эту вещь, сразу увидел его вензель, и несколько простых заклинаний хватило, чтобы узнать правду. Разумеется, это делало его почти бесценным. Она, похоже, не имела представления, сколько это стоило. Счастлива была получить десять галлеонов. Самая выгодная сделка, которую мы когда-либо заключали!
Дамблдор особенно энергично встряхнул Омут Памяти, и Карактакус Берк скрылся в кружащейся массе воспоминаний, откуда перед тем появился.
— Он дал ей только десять галлеонов? — воскликнул Гарри с негодованием.
— Карактакус Берк не был знаменит своей щедростью, — заметил Дамблдор. — Итак, мы знаем, что незадолго до родов Мероуп была одна в Лондоне и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько отчаянно, что она продала свое единственное и единственно ценное имущество — медальон, бывший одной из драгоценных семейных реликвий Марволо.
— Но она же могла колдовать! — сказал Гарри нетерпеливо. — Она же могла достать себе еду и все необходимое при помощи магии!
— А, — ответил Дамблдор, — возможно, она могла. Но мое предположение таково — я снова гадаю, но я уверен, что я прав: когда муж оставил ее, Мероуп прекратила использовать магию. Я не думаю, что она хотела оставаться ведьмой и дальше. Конечно, так же возможно, что ее безответная любовь и сопутствующее отчаяние иссушили ее силы, такое может случиться. В любом случае, как ты увидишь, Мероуп отказалась поднять палочку даже для того, чтобы сохранить свою собственную жизнь.
— Она не захотела жить даже для своего сына?
Дамблдор поднял брови:
— Возможно ли, что ты чувствуешь жалость к Лорду Волдеморту?
— Нет, — быстро ответил Гарри, — но у нее ведь был выбор, не как у моей матери...
— У твоей матери тоже был выбор, — мягко заметил Дамблдор. — Да, Мероуп Риддл выбрала смерть, несмотря на сына, который нуждался в ней, но не суди ее слишком строго, Гарри. Она была очень ослаблена длительным страданием, и у нее никогда не было храбрости твоей матери. А теперь, если ты встанешь...
— Куда мы отправляемся? — спросил Гарри, когда Дамблдор встал рядом с ним у стола.
— На сей раз, — проговорил Дамблдор, — мы отправимся в мое воспоминание. Я думаю, что ты найдешь его достаточно подробным и достоверным. После тебя, Гарри...
Гарри склонился над Омутом памяти; его лицо коснулось прохладной поверхности памяти, и он снова падал сквозь темноту... Несколько секунд спустя его ноги ударились о твердую землю. Он открыл глаза и увидел, что он и Дамблдор стоят на шумной улице Лондона из прошлого.
— Это я, — просиял Дамблдор, указывая на высокую фигуру впереди них, переходившую дорогу перед конной повозкой с молоком.
Длинные волосы и борода этого более молодого Альбуса Дамблдора были темно-рыжие. Достигнув их стороны улицы, он зашагал прочь по тротуару, привлекая множество любопытных взглядов своим темно-фиолетовым бархатным костюмом пышного покроя.
— Хороший костюм, сэр, — не удержался Гарри, но Дамблдор просто тихо засмеялся. Они следовали на коротком расстоянии за ним самим в молодости.
Наконец они прошли через железные ворота в пустой внутренний двор перед довольно мрачным, квадратным строением, окруженным высокой оградой. Он поднялся по нескольким ступенькам, ведшим к двери, и постучал один раз. Спустя пару секунд дверь открыла неряшливого вида девушка в фартуке.
— Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул, которая, как я полагаю, является здесь смотрительницей?
— О, — произнесла девушка в замешательстве, отмечая странный внешний вид Дамблдора. — Гм... счас... Миссис Коул! — прокричала она через плечо.
Гарри услышал отдаленный голос, кричащий что-то в ответ. Девушка снова повернулась к Дамблдору:
— Входите, она счас подойдет.
Дамблдор шагнул в переднюю, отделанную черно-белой плиткой. Все выглядело бедным, но абсолютно чистым. Гарри и старший Дамблдор последовали за ним. Прежде чем передняя дверь закрылась позади них, к ним торопливо подошла худая, утомленная женщина. У нее было лицо с заостренными чертами, которое казалось скорее обеспокоенным, чем строгим. Она о чем-то говорила через плечо с другой помощницей в фартуке, пока шла к Дамблдору.
— ... и отнеси йод наверх Марте. Билли Стаббс сдирал свои струпья, а Эрик Волли весь течет... Сначала ветрянка, потом все остальное, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Затем ее взгляд упал на Дамблдора, и она остановилась, как вкопанная, с таким удивленным видом, как если бы жираф только что пересек ее порог.
— Добрый день, — Дамблдор протянул руку, но миссис Коул только разинула рот. — Меня зовут Альбус Дамблдор. Я посылал Вам письмо, в котором просил о встрече, и Вы очень любезно пригласили меня сегодня сюда.
Миссис Коул моргнула. Решив, по-видимому, что Дамблдор не был галлюцинацией, она слабо проговорила:
— О, да. Что ж... В таком случае... Лучше пройдемте в мою комнату. Да.
Она провела Дамблдора в маленькую комнату, которая напоминала отчасти гостиную, отчасти кабинет. Она выглядела так же бедно, как и передняя, а мебель была старой и не сочетающейся. Она пригласила Дамблдора присесть на шаткий стул, а сама села за стол, на котором был полный беспорядок, и нервно уставилась на него.
— Я здесь для того, как я уже сказал Вам в письме, чтобы обсудить Тома Риддла и устроить его будущее, — сказал Дамблдор.
— Вы родственник? — спросила миссис Коул.
— Нет, я преподаватель, — ответил Дамблдор. — Я прибыл, чтобы предложить Тому место в моей школе.
— Что это за школа?
— Она называется Хогвартс, — сказал Дамблдор.
— И почему вы заинтересовались Томом?
— Мы полагаем, что у него есть качества, которые мы ищем.
— Вы хотите сказать, что он выиграл стипендию? Но как? Он никогда ни в чем таком не участвовал.
— Ну, его имя было занесено в списки нашей школы с момента его рождения...
— Кто занес его в список? Его родители?
Без сомнения, миссис Коул была затруднительно проницательной женщиной. Очевидно, Дамблдор подумал так же, потому что Гарри увидел, как молодой Дамблдор выудил палочку из кармана своего бархатного костюма и одновременно поднял со стола миссис Коул абсолютно чистый лист.
— Вот, — сказал Дамблдор, взмахнув палочкой один раз и передавая миссис Коул лист бумаги. — Я думаю, что это все разъяснит.
Взгляд миссис Коул расфокусировался на мгновение, затем она внимательно посмотрела на чистый лист.
— Кажется, все в полном порядке, — сказала она спокойно, возвращая бумагу.
Вдруг ее взгляд упал на бутылку джина и два стакана, которых точно не было здесь несколькими секундами ранее.
— Э-э... Могу я предложить Вам стакан джина? — произнесла она кокетливо.
— Большое спасибо, — поблагодарил Дамблдор, просияв.
Скоро стало ясно, что миссис Коул не была новичком в деле распития джина. Налив щедро в оба стакана, она осушила собственный одним глотком. С удовольствием причмокнув губами, она улыбнулась Дамблдору впервые за все время, и тот не замедлил воспользоваться своим преимуществом.
— Не могли бы Вы рассказать мне что-нибудь об истории Тома Риддла? Я думаю, что он родился здесь, в приюте?
— Верно, — сказала миссис Коул, наливая себе еще джина. — Я помню это очень хорошо, потому что только начала здесь работать. Был канун Нового года, сильный мороз, снег... Ужасный вечер. И эта девушка, немногим старше меня. Пришла, шатаясь, к крыльцу. Что ж, она была не первая. Мы приняли ее, и она родила в течение часа. А еще через час она умерла.
Миссис Коул выразительно кивнула и глотнула еще джина.
— Она сказала что-нибудь прежде, чем умерла? — спросил Дамблдор. — Что-нибудь об отце мальчика, например?
— Да, как это обычно и бывает, — сказала миссис Коул, которая казалась вполне довольной с джином в руке и внимательным к ее рассказу слушателем. — Я помню, что она сказала мне: «Я надеюсь, что он похож на своего папу». И, по правде говоря, она была права, надеясь на это, потому что она не была красавицей... Затем она сказала мне, что его нужно назвать Томом, в честь его отца, и Maрволо, в честь ее отца... Да, я знаю, забавное имя, правда? Интересно, она была из цирка?.. И она сказала, что фамилия мальчика должна быть Риддл. Вскоре она умерла, не добавив ни слова. Мы назвали его точно так, как она просила, это казалось настолько важным для бедной девочки, но никакой Том, или Марволо, или какой-нибудь Риддл никогда не искал его здесь, ни один родственник, так что он в приюте до сих пор.
Миссис Коул рассеянно долила себе еще порядочно джина. На скулах у нее проступили два розовых пятна. Затем она произнесла:
— Это странный мальчик.
— Да, — сказал Дамблдор. — Я думал, что так должно быть.
— Он и младенцем был странным. Знаете, он почти никогда не кричал. И затем, когда он стал немного старше, он стал... необычным.
— В каком смысле необычным? — мягко спросил Дамблдор.
— Ну, он...
Но миссис Коул вдруг осеклась и бросила на Дамблдора любопытный, совсем не замутненный взгляд поверх стакана с джином.
— Так Вы говорите, он точно получил место в Вашей школе?
— Точно, — сказал Дамблдор.
— И что бы я ни сказала, это не изменится?
— Не изменится, — сказал Дамблдор.
— Вы заберете его в любом случае?
— В любом случае, — повторил серьезно Дамблдор.
Она искоса посмотрела на него, будто решая, можно ли ему довериться или нет. Очевидно, она решила, что можно, и проговорила неожиданно быстро:
— Он пугает других детей.
— Вы имеете в виду, что он драчун? — спросил Дамблдор.
-Я думаю, что, должно быть, да, — сказала миссис Коул, хмурясь немного, — Но его едва ли можно поймать на этом. Было несколько случаев... Отвратительные вещи...
Дамблдор не давил на нее, хотя Гарри мог бы сказать, что ему было интересно. Она глотнула еще джина, и ее розовые щеки еще больше порозовели.
— Кролик Билли Стаббса... Ну, Том сказал, что он не делал этого, и я не знаю, как бы он мог это сделать, но все же, не сам же кролик повесился на стропилах, правда?
— Я бы так не думал, нет, — тихо сказал Дамблдор.
— Но будь я проклята, если я знаю, как он туда взобрался, чтобы сделать это. Все, что я знаю, это что они с Билли поссорились накануне. И потом, — миссис Коул сделала еще один большой глоток джина, плеснув в этот раз немного себе на подбородок, — на летней прогулке... Знаете, мы выезжаем с ними раз в год за город или на побережье... Так вот, Эми Бенсон и Деннис Бишоп впоследствии так и не оправились, и все, чего мы от них добились, было то, что они пошли в пещеру с Томом Риддлом. Он клялся, что они только пошли посмотреть, но там что-то случилось, я уверена в этом. Ну, в общем, было много вещей, странных вещей...
Она снова оглянулась на Дамблдора, и хотя ее щеки покраснели, взгляд был твердым.
— Я не думаю, что многие расстроятся, если избавятся от него.
— Я уверен, что Вы понимаете, что мы не будем содержать его постоянно? — сказал Дамблдор. — Он должен будет возвращаться сюда, по крайней мере, каждое лето.
— О, что ж, и то хлеб, — произнесла миссис Коул и чуть икнула. Она поднялась на ноги, и Гарри удивился, увидев, что она весьма твердо стояла на ногах, хотя бутылка джина опустела на две трети. -Я полагаю, Вы хотели бы увидеть его?
— Очень, — сказал Дамблдор, тоже поднимаясь.
Она вывела его из своего кабинета и повела наверх по каменной лестнице, делая замечания и раздавая указания помощникам и детям, проходя мимо них. Гарри увидел, что все сироты были одеты в похожие сероватые жакеты. Было видно, что о них хорошо заботились, но не возникало сомнений, что они росли в довольно мрачной обстановке.
— Пришли, — сказала миссис Коул, когда они остановились на второй площадке возле первой двери в длинном коридоре. Она постучала дважды и вошла.
— Том? К тебе посетитель. Это мистер Дамбертон... ой, Дандербор. Он пришел сказать тебе... Ну, пусть он сам это сделает.
Гарри и два Дамблдора вошли в комнату, и миссис Коул закрыла дверь за ними. Это была маленькая пустая комната, в которой был только старый шкаф и железная кровать. Поверх покрывала с книгой в руках сидел мальчик, вытянув ноги вперед.
В чертах лица Тома Риддла не было ничего от Гонтов. Сбылось последнее желание Мероуп: он был его красивым отцом в миниатюре, высокий для одиннадцати лет, темноволосый и бледный. Его глаза чуть сузились, когда он взглянул на необычно выглядящего Дамблдора. На мгновение в комнате повисла тишина.
— Здравствуй, Том, — сказал Дамблдор, подходя ближе и протягивая руку.
Мальчик поколебался, затем принял руку, и они обменялись рукопожатием.
Дамблдор пододвинул твердый деревянный стул и сел около Риддла, так, что они походили, скорее, на пациента больницы и посетителя.
— Я профессор Дамблдор.
— "Профессор"? — повторил Риддл. Он выглядел настороженно. — В смысле доктор? Для чего Вы здесь? Она Вас вызвала, чтобы осмотреть меня?
Он указал на дверь, в которую только что ушла миссис Коул.
— Нет, нет, — сказал Дамблдор, улыбаясь.
— Я не верю Вам, — сказал Риддл. — Она хочет, чтобы меня осмотрели, не так ли? Скажите правду!
Он проговорил последние два слова с потрясающей силой. Это был приказ, и она звучала так, как если бы он делал это много раз прежде. Его глаза расширились, и он впился взглядом в Дамблдора, который не дал никакого ответа и только продолжал благожелательно улыбаться.
Через несколько секунд Риддл перестал таращиться, хотя и выглядел, возможно, еще более настороженно.
— Кто Вы?
— Я сказал тебе. Меня зовут профессор Дамблдор, и я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я прибыл, чтобы предложить тебе место в моей школе — в твоей новой школе, если ты захочешь поехать туда.
Реакция Риддла на это была еще более удивительна. Он спрыгнул с кровати и отпрянул от Дамблдора со взбешенным видом.
— Вы меня не одурачите! Психушка, вот Вы откуда, не так ли? "Профессор", да, ну конечно… я не пойду, слышите? Эта старая кошка — вот кто должен быть в психушке. Я никогда не делал ничего маленькой Эми Бенсон или Деннису Бишопу, и Вы можете спросить их, они скажут Вам то же!
— Я не из психиатрической больницы, — сказал Дамблдор терпеливо. — Я учитель и, если ты успокоишься и сядешь, я расскажу тебе о Хогвартсе. Конечно, если ты предпочтешь не ехать в школу, никто не станет тебя принуждать...
— Пусть только попробуют, — усмехнулся Риддл.
— Хогвартс, — продолжил Дамблдор, как будто не слышал последних слов Риддла, — это школа для людей со специальными способностями...
— Я не сумасшедший!
— Я знаю, что ты не сумасшедший. Хогвартс — не школа для безумных людей. Это школа магии.
Воцарилась тишина. Риддл застыл: его лицо ничего не выражало, но его глаза скользили туда-сюда по Дамблдору, как будто он хотел уличить его во лжи.
— Магии? — повторил он шепотом.
- Правильно, — сказал Дамблдор.
— Это... так это магия, то, что я умею?
— Что ты умеешь?
— Всякое, — выдохнул Риддл. Краска возбуждения заливала его шею и впалые щеки, взгляд стал лихорадочным. — Я могу двигать мелкие предметы, не прикасаясь к ним. Я могу заставить животных делать, что захочу, не дрессируя их. Я могу делать так, что с людьми, которые злят меня, случается что-то плохое. Я могу причинять им боль, если захочу.
Его ноги дрожали. Он, спотыкаясь, шагнул вперед и снова сел на кровать, уставившись на свои руки; его голова склонилась, как в молитве.
— Я знал, что я другой, — прошептал он своим дрожащим пальцам. — Я знал, что я особенный. Всегда, я знал, что есть что-то такое.
— Что ж, ты был совершенно прав, — сказал Дамблдор, который больше не улыбался, но внимательно разглядывал Риддла. — Ты волшебник.
Риддл поднял голову. Его лицо преобразилось: на нем была написана дикая радость, но почему-то это не придало его лицу большей красоты; напротив, в его тонких чертах, казалось, появилось что-то грубое, его выражение стало почти жестоким.
— Вы тоже волшебник?
— Да.
— Докажите это, — тут же сказал Риддл тем же самым приказным тоном, которым он требовал "скажите правду".
Дамблдор поднял брови:
— Если, как я понимаю, ты займешь свое место в Хогвартсе...
— Конечно!
— Тогда ты должен будешь обращаться ко мне как «профессор» или «сэр».
Риддл на мгновение напрягся, прежде чем сказать неузнаваемо вежливым тоном:
— Простите, сэр. Я имел в виду... пожалуйста, профессор, Вы не могли бы показать мне..?
Гарри был уверен, что Дамблдор откажется, что он скажет Риддлу, что для практических демонстраций будет достаточно времени в Хогвартсе, что они сейчас находятся в здании, полном магглов, и поэтому должны быть осторожны. Однако, к его большому удивлению, Дамблдор извлек палочку из внутреннего кармана своего костюма, указал ею на потертый шкаф в углу и небрежно взмахнул.
Шкаф вспыхнул.
Риддл вскочил на ноги. Гарри едва ли мог осуждать его за то, что он взвыл от гнева и потрясения: все его имущество было там. Но едва он напустился на Дамблдора, пламя исчезло, оставив совершенно невредимый шкаф.
Риддл смотрел то на шкаф, то на Дамблдора; потом он с жадным выражением указал на волшебную палочку:
— Где я могу получить такую?
— Всему свое время, — сказал Дамблдор. — Я думаю, что есть кое-что, пытающееся выбраться из твоего шкафа.
И в самом деле, из шкафа доносился слабый стук. Впервые за все время Риддл выглядел испуганным.
— Открой дверцу, — сказал Дамблдор.
Риддл поколебался, затем пересек комнату и распахнул дверцу шкафа. На самой верхней полке, над вешалкой с изношенной одеждой, тряслась и грохотала маленькая картонная коробочка, как будто в ней яростно копошились несколько пойманных мышей.
— Вынь это, — сказал Дамблдор.
Риддл снял дрожащую коробку. Он выглядел нерешительно.
— Есть ли что-нибудь в этой коробке, что не должно принадлежать тебе? — спросил Дамблдор.
Риддл бросил на Дамблдора долгий, открытый, рассчетливый взгляд.
— Да, я полагаю так, сэр, — сказал он, наконец, ничего не выражающим голосом.
— Открой ее, — сказал Дамблдор.
Риддл снял крышку и вывалил содержимое коробки на кровать, не глядя на него. Гарри, который ожидал увидеть нечто куда более захватывающее, увидел кучку маленьких повседневных предметов: йо-йо, серебряный наперсток и потускневшую губную гармошку. Покинув коробку, предметы перестали дрожать и спокойно лежали на тонком покрывале.
— Ты возвратишь вещи их владельцам с извинениями, — сказал Дамблдор спокойно, убирая палочку в костюм. — Я буду знать, было ли это сделано. И предупреждаю: воровство в Хогвартсе не дозволяется.
Риддл не выглядел сколько-нибудь смущенным: он все еще смотрел на Дамблдора холодным и оценивающим взглядом. Наконец, он сказал бесцветным голосом:
— Да, сэр.
— В Хогвартсе, — продолжал Дамблдор, — мы учим не только использовать магию, но и контролировать ее. Ты использовал свою силу — непреднамеренно, я уверен, — таким способом, которому не учат и который недопустим в нашей школе. Не ты первый, не ты последний, кто теряет контроль над магией. Но ты должен знать, что студентов могут исключать из Хогвартса, и министерство магии — да, есть такое министерство — наказывает правонарушителей еще более строго. Все новые волшебники должны принять, что, попадая в наш мир, они следуют нашим законам.
— Да, сэр, — сказал Риддл снова.
Невозможно было понять, что он думал: его лицо оставалось совершенно спокойным, пока он складывал украденные вещи назад в картонную коробку. Когда он закончил, он обернулся к Дамблдору и сказал прямо:
— У меня совсем нет денег.
— Это легко исправить, — сказал Дамблдор, вытягивая из кармана кожаный мешочек денег. — В Хогвартсе есть фонд для тех, кому требуется пособие на покупку книг и мантий. Тебе, возможно, придется купить некоторые магические книги и другие вещи из подержанных товаров, но...
— Где покупают магические книги? — прервал его Риддл, который взял тяжелый мешок денег, даже не поблагодарив Дамблдора, и теперь рассматривал толстый золотой галлеон.
— На Диагон аллее, — ответил Дамблдор. — У меня с собой есть твой список книг и школьного снаряжения. Я могу помочь тебе найти все...
— Вы пойдете со мной? — спросил Риддл, поднимая голову.
— Конечно, если ты...
— Я не нуждаюсь в Вас, — сказал Риддл. — Я привык делать все сам, я давно хожу по Лондону самостоятельно. Как попасть на эту Диагон аллею... сэр? — добавил он, поймав взгляд Дамблдора.
Гарри подумал, что Дамблдор станет настаивать на сопровождении Риддла, но снова был удивлен. Дамблдор вручил Риддлу конверт, содержащий весь необходимый список снаряжения, и рассказав, как именно добраться от приюта до "Дырявого котла", сказал:
— Ты сможешь увидеть его, хотя магглы вокруг тебя — это люди, не обладающие способностями к магии — не смогут. Спроси Тома, бармена — достаточно просто запомнить, ведь его зовут так же, как и тебя... — Риддл раздраженно отмахнулся, как от назойливой мухи. — Ты не любишь имя «Том»?
— Томов много, — пробормотал Риддл. Затем он спросил, как будто не мог удержаться от вопроса, как будто он вырвался, помимо его воли: — Мой отец был волшебником? Его тоже звали Томом Риддлом, мне говорили.
— Боюсь, что я не знаю, — мягко сказал Дамблдор.
— Моя мать не могла быть волшебницей, иначе она не умерла бы, — сказал Риддл больше себе, чем Дамблдору. — Это должно быть он. Так, когда у меня будет вся эта дребедень... Когда я должен добраться до этого Хогвартса?
— Все подробности есть на втором листе пергамента в твоем конверте, — сказал Дамблдор. — Ты поедешь со станции Кинг Кросс первого сентября, в конверте есть билет на поезд.
Риддл кивнул. Дамблдор встал и еще раз протянул руку.
Пожимая ее, Риддл сказал:
— Я могу говорить со змеями. Я обнаружил это, когда мы выезжали за город... они находят меня, они шепчут мне. Это нормально для волшебника?
Гарри сказал бы, что он умалчивал об этой самой странной своей способности до этого момента, чтобы произвести впечатление.
— Это необычно, — сказал Дамблдор после небольшого колебания, — но не неслыханно.
Его тон был спокоен, но его глаза с любопытством разглядывали лицо Риддла. Мгновение они, мужчина и мальчик, стояли, уставившись друг на друга. Затем рукопожатие было прервано; Дамблдор пошел к двери.
— До свидания, Том. Мы увидимся в Хогвартсе.
— Я думаю, что этого достаточно, — сказал беловолосый Дамблдор рядом с Гарри, и секундой позже они снова невесомо парили в темноте, прежде чем приземлиться в нынешнем кабинете.
— Садись, — сказал Дамблдор, приземляясь рядом с Гарри.
Гарри повиновался, но его мысли были еще полны того, что он только что видел.
— Он поверил этому намного быстрее, чем я... В смысле, когда Вы сказали ему, что он волшебник, — сказал Гарри. — Я не поверил Хагриду сначала, когда он сказал мне.
— Да, Риддл был совершенно готов поверить, что он был — используя его слово — «особенный», — сказал Дамблдор.
— Вы знали... тогда? — спросил Гарри.
— Знал ли я, что я только что встретил самого опасного темного волшебника всех времен? — переспросил Дамблдор. — Нет, я понятия не имел, что, повзрослев, он станет тем, кем он стал. Однако, я, конечно, был заинтригован им. Я возвратился в Хогвартс с намерением приглядывать за ним. Мне следовало сделать это в любом случае, потому что он был одинок, и у него не было друзей, но я к тому же почувствовал уже тогда, что должен делать это ради других так же, как ради него. Его способности, как ты слышал, были удивительно хорошо развиты для такого молодого волшебника, и что особенно интересно и настораживающе было то, что он уже научился в некоторой степени управлять ими и начал использовать их осознанно. И, как ты видел, это не было случайными экспериментами, типичными для молодых волшебников: он уже использовал магию против других людей, чтобы пугать, наказывать, управлять. Истории с удавленным кроликом и мальчиком и девочкой, которых он заманил в пещеру, особенно показательны... "Я могу причинять боль, если захочу..."
— И он был змееустом, — вставил Гарри.
— Да, действительно; редкая способность и, предположительно, связанная с темными искусствами, хотя, как мы знаем, змееусты встречаются и среди великих и добрых. В сущности, его способность говорить со змеями обеспокоила меня гораздо меньше, чем его явная склонность к жестокости, скрытности, власти.
— Время снова нас дурачит, — заметил Дамблдор, указывая на темное небо за окнами. — Но, прежде чем мы расстанемся, я хочу привлечь твое внимание к некоторым моментам сцены, при которой мы только что присутствовали, поскольку они имеют большое отношение к вопросам, которые мы будем обсуждать при будущих встречах. Во-первых, я надеюсь, что ты заметил реакцию Риддла, когда я упоминул, что кого-то другого зовут так же, как его — "Том"? — Гарри кивнул. — Этим он показал свое презрение ко всему, что связывало его с другими людьми, ко всему, что делало его обычным. Даже тогда он желал быть отличным, особенным, прославленным. Он избавился от этого имени, как ты знаешь, всего через несколько лет после того разговора и создал маску Лорда Волдеморта, за которой так долго скрывается. Я полагаю, что ты также заметил, что Том Риддл был уже очень самостоятельный, скрытный, и, очевидно, не имел друзей? Он не захотел помощи или компании в поездке на Диагон аллею. Он предпочел пойти один. Взрослый Волдеморт такой же. Ты можешь услышать от многих из его Пожирателей Смерти, что он им доверяет, что они одни близки ему, даже понимают его. Они заблуждаются. У Лорда Волдеморта никогда не было друзей, и я даже не думаю, что он когда-либо хотел их иметь. И последнее — я надеюсь, что ты еще не слишком хочешь спать, чтобы не обратить на это внимание, Гарри, — юный Том Риддл любил собирать трофеи. Ты видел коробку украденных вещиц, которые он спрятал в своей комнате. Он брал их у своих запуганных жертв, на память, если хочешь, о неприятных проявлениях своей магии. Помни об этой сорочьей склонности, это будет важно позднее. А теперь уже в самом деле пора спать.
Гарри поднялся. Когда он пересекал комнату, его взгляд упал на столик, на котором в прошлый раз осталось кольцо Марволо Гонта, но сейчас его там не было.
— Да, Гарри? — спросил Дамблдор, поскольку тот остановился.
— Кольцо исчезло, — сказал Гарри, оглядываясь. — Но я думал, у Вас могла бы оказаться губная гармошка или что-нибудь еще.
Дамблдор широко улыбнулся ему, внимательно глядя на него поверх своих очков-полумесяцев.
— Очень проницательно, Гарри, но губная гармошка была всего лишь губной гармошкой.
И на этой загадочной ноте он помахал Гарри, который понял, что нужно уходить.