Глава 21. Неопознаваемая комната
Переводчик — переведена по частям, корректор — Ойра, бета-переводчик — Анориэль

Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как убедить Слагхорна передать ему свое воспоминание, но ничего существенного в голову не приходило, и поэтому он делал одно и то же изо дня в день, приходя во все большее затруднение: изучал учебник по зельям, надеясь, что Принц нацарапал на полях что-нибудь полезное, как случалось уже много раз.
— Ты ничего там не найдешь, — твердо сказала Гермиона поздним воскресным вечером.
— Гермиона, не начинай, — сказал Гарри. — Если бы не Принц, Рон бы тут сейчас не сидел.
— Сидел бы, если бы ты слушал Снейпа на первом курсе, — пренебрежительно сказала она.
Гарри проигнорировал ее. Он только что нашел заклинание «Sectum-sempra!», написанное над нтригующими словами «для врагов», и у него руки зачесались испытать его, но он подумал, что лучше не делать этого при Гермионе. Вместо этого он тайком загнул уголок этой страницы.
Они сидели возле камина в гостиной; кроме них, там были только другие шестикурсники. Их охватило некоторое возбуждение, когда они возвращались с обеда и наткнулись на объявление, в котором говорилось о дате проведения экзамена по аппарации. Те, кому исполнится семнадцать ко дню первого экзамена, двадцать первого апреля, могли записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проходить в Хогсмиде (под строгим присмотром).
Рона охватила паника, когда он прочитал это объявление; он до сих пор не сумел аппарировать и боялся, что не будет готов к экзамену. Гермиона, которой уже дважды удалось аппарировать, была более спокойна, но Гарри, которому семнадцать исполнялось только через четыре месяца, не мог сдавать экзамен, готов он или нет.
— Ты хотя бы умеешь аппарировать! — напряженно сказал Рон. — У тебя не будет проблем в июле!
— Я сделал это всего один раз, — напомнил ему Гарри; на последнем уроке ему в конце концов удалось исчезнуть и снова материализоваться в своем обруче.
Потратив кучу времени, вслух беспокоясь об аппарации, Рон теперь с боем дописывал невероятно сложное эссе для Снейпа, которое Гарри и Гермиона уже закончили. Гарри был уверен, что получит низкую оценку, поскольку он не согласился со Снейпом относительно лучшего способа борьбы с дементорами, но в данный момент это его не волновало: самым важным сейчас было воспоминание Слагхорна.
— Я тебе говорю, твой дурацкий Принц не поможет тебе с этим, Гарри! — сказала Гермиона, повысив голос. — Есть только один способ заставить кого-нибудь сделать то, что ты хочешь, и это проклятие Империус, а оно незаконно...
— Угу, я знаю это, спасибо, — сказал Гарри, не поднимая взгляда от книги. — Вот почему я пытаюсь найти что-нибудь другое. Дамблдор сказал, что Veritaserum не поможет, но тут должно быть что-то другое, зелье или заклинание…
— Ты движешься неверным путем, — сказала Гермиона. — Дамблдор сказал, что только ты можешь добыть это воспоминание.Это должно означать, что ты можешь уговорить Слагхорна, хотя другие не могут. Речь не идет о том, чтобы подсунуть ему зелье, это любой может сделать...
— Как пишется "воюющий"? — спросил Рон, сильно встряхивая свое перо и вглядываясь в пергамент. — Не может же быть "в-а-е"...
— Нет, это не так, — сказала Гермиона, подтягивая к себе эссе Рона. — И «предсказание» тоже не начинается с "б-р-и". Каким пером ты пользуешься?
— Это одно из самопроверяющих текст перьев Фреда и Джорджа, но я думаю, что чары в нем уже иссякли.
— Скорее всего, — сказала Гермиона, указывая на заголовок его эссе. — Поскольку нас спрашивали, как бороться с дементорами, а не с "думантирами", и я что-то не припомню, чтобы ты сменил имя на «Рунил Уозлиб».
— О нет! — с ужасом воскликнул Рон, взглянув на пергамент. — Только не говори, что я должен переписывать все это заново!
— Все нормально, мы можем это исправить, — сказала Гермиона, пододвигая к себе эссе и доставая волшебную палочку.
— Я люблю тебя, Гермиона, — сказал Рон, падая обратно на стул и устало протирая глаза.
Гермиона слегка порозовела, но сказала только:
— При Лаванде этого не скажи.
— Не скажу, — сказал Рон, глядя на свои руки. — Хотя, может, и скажу, тогда она меня бросит.
— Почему же ты не бросишь ее, если хочешь прекратить это? — спросил Гарри.
— Ты же никогда никого не бросал, — сказал Рон. — Вы с Чжоу просто...
— Как-то разошлись, ага, — сказал Гарри.
— Хотел бы я, чтобы то же случилось с нами с Лавандой, — хмуро сказал Рон, глядя, как Гермиона молча прикасается концом палочки к каждому неверно написанному слову, которое при этом само исправляется. — Но чем больше я хочу покончить с этим, тем крепче она хватается за эти отношения. Как будто с гигантским кальмаром встречаешься.
— Вот, — сказала Гермиона минут через двадцать, отдавая Рону его эссе.
— Миллион раз спасибо, — сказал Рон. — Могу я позаимствовать твое перо, чтобы дописать заключение?
Гарри, не найдя пока что ничего ценного в заметках Принца-полукровки, посмотрел вокруг; теперь только они втроем сидели в гостиной, Симус только что отправился спать, проклиная Снейпа и его эссе. Слышно было только, как огонь потрескивает в камине и Рон скрипит по пергаменту пером Гермионы, дописывая один из последних абзацев про дементоров. Гарри только закрыл книгу Принца-полукровки, зевая, когда…
Хлоп!
Гермиона коротко вскрикнула, Рон пролил чернила на свое только что законченное эссе, а Гарри воскликнул:
— Кричер!
Домовой эльф низко поклонился и обратился к шишковатым пальцам своих ног:
— Хозяин сказал, что он хочет получать регулярные отчеты о том, что делает Малфой-младший, поэтому Кричер пришел, чтобы предоставить…
Хлоп!
Рядом с Кричером возник Добби в покосившейся вязаной шапочке.
— Добби тоже помогал, Гарри Поттер! — пропищал он, метнув на Кричера обиженный взгляд. — И Кричер должен был сказать Добби, когда он собирается увидеть Гарри Поттера, чтобы они могли делать свои отчеты вместе!
— Что это? — спросила Гермиона, по-прежнему ошеломленная этими внезапными появлениями. — Что происходит, Гарри?
Гарри помедлил, прежде чем ответить; он не сказал Гермионе о том, что поручил Кричеру и Добби следить за Малфоем. Домовые эльфы всегда были ее больной темой.
— Ну… они следили за Малфоем для меня, — ответил он.
— Днем и ночью, — прокаркал Кричер.
— Добби не спал целую неделю! — гордо сказал Добби, покачиваясь на месте.
Гермиона выглядела возмущенной.
— Ты не спал, Добби? Ну, конечно, Гарри, ты же не говорил ему не…
— Конечно, нет! — быстро сказал Гарри. — Добби, ты можешь спать, ладно? И все же, кто-нибудь из вас выяснил что-нибудь? — поспешил он с вопросом, пока Гермиона снова не вмешалась.
— Мастер Малфой двигается с величием, подобающим чистокровному, — тут же прокаркал Кричер. — Его черты напоминают тонкие черты моей хозяйки, и его манеры соответствуют...
— Драко Малфой плохой мальчик! — гневно воскликнул Добби. — Плохой мальчик, который…который…
Он задрожал от кисточки своей шапочки и до кончиков носков, потом бросился к огню, как будто хотел нырнуть в него. Гарри, для которого это не было полной неожиданностью, схватил его за пояс и быстро оттащил. Несколько секунд Добби сопротивлялся, но потом выдохся.
— Спасибо, Гарри Поттер, — задыхаясь, сказал он. — Добби до сих пор трудно говорить плохо о его бывших хозяевах.
Гарри отпустил его. Добби поправил свою вязаную шапочку и дерзко сказал Кричеру:
— Но Кричер должен знать, что Драко Малфой плохой хозяин для домового эльфа!
— Да уж, мы не собираемся выслушивать, как ты любишь Малфоя, — Сказал Гарри Кричеру. — Давай перейдем к тому, чем он занимается.
Кричер, выглядевший взбешенным, снова поклонился и сказал:
— Мастер Малфой ест в Большом Зале, спит в спальне в подземельях, посещает различные заня...
— Добби, говори лучше ты, — сказал Гарри, перебивая Кричера. — Ходил ли он куда-нибудь, куда не должен?
— Гарри Поттер, сэр, — пропищал Добби, его большие, как теннисные мячики глаза сияли в отблеске огня. — Юный Малфой не нарушал никаких правил, которые мог бы заметить Добби, но он все же старательно избегает обнаружения. Он регулярно посещает восьмой этаж вместе с разными студентами, которые дежурят, пока он входит…
— В Комнату по требованию! — воскликнул Гарри, хлопнув себя по лбу "Продвинутым зельеварением". Рон и Гермиона вытаращились на него. — Вот куда он ходит! Вот где он делает… что бы он ни делал! И я готов поспорить, именно поэтому он исчезает с карты — если призадуматься, я же никогда не видел Комнату по требованию на ней!
— Может, Мародеры никогда не знали об этой комнате? — спросил Рон.
— Думаю, это часть магии комнаты, — сказала Гермиона. — Если ты хочешь, чтобы тебя не было видно на картах, так и будет.
— Добби, тебе не удалось зайти туда, чтобы посмотреть, что Малфой там делает? — с воодушевлением спросил Гарри.
— Нет, Гарри Поттер, это невозможно, — ответил Добби.
— Да нет же, — тут же возразил Гарри. — Малфой смог проникнуть в нашу штаб-квартиру в прошлом году, значит, и я смогу пробраться туда и шпионить за ним без проблем.
— Не думаю, что ты сможешь, Гарри, — медленно сказала Гермиона. — Малфой ведь уже знал, как мы используем эту комнату, потому что эта дура Мариэтта проболталась. Ему надо было, чтобы комната стала штаб-квартирой АД, она и стала. Но ведь ты не знаешь, во что превращается комната, когда туда заходит Малфой, поэтому ты не знаешь, во что просить комнату превратиться.
— Найдется и другой путь, — легкомысленно сказал Гарри. — Ты все сделал блестяще, Добби.
— Кричер тоже хорошо поработал, — доброжелательно сказала Гермиона.
Но Кричер с далеко не благодарным видом закатил свои большие, налитые кровью глаза и прокаркал, обращаясь к потолку:
— Грязнокровка разговаривает с Кричером, но Кричер притворится, что не слышит ее…
— Уйди отсюда, — резко сказал Гарри ему. Кричер еще раз поклонился и дезаппарировал. — Тебе тоже лучше пойти и немного поспать, Добби.
— Спасибо, Гарри Поттер, сэр! — счастливо пропищал Добби и тоже исчез.
— Как здорово, — с воодушевлением сказал Гарри, оборачиваясь к Рону и Гермионе, как только эльфы скрылись. — Мы знаем, куда Малфой ходит! Теперь мы прижмем его к стенке!
— Ага, класс, — мрачно сказал Рон, пытавшийся оттереть чернильные пятна со своего почти законченного эссе.
Гермиона подтянула его к себе и принялась высасывать чернила волшебной палочкой.
— Но что насчет того, что он ходит туда с разными студентами? — спросила она. — Сколько народу в курсе? Ты же не думаешь, что он посвятил всех их в свою затею...
— Угу, это странно, — согласился Гарри, хмурясь. — Я слышал, как он говорил Крэббу, что это не крэббово дело, чем он там занимается... Что же он говорит всем этим... всем этим... — он умолк, глядя в огонь. — Господи, какой же я идиот, — тихо сказал он. — Это же очевидно! В подземельях был целый чан. Он мог стащить немного на первом занятии...
— Что стащить? — спросил Рон.
— Многосущное зелье. Он украл многосущного зелья, которое Слагхорн показывал нам на первом уроке по зельеварению. Ну да, все сходится! — воскликнул он, вскакивая и принимаясь расхаживать перед камином. — Это не разные студенты стоят у него на стреме. Это всего лишь Крэбб и Гойл, как обычно. Они достаточно тупы, чтобы делать, что им сказано, даже если он не рассказывает им, чем он занимается. Но он не хочет, чтобы их то и дело видели слоняющимися у Комнаты по требованию, вот и дает им многосущное, чтобы они превращались в других людей. Те две девочки, с которыми я видел его, когда он пропустил матч — ха! Крэбб и Гойл!
— Ты хочешь сказать, — севшим голосом спросила Гермиона, — что та девочка, которой я починила весы...
— Ну конечно же! — громко воскликнул Гарри, глядя на нее. — Конечно! Малфой, видимо, был в Комнате, и она... что я говорю — он уронил весы, чтобы тот не выходил, потому что в коридоре кто-то есть. И та девчонка с жабьей икрой... Да мы все это время ходили мимо него, не догадываясь об этом!
— Он заставляет Крэбба и Гойла превращаться в девочек? — хохотнул Рон. — Черт, то-то они не очень-то радостные в последнее время! Удивительно, что они еще не послали его куда подальше.
— Ну, как бы они его послали, когда он показал им свой Знак Мрака? — сказал Гарри.
— Хммм... Знак Мрака, о существовании которого мы еще точно не знаем, — скептически заметила Гермиона, сворачивая высушенное эссе Рона, пока ему не был нанесен еще какой-нибудь ущерб, и возвращая его Рону.
— Посмотрим, — убежденно сказал Гарри.
— Посмотрим, — сказала Гермиона, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — Но, Гарри, пока ты не потерял голову. Я не думаю, что у тебя получится попасть в Комнату по требованию, пока ты не узнаешь, что именно там должно быть. И еще, ты не должен забывать, — она взвалила свою сумку на плечо и очень серьезно посмотрела на него, — что главное, о чем ты должен думать, это как добыть то воспоминание Слагхорна. Спокойной ночи.
Гарри проводил ее взглядом, чувствуя легкое недовольство. Как только дверь в спальни девочек закрылась, он обернулся к Рону.
— А ты что думаешь?
— Хочу уметь аппарировать, как домовой эльф, — сказал Рон, глядя на то место, где исчез Добби. — Тогда бы этот экзамен по аппарации был бы у меня в кармане.
Гарри плохо спал всю ночь. Он лежал без сна, как ему казалось, несколько часов, раздумывая о том, как Малфой мог использовать Комнату по требованию и что он, Гарри, увидит там завтра. Что бы там ни говорила Гермиона, а Гарри был уверен, что если Малфой смог войти в штаб-квартиру АД, то он, Гарри, сможет войти в комнату Малфоя... что это может быть? Место встреч? Укрытие? Чулан? Мастерская? Мысли в голове Гарри лихорадочно метались, и когда Гарри наконец-то смог заснуть, его сны были путанными и рваными: он видел Малфоя, который превращался в Слагхорна, который превращался в Снейпа...
Гарри пребывал в возбужденном состоянии во время завтрака следующим утром. У него был свободный урок перед защитой от темных сил, так что он решил потратить это время на попытки войти в Комнату по требованию. Гермиона нарочито не выказывала ни малейшего интереса к планам, которыми Гарри шепотом делился с ней и Роном. Это сильно раздражало Гарри, так как он был уверен, что она могла бы сильно помочь ему, если бы захотела.
— Послушай, — тихо сказал он, наклоняясь к ней и кладя руку на "Ежедневный пророк", который она только что забрала у почтовой совы, чтобы она не открыла газету и не спряталась за ней. — Я не забыл о Слагхорне, но у меня нет идей, как вытрясти из него это воспоминание. А пока меня не осенит, почему бы не выяснить, чем занимается Малфой?
— Я уже говорила тебе, ты должен убедить Слагхорна, — сказала Гермиона. — Речь не идет о том, чтобы перехитрить или околдовать его, а то Дамблдор сделал бы это в два счета. Вместо того, чтобы крутиться у Комнаты по требованию, — она выдернула "Пророк" из-под руки Гарри и развернула, просматривая первую страницу, — тебе бы следовало найти Слагхорна и начать взывать к его лучшим чувствам.
— Кто-нибудь знакомый?.. — спросил Рон, пока Гермиона проглядывала заголовки.
— Да! — ответила Гермиона, заставив Гарри и Рона поперхнуться завтраком. —Но все в порядке, он не умер... Это Мундунгус, он был арестован и отправлен в Азкабан! Что-то о том, что он выдавал себя за инфери в ходе кражи со взломом, и кто-то по имени Октавиус Пеппер пропал. О, какой ужас, девятилетний мальчик был арестован за попытку убийства своих бабушки и дедушки, полагают, он был под проклятием Империус.
Они закончили завтракать в молчании. Гермиона сразу же отправилась на древние руны, Рон ушел в гостиную. Ему все еще надо было дописать заключение к эссе Снейпа о дементорах. А Гарри направился в коридор на восьмом этаже, к стене напротив гобелена, изображавшего Барнабаса Чокнутого, учившего троллей балету.
Гарри набросил мантию-невидимку, как только нашел пустой переход, но, как оказалось, он мог не особенно беспокоиться. Когда он добрался до места назначения, там оказалось совершенно безлюдно. Гарри не был уверен, было ли у него больше шансов попасть в комнату, если Малфой будет внутри или нет, но, по меньшей мере, его первая попытка не будет осложнена присутствием Крэбба или Гойла под видом одиннадцатилетней девочки.
Подходя к тому месту, где была скрыта дверь в Комнату по требованию, он закрыл глаза. Он знал, что ему делать: за предыдущий год он достиг совершенства в этом деле. Сосредоточившись изо всех сил, он мысленно проговорил: — Мне нужно увидеть, что здесь делает Малфой... Мне нужно увидеть, что здесь делает Малфой... Мне нужно увидеть, что здесь делает Малфой...
Он трижды прошелся вдоль стены. Сердце сильно колотилось от волнения. Гарри открыл глаза и взглянул на стену — но она по-прежнему оставалась обычной пустой стеной. Он подошел ближе и попробовал толкнуть дверь. Камень остался твердым и неподатливым.
— Хорошо, — вслух сказал Гарри. — Хорошо... Я подумал не так...
Он на мгновение задумался, а затем снова принялся прохаживаться вдоль стены, закрыв глаза и сосредоточившись так сильно, как только смог.
—Мне нужно увидеть место, куда тайно приходит Малфой... Мне нужно увидеть место, куда тайно приходит Малфой...
Пройдясь трижды, он снова с надеждой открыл глаза.
Двери не было.
— О, прекрати, — раздраженно сказал он стене. — Это было четкое указание. Ладно, — он несколько минут думал, а затем снова зашагал. — Стань тем, чем ты становишься для Драко Малфоя...
Остановившись, он не сразу открыл глаза. Он тщательно прислушивался, как будто он мог услышать звук появления двери. Но ничего не было слышно, кроме щебетания птиц на улице. Он открыл глаза.
Двери по-прежнему не было.
Он выругался. Кто-то закричал. Он обернулся и увидел убегающую за угол группу первокурсников, явно решивших, что повстречались со сквернословящим привидением.
Гарри испробовал все вариации фразы «Я хочу увидеть, что делает Драко Малфой внутри», какие только смог придумать за целый час. Под конец ему пришлось признать, что Гермиона могла быть права: комната просто не хотела открываться для него. Разочарованный и раздраженный, он пошел на защиту от темных сил, на ходу снимая мантию-невидимку и запихивая ее в сумку.
— Снова опоздание, Поттер, — холодно заметил Снейп, как только Гарри вбежал в освещенный свечами класс . — Десять очков с Гриффиндора.
Гарри хмуро взглянул на Снейпа, проходя на свое место рядом с Роном. Половина класса все еще стояла и доставала все необходимые учебные принадлежности, так что он не мог прийти намного позже любого из них.
— Перед тем, как мы начнем, я хотел бы получить ваши эссе о Дементорах, — произнес Снейп, небрежно взмахнув палочкой, так что двадцать пять свитков пергамента взлетели в воздух и ровной стопкой приземлились на учительский стол. — И я надеюсь, для вашего же блага, что они окажутся более удачными, чем та чушь, которую мне пришлось читать относительно сопротивления проклятию Империус. А сейчас откройте учебники на странице... Что такое, мистер Финниган?
— Сэр, — сказал Симус, — я хотел спросить, какова разница между инфери и привидением? А то в газете было что-то об инфери...
— Ничего там не было, — скучающе сказал Снейп.
— Но, Сэр, я слышал, люди говорили...
— Если бы Вы действительно прочитали эту статью, мистер Финниган, Вы бы знали, что так называемый инфери — это ни кто иной, как вонючий подлый вор по имени Мундунгус Флетчер.
— А я-то думал, Снейп и Мундунгус на одной стороне, — прошептал Гарри Рону и Гермионе. — Мог бы и расстроиться, что Мундунгуса арестовали...
— Но Поттер, кажется, может многое рассказать по этому поводу, — сказал Снейп, неожиданно указывая на заднюю парту. Его черные глаза остановились на Гарри. — Давайте спросим Поттера, как отличить инфери от привидения.
Весь класс обернулся на Гарри, который судорожно пытался вспомнить, что Дамблдор рассказывал ему в ту ночь, когда они посетили Слахгорна.
— Э-э… ну… привидения прозрачные… — сказал Гарри.
— О, великолепно, — вмешался Снейп, призрительно скривив губы. — Да, сразу видно, что почти шесть лет магического обучения не прошли даром для вас, Поттер. "Привидения прозрачные".
Пэнси Паркинсон пронзительно хихикнула, некоторые в классе ухмылялись. Гарри глубоко вздохнул и невозмутимо продолжил, несмотря на то, что его жгло изнутри.
— Да, привидения прозрачные, а инфери, это же мертвые тела, и они плотные...
— Столько же нам бы поведал пятилетний ребенок, — усмехнулся Снейп. — Инфери — это труп, воскресший благодаря заклинаниям темных магов. Это не живое существо, это только кукла, выполняющая приказания воскресившего ее мага. Приведение, как, я надеюсь, вы уже знаете к настоящему моменту, это отпечаток умершей души, оставшийся на земле, и, конечно, как нам поведал Поттер, они прозрачные.
— Ну, Гарри сказал самое полезное, чтобы различить их, — сказал Рон. — Если мы встретим нечто в темном переулке, мы же будем смотреть, плотное оно или нет, не будем же мы спрашивать: "Извините, Вы случайно не отпечаток умершей души?"
По классу прокатилась волна смеха, моментально стихшая под взглядом Снейпа.
— Еще десять баллов с Гриффиндора, — сказал Снейп. — Я надеюсь, что больше не услышу мудрых замечаний от Вас, Рональд Уизли, человека настолько плотного, что это не позволяет аппарировать хотя бы на полдюйма.
— Нет! — прошептала Гермиона, хватая руку Гарри, в бешенстве открывшего рот. — Это бессмысленно, только опять нарвешься на наказание, оставь.
— А теперь откройте книги на странице двести тринадцать, — сказал Снейп с легкой ухмылкой, — и прочитайте первые два абзаца о проклятии Круциатус.
Рон сидел подавленный весь урок. Когда прозвенел звонок в конце занятия, Лаванда поймала Рона и Гарри ( Гермиона странным образом исчезла из виду при ее приближении) и принялась горячо ругать Снейпа за его насмешку над аппарацией Рона, но это, казалось, только раздражало его, и он избавился от нее, зайдя в мужской туалет вместе с Гарри.
— А Снейп ведь прав, — сказал Рон, пару минут посмотрев в треснувшее зеркало. — Не знаю, есть ли мне смысл сдавать экзамен. Все равно у меня ничего не выходит с этой аппарацией.
— Ты можешь все же сходить на дополнительные занятия в Хогсмиде и посмотреть, как оно пойдет, — здраво заметил Гарри. — Это в любом случае интереснее, чем пытаться аппарировать в дурацкий обруч. А если ты будешь... ну... не в той форме, в какой хотелось бы, ты можешь отложить экзамен, сдать вместе со мной летом... Миртл, это мужской туалет!
Привидение девочки выплыло из бачка туалета и зависло в воздухе, разглядывая их через круглые, белые, толстые очки.
— А, — угрюмо сказала она, — это вы.
— Кого ты здесь ожидала? — сказал Рон, глядя на ее отражение в зеркале.
— Никого, — ответила Миртл, капризно ковыряя прыщик на подбородке. — Он сказал, что придет навестить меня, но зашел ты и тоже меня навестил, — она одарила Гарри укоризненным взглядом. — И я не видела тебя в течение многих месяцев. Я научилась не ждать от мальчишек многого.
— Я думал, ты живешь в туалете для девочек, — сказал Гарри, обходивший это место стороной уже несколько лет.
— Живу, — ответила она, чуть пожимая плечами с мрачным видом. — Но я могу посещать и другие места. Помнишь, я пришла навестить тебя в ванной?
— Ясно, — сказал Гарри.
— Но я думала, что понравилась ему, — сказала она обиженно. — Может быть, если вы двое уйдете, он вернется. У нас с ним много общего. Я уверена, он почувствовал это.
И она с надеждой посмотрела на дверь.
— Говоря, что у вас много общего, — сказал Рон, явно позабавленный, — ты имела в виду, что он тоже живет в унитазе?
— Нет! — с вызовом ответила Миртл, ее голос громко разнесся по всему туалету. — Я имела ввиду, что он такой чуткий, люди тоже высмеивают его, и он одинокий, и ему не с кем поговорить, он не боится показывать свои чувства и плакать!
— Здесь был мальчик, который плакал? — спросил Гарри с любопытством. — Маленький мальчик?
— Это не твое дело! — ее маленькие, полные слез глазки остановились на Роне, который явно ухмылялся. — Я пообещала, что никому не расскажу, и я унесу эту тайну...
— ...Не в могилу же? — фыркнул Рон. — Разве что в канализацию.
Миртл взвыла от негодования и нырнула обратно в туалет, забрызгав сидение и пол. Подначка Миртл, казалось, привела Рона в чувства.
— Ты прав, — сказал он, закидывая сумку обратно на плечо. — Я схожу на практику в Хогсмиде, прежде чем решу насчет экзамена.
И в следующий выходной Рон присоединился к Гермионе и остальным шестикурсникам, которым исполнялось семнадцать до экзамена, назначенного через две недели. Гарри с изрядной завистью смотрел, как они собираются в деревню. Ему очень не хватало прогулок в Хогсмид. К тому же, в этот день стояла прекрасная весенняя погода, небо было чистым впервые за долгое время. Однако Гарри решил использовать это время, чтобы предпринять новую попытку штурма Комнаты по требованию.
— Ты бы лучше, — сказала Гермиона, когда Гарри поделился в вестибюле с ней и Роном своими планами, — пошел прямо в кабинет Слагхорна и попробовал получить от него воспоминание.
— Да я пытался! — ответил Гарри раздраженно, что было чистой правдой.
Он задерживался после каждого урока Зелий на этой неделе в надежде загнать его в угол, но зельевар каждый раз так быстро покидал класс, что Гарри не успевал его поймать. Дважды Гарри приходил к кабинету и стучал, но не дождался ответа, хотя во второй раз он был уверен, что слышал поспешно приглушенные звуки старого граммофона.
— Он не хочет говорить со мной, Гермиона! Он может догадываться, чего я от него хочу, и пытается не допустить этого!
— Что ж, тебе остается только настаивать на своем, разве нет?
Гарри не ответил, поскольку короткая очередь продвинулась на несколько шагов вперед, и их мог подслушать Филч, как обычно, ощупывавший всех сканером скрытого. Гарри пожелал Рону и Гермионе удачи, развернулся и пошел вверх по мраморной лестнице с твердым намерением посвятить часок-другой Комнате по требованию, несмотря на слова Гермионы.
Как только Гарри оказался там, где его невозможно было увидеть из вестибюля, он достал Карту Мародеров и мантию-невидимку. Спрятавшись, он коснулся палочкой карты, прошептал: "Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость" и внимательно осмотрел ее.
Было воскресное утро, и большинство студентов сидели в своих гостиных: гриффиндорцы в одной башне, рейвенкловцы — в другой, слизеринцы — в подземельях, а хаффлпаффцы — на цокольном этаже, рядом с кухнями. Здесь и там бродили около библиотеки или по коридору редкие ученики. Несколько человек было на улице перед замком, а в коридоре на восьмом этаже одиноко стоял Грегори Гойл. Не было никаких признаков Комнаты по требованию, но Гарри это не беспокоило: если Гойл стоял на стреме, значит, комната была открыта, знала карта об этом или нет. Поэтому он побежал вверх по ступенькам, замедляя шаг только достигнув поворота в коридор, где он начал подкрадываться, очень медленно, к той самой маленькой девочке, держащей тяжелые латунные весы, которые Гермиона так любезно починила две недели назад. Он дождался, пока не оказался прямо позади нее, очень низко нагнулся и прошептал:
— Привет… А ты очень миленькая...
Гойл издал пронзительный крик ужаса, подбросил весы в воздух и побежал прочь, исчезнув из виду задолго до того, как звук удара весов перестал отдаваться эхом по коридору. Смеясь, Гарри повернулся, чтобы осмотреть пустую стену позади него, за которой, он был уверен, замерев, стоял Драко Малфой, зная о том, что кто-то непрошенный был снаружи, но не смея выдать себя. Это придало Гарри самое приятное ощущение силы, когда он пытался вспомнить, какую формулировку он еще не пробовал.
Тем не менее, это оптимистическое настроение продлилось недолго. Полчаса спустя, когда Гарри испробовал еще множество различных вариантов своего запроса увидеть, что же замышляет Малфой, двери в стене по-прежнему не появилось. Гарри охватило невероятное разочарование. Малфой мог быть в нескольких шагах от него, а у него все еще не было ни малейшей зацепки относительно того, чем он занимался. Окончательно теряя терпение, Гарри подбежал к стене и пнул ее.
— Ай!
Он подумал, что сломал палец на ноге. Когда он схватился за него, прыгая на одной ноге, мантия-невидимка с него соскользнула.
— Гарри?
Он повернулся на одной ноге и опрокинулся. Это, к его полнейшему удивлению, была Тонкс, подходившая к нему, будто она часто гуляла по этому коридору.
— Что ты тут делаешь? — спросил он, снова поднимаясь на ноги; ну почему она постоянно застает его лежащим на полу?
— Я пришла к Дамблдору, — сказала Тонкс.
Гарри подумал, что она выглядела ужасно: худее обычного, со свисающими мышиного цвета волосами.
— Его кабинет не здесь, — сказал Гарри, — это в другой части замка, за гаргульей…
— Я знаю, — сказала Тонкс. — Его там нет. Вероятно, он снова уехал.
— Да? — сказал Гарри, осторожно ставя ушибленную ногу на пол. — Хм, ты ведь не знаешь, где он пропадает, я полагаю?
— Нет, — сказала Тонкс.
— Зачем ты хотела с ним встретиться?
— Ничего особенного, — сказала Тонкс, теребя, по всей видимости, неосознанно, рукав мантии. — Я просто думала, он знает, что происходит. До меня доходили слухи... страдают люди.
— Угу, знаю, об этом писали в газетах, — сказал Гарри. — Об этом ребенке, который пытался...
— «Пророк» часто отстает от жизни, — ответила Тонкс, которая, казалось, не слушала его. — Ты не получал никаких писем от кого-нибудь из Ордена в последнее время?
— Никто из Ордена мне не пишет, — сказал Гарри, — с тех пор, как Сириус… — он увидел, как ее глаза наполнились слезами. — Извини, — неловко пробормотал он. — То есть... Мне его тоже не хватает.
— Что? — безучастно спросила Тонкс, будто не слышала его. — Ладно, увидимся, Гарри.
Она порывисто развернулась и пошла назад по коридору, оставляя Гарри удивленно смотреть ей вслед. Минуту или около того спустя он снова натянул мантию-невидимку и продолжил свои попытки попасть в Комнату по требованию, но его мысли были в другом месте. В конце концов, ощущение пустоты в желудке и мысль о том, что Рон и Гермиона скоро вернутся на обед, заставило его прекратить свои попытки и оставить коридор Малфою, надеясь, что тот будет достаточно напуган, чтобы оставаться там еще несколько часов.
Он нашел Рона и Гермиону в Большом Зале, уже за ранним обедом.
— Я сделал это... ну ладно, отчасти! — сказал Рон Гарри с энтузиазмом, едва заметив его. — Я должен был аппарировать ко входу в кафе мадам Паддифут, а я немного промахнулся, появившись возле Скривеншафта, но, по крайней мере, я двигался!
— Молодец, — сказал Гарри. — А ты как, Гермиона?
— О, разумеется, она была безупречна! — сказал Рон прежде, чем Гермиона успела ответить. — Безупречные неторопливость, наблюдательность и невменяемость, или что там еще — мы потом все зашли выпить чего-нибудь в "Три Метлы", и ты бы слышал, как Твайкросс разливался на ее счет — я удивлюсь, если он скоро не сделает ей предложение…
— А что у тебя? — спросила Гермиона, не обращая на Рона внимания. — Ты все это время провел возле Комнаты по требованию?
— Ага, — ответил Гарри. — И угадай, с кем я там столкнулся? С Тонкс!
— Тонкс? — повторили удивленно Рон и Гермиона в один голос.
— Ага. Она сказала, что пришла к Дамблдору.
— Я бы сказал, — сказал Рон, как только Гарри закончил описывать свой разговор с Тонкс, — она немного не в себе. Потеряла самообладание после того, что случилось в министерстве.
-Это немного странно, — сказала Гермиона, которая почему-то выглядела очень озабоченной. — Она же должна охранять школу. Почему она вдруг покинула свой пост, чтобы повидаться с Дамблдором, когда его тут даже нет?
— У меня была мысль, — сказал он неуверенно. Он почувствовал себя странно, произнося это; это была больше сфера Гермионы. — Вы не думаете, что она могла быть… ну... влюблена в Сириуса?
Гермиона уставилась на него.
— С чего ты взял?
— Не знаю, — сказал Гарри, пожимая плечами,— но она чуть не заплакала, когда я упомянул его имя, а ее Патронус теперь что-то большое и четвероногое. Я подумал, не стал ли он… ну... им.
— А это мысль, — медленно произнесла Гермиона. — Но я все еще не понимаю, зачем она явилась в замок к Дамблдору, если она действительно за этим приходила.
— Возвращаясь к тому, что я сказал, — сказал Рон, набивая рот картофельным пюре. — Она стала немного чудаковатой. Теряет самообладание. Женщины, — с видом знатока сказал он Гарри, — их легко расстроить.
— Вот только, — сказала Гермиона, выходя из задумчивости, — я сомневаюсь, что ты найдешь женщину, которая полчаса будет дуться из-за того, что мадам Розмерта не смеялась над ее шуткой про колдунью, лекаря и Мимбулус Мимблетонию.
Рон помрачнел.