Глава 26. Пещера
Переводчик — Тадана, корректор — Ойра, бета-переводчик — Анориэль

Гарри мог чувствовать запах соли и слышать звук мчащихся волн; легкий, холодный бриз взъерошил его волосы, когда он взглянул на залитое лунным светом море и усыпанное звездами небо. Он стоял на высоком откосе темной скалы, а вода пенилась и крутилась в водовороте перед ним. Гарри взглянул через плечо. Позади них возвышался утес и, явно снижаясь, становился черным и безликим. Казалось, что несколько больших кусков скалы, таких, как тот, на котором стояли Гарри и Дамблдор, некогда в прошлом откололись от лицевой части утеса. Это был унылый, суровый вид: море и скала, вид, не украшенный никаким деревом, травинкой или песком.
— Что ты думаешь? — спросил Дамблдор. Так он мог спрашивать мнение Гарри относительно того, было ли это хорошим местом для пикника.
— И сюда привозили детей из приюта? — спросил Гарри, который не мог вообразить менее подходящего места для дневной поездки.
— Не совсем сюда, — сказал Дамблдор. – Здесь есть деревенька, за утесом позади нас. Я полагаю, что сирот привезли туда, чтобы они подышали морским воздухом и полюбовались на волны. Нет, я думаю, что единственными, кто мог посетить это место, были Том Риддл и его юные жертвы. Никакой маггл не смог бы достичь этой скалы, не будучи необыкновенно хорошим альпинистом, и на лодке к этим утесам подобраться невозможно, воды вокруг них слишком опасны. Я предполагаю, что Риддл спустился по склону: магия для этого послужила бы лучше, чем веревки. И он привел с собой двум маленьких детей, вероятно, чтобы получить удовольствие, до смерти напугав их. Я думаю, что прогулки в одиночестве для этого было достаточно, не правда ли?
Гарри посмотрел на утес снова и почувствовал, как покрывается гусиной кожей.
— Но конечной целью их, следовательно, и нашего путешествия было место, которое расположено немного дальше. Пойдем.
Дамблдор подозвал Гарри к самому краю скалы, где ряд зубчатых ниш служил ступенями, ведущими до валунов, лежащих полупогруженными в воду ближе к утесу. Это был ненадежный спуск, и Дамблдор, которому немного мешала его иссохшая рука, двигался медленно. Нижние камни были скользкими от морской воды. Гарри чувствовал холодные брызги соли на лице.
— Lumos, — сказал Дамблдор, достигнув валуна, ближайшего к утесу.
На черной поверхности воды ниже того места, где он стоял, пригнувшись, вспыхнули тысячи золотых искр. Черная стена утеса тоже была освещена.
– Видишь? — тихо сказал Дамблдор, поднимая палочку немного выше.
Гарри увидел трещину в утесе, в которую текла вода.
— Ты не будешь возражать, если мы немного намокнем?
— Нет, — сказал Гарри.
— Тогда сними свой плащ-невидимку – в нем теперь нет никакой потребности — и давай сделаем решающий шаг.
И с неожиданным проворством намного более молодого человека, Дамблдор соскользнул с лежащего в воде валуна, и поплыл безукоризненным брассом к темному провалу в передней части скалы, держа в зубах зажженную палочку. Гарри снял плащ, засунул его в карман и поплыл следом. Вода была ледяная; мокрая одежда Гарри вздымалась вокруг него и тянула вниз. Делая глубокие вдохи, которые наполняли его ноздри сильным запахом соли и морских водорослей, он высматривал свет от мерцающей палочки, который переместился теперь в глубь утеса. Расселина расширилась, превращаясь в туннель, который, как подумал Гарри, наверняка заполнялся водой во время прилива. Между склизкими стенами, смолисто мерцавшими в свете палочки Дамблдора, было не больше трех футов. Вскоре туннель свернул налево, уходя глубже в толщу утеса. Гарри продолжал плыть вслед за Дамблдором, задевая кончиками окоченевших пальцев мокрый шершавый камень.
Затем он увидел, как Дамблдор впереди поднялся из воды, его седые волосы и темная мантия слабо сияли. Достигнув того же места, он нашел ступени, которые вели в большую пещеру. Он вскарабкался по ним в неподвижный холодный воздух. Его била неудержимая дрожь, с промокшей одежды ручьями текла вода.
Дамблдор стоял в середине пещеры, высоко подняв палочку, и медленно поворачивался на месте, исследуя стены и потолок.
— Да, это – то самое место, — сказал Дамблдор.
— Почему Вы так решили? — шепотом проговорил Гарри.
— Здесь применялась магия, — сказал Дамблдор просто.
Гарри не мог сказать, была ли его дрожь следствием того, что он промерз до костей, или того же ощущения присутствующих здесь чар. Он смотрел, как Дамблдор продолжал поворачиваться, очевидно, высматривая то, чего Гарри видеть не мог.
— Это — просто передняя, вестибюль, — сказал Дамблдор через пару секунд. — Мы должны проникнуть внутрь... Теперь на нашем пути стоят препятствия Лорда Волдеморта, в отличие от предыдущих, природных...
Дамблдор приблизился к стене пещеры и погладил ее почерневшими кончиками пальцев, бормоча слова на странном языке, который Гарри не понимал. Дамблдор дважды обошел вокруг пещеры по часовой стрелке, касаясь шершавого камня везде, где мог достать; иногда он останавливался, пробегал пальцами назад и вперед по определенным местам, пока наконец не остановился, прижав ладонь к стене.
— Здесь, — сказал он. — Мы пройдем в этом месте. Проход скрыт.
Гарри не спрашивал, откуда Дамблдор это знал. Он никогда не видел, чтобы волшебник определял что-то вот так, просто смотря и касаясь; но Гарри давно знал, что грохот и дым чаще были признаками ошибок, а не мастерства. Дамблдор отстранился от стены пещеры и направил палочку на скалу. На мгновение там появились очертания арки, сверкая белым, как если бы за трещиной был мощный источник света.
— Вы з-сделали это! — сказал Гарри, стуча зубами.
Но прежде, чем слова слетели с его языка, очертание исчезло, а стена снова стала сплошной и твердой. Дамблдор оглянулся.
— Гарри, прошу прощения, я забыл, — сказал он.
Теперь он направил палочку на Гарри, и его одежда сразу же стала сухой и теплой, как будто повисела над пылающим огнем.
— Спасибо, — сказал Гарри с благодарностью.
Но Дамблдор уже переключил внимание обратно на твердую стену пещеры. Он не пробовал больше использовать магию, он просто стоял, уставившись на стену так пристально, как если бы там было написано что-то чрезвычайно интересное. Гарри стоял очень тихо; он не хотел нарушить концентрацию Дамблдора. Вскоре, после двух долгих минут, Дамблдор тихо сказал :
— О, не может быть. Так грубо.
— Что такое, профессор?
— Я думаю, — сказал Дамблдор, здоровой рукой доставая из складок мантии короткий серебряный нож, вроде того, каким Гарри обычно нарезал компоненты для зелий, — что мы должны заплатить, чтобы пройти.
— Заплатить? — сказал Гарри. — Вы должны что-то дать двери?
— Да, — сказал Дамблдор. — Кровь, если я не ошибаюсь.
— Кровь?
— Я же сказал, что это грубо, — сказал Дамблдор с презрением, даже с разочарованием, как будто Волдеморт показал уровень куда ниже того, которого Дамблдор ожидал. — Идея, как, я уверен, ты поймешь, заключается в том, что враг должен ослабить себя, чтобы войти. Это еще раз показывает, Лорд Волдеморт не понимает, что есть куда более ужасные вещи, нежели физическое повреждение.
— Угу, но тем не менее, если Вы можете избежать этого... — сказал Гарри, который испытал в своей жизни достаточно боли, чтобы не желать больше.
— Иногда, однако, это неизбежно, — сказал Дамблдор, закатывая рукав мантии и обнажая предплечье поврежденной руки.
— Профессор! — возразил Гарри, спеша вперед, когда Дамблдор поднял свой нож. — Я сделаю это, я…
Он не знал, что собирался сказать — моложе, здоровее?
Но Дамблдор просто улыбнулся. Блеснула вспышка серебряного и струя алого; скала покрылась темными, блестящими каплями.
— Ты очень добр, Гарри, — сказал Дамблдор, проводя концом своей палочки над глубоким надрезом, который он сделал на своей собственной руке, и тот мгновенно затянулся; Снейп так же излечил раны Малфоя, — Но твоя кровь стоит больше, чем моя. Ах, это, кажется, сработало, не так ли?
В стене снова появилась серебристая арка, но на этот раз она не исчезла: забрызганный кровью камень внутри ее просто исчез, открывая проход как будто в кромешную тьму.
— После меня, я думаю, — сказал Дамблдор и прошел через сводчатый проем.
Гарри шел за ним по пятам, на ходу торопливо зажигая палочку.
Их глазам открылась мрачная картина: они стояли на краю большого черного озера, настолько широкого, что Гарри не мог различить противоположного берега, в такой высокой пещере, что потолка также не было видно. Вдалеке, вероятно, в середине озера, сиял мутный зеленоватый свет; он отражался в абсолютно неподвижной воде. Только это зеленоватое сияние и свет двух палочек рассеивали бархатную черноту, хотя их лучи проникали не так далеко, как ожидал Гарри. Темнота была как будто плотнее, чем нормальная темнота.
— Давай пройдемся, — тихо сказал Дамблдор. – Будь очень осторожен, не наступи в воду. Будь рядом со мной.
Он пошел по краю озера, и Гарри последовал за ним. Их шаги эхом отдавались от скалы, окружающей воду. Они шли вперед и вперед, но вид не менялся: с одной стороны от них шершавая каменная стена пещеры, с другой — бесконечное пространство гладкой, зеркальной черноты, в самой середине которой находился источник таинственного зеленоватого сияния. Гарри подумал, что это место и эта тишина угнетают и настораживают его.
— Профессор? – сказал он наконец. — Вы думаете, что хоркрукс здесь?
- О да, — сказал Дамблдор. — Да, я уверен. Вопрос в том, как нам до него добраться?
— А нельзя... нельзя попробовать просто применить манящие чары? — спросил Гарри, уверенный, что это глупая идея. Но он стремился куда сильнее, чем мог предполагать, покинуть это место как можно скорее.
— Разумеется, можно, — сказал Дамблдор, останавливаясь так резко, что Гарри почти налетел на него. - Почему бы тебе не попробовать?
— Я? Ой... хорошо... — Гарри не ожидал этого, но он прочистил горло и сказал громко, подняв палочку: — Accio хоркрукс!
С шумом, похожим на взрыв, из темной воды футах в двадцати от них вынырнуло что-то большое и бледное; прежде, чем Гарри смог увидеть, что это было, оно исчезло снова с громким всплеском, взволновав зеркальную поверхность озера. Гарри в шоке отпрыгнул назад и ударился о стену; его сердце все еще бешено колотилось, когда он повернулся к Дамблдору.
— Что это было?
— Я думаю, что это нечто, готовое отреагировать, если мы попытаемся захватить хоркрукс.
Гарри бросил взгляд на воду. Поверхность озера сияла, как черное стекло: рябь исчезла неестественно быстро; сердце Гарри, однако, все еще сильно билось.
— Вы предполагали, что такое случится, сэр?
— Я думал, что что-нибудь случится, если мы сделаем очевидную попытку заполучить хоркрукс. Это была очень хорошая идея, Гарри; самый простой способ выяснить, с чем мы столкнулись.
— Но мы не знаем, что это было за существо, — сказал Гарри, глядя на зловеще гладкую воду.
— Что за существа, ты хочешь сказать, — сказал Дамблдор. — Я очень сомневаюсь, что оно только одно. Пойдем?
— Профессор?
— Да, Гарри?
— Вы не думаете, что нам придется лезть в озеро?
— В озеро? Только если нам очень не повезет.
— Вы не думаете, что хоркрукс на дне?
— О нет... я думаю, что Хоркрукс находится в середине, — и Дамблдор указал на смутный зеленый свет в центре озера.
— То есть нам нужно пересечь озеро, чтобы добраться до него?
— Да, я так думаю.
Гарри промолчал. Его мысли были заполнены водными монстрами, гигантскими змеями, демонами, келпи и фейри...
— Ага, — сказал Дамблдор, снова останавливаясь. На сей раз Гарри действительно налетел на него; мгновение он балансировал на краю темной воды, но здоровая рука Дамблдора крепко сомкнулась не его предплечье, оттаскивая его назад. — Очень сожалею, Гарри, я должен был предупредить. Отойди, пожалуйста, к стене; я думаю, что я нашел это место.
Гарри понятия не имел, что Дамблдор подразумевал; эта часть темного берега была точно такой же, как и все остальные, насколько он мог судить, но Дамблдор, казалось, обнаружил кое-что необычное именно в этой. Теперь Дамблдор водил рукой не по каменной стене, а в воздухе, как будто ожидая найти и схватить что-то невидимое.
— Эге, — радостно сказал Дамблдор, спустя несколько секунд.
Его рука нашла в воздухе что-то, чего Гарри не видел. Дамблдор приблизился к воде; Гарри нервно смотрел, как носы его ботинок с пряжками достигли самого края каменистого берега. Сжимая что-то в воздухе, Дамблдор поднял другой рукой палочку и направил ее на свой кулак.
В тот же миг в воздухе появилась толстая зеленая медная цепь, тянувшаяся из водных глубин к руке Дамблдора. Тот коснулся ее палочкой, и цепь змеей заскользила через его кулак, со звоном, громко отдававшимся от каменных стен, свиваясь кольцами на полу и вытягивая что-то из воды. Гарри ахнул, когда над поверхностью показался призрачный нос крошечной лодки. От него исходило такое же зеленое сияние, как и от цепи. Лодочка всплыла и поплыла к тому месту, где стояли Дамблдор и Гарри, почти не колебля поверхность воды.
— Как Вы узнали, что она была там? – потрясенно спросил Гарри.
— Магия всегда оставляет следы, — сказал Дамблдор, в тот момент, когда лодка причалила к берегу с мягким ударом, — иногда очень заметные следы. Я учил Тома Риддла. Я знаю его стиль.
— Эта... эта лодка безопасна?
— О да, я уверен. Волдеморту нужно было создать способ пересечь озеро, не провоцируя тех существ, что он поместил здесь, на случай, если он захочет проверить или переместить свой хоркрукс.
— Так значит, эти штуки в воде ничего нам не сделают, если мы пересечем озеро в лодке Волдеморта?
— Я думаю, что мы должны принять тот факт, что они рано или поздно поймут, что мы — не Лорд Волдеморт. Пока что, однако, мы действовали успешно. Они позволили нам поднять лодку.
— Но почему они нам позволили? — Спросил Гарри, не в силах избавиться от картины выползающих из воды щупалец, когда берег скроется из виду.
— Волдеморт вполне обоснованно убежден, что только действительно великий волшебник способен найти лодку, — сказал Дамблдор. — Я думаю, что он был готов рискнуть такой маловероятной, по его мнению, возможностью, что кто-то найдет ее, зная, что впереди он установил другие препятствия, которые сможет преодолеть лишь он. Мы посмотрим, прав ли он.
Гарри посмотрел вниз на лодку. Она была совсем маленькая.
— Мне кажется, что она не была построена для двух человек. Она выдержит нас обоих? Или мы будем слишком тяжелы вместе?
Дамблдор усмехнулся.
— Волдеморт стал бы заботиться не о весе, но о количестве магической силы, которая пересекла его озеро. Я полагаю, что на эту лодку наложены такие чары, чтобы одновременно только один волшебник мог плыть на ней.
— Но тогда?..
— Я не думаю, что ты считаешься, Гарри: ты несовершеннолетний и неквалифицирован. Волдеморт никогда не ожидал, что шестнадцатилетний волшебник доберется до этого места: я думаю, что вряд ли твоя сила будет замечена в сравнении с моей.
Эти слова ничуть не прибавили Гарри уверенности; возможно, Дамблдор понял это, поскольку он добавил:
— Волдеморт ошибается, Гарри, Волдеморт ошибается... Старость глупа и забывчива, недооценивая юность... Так, Гарри, в этот раз ты первый. И следи за тем, чтобы не касаться воды.
Дамблдор отступил в сторону, и Гарри аккуратно забрался в лодку. Дамблдор последовал за ним, опустив цепь на пол. Вдвоем им было тесно: Гарри не мог удобно сидеть, но присел, его колени выступали за край лодки, которая сразу же начала двигаться. Не было слышно никакого звука, кроме мягкого шелеста, с которым нос лодки рассекал воду; она двигалась без их помощи, как если бы невидимая веревка тянула ее вперед к свету в центре. Скоро они больше не могли видеть стены пещеры; можно было бы подумать, что они в море, если бы не отсутствие волн.
Гарри смотрел вниз и видел отражение золотого света своей палочки, искрящееся и сверкающее на черной воде, пока они плыли. Лодка оставляла глубокий след на подобной стеклу поверхности, как прорези на зеркале...
И тут Гарри увидел это: мраморно белое, в нескольких дюймах от поверхности.
— Профессор! — громко воскликнул он, и его дрогнувший голос эхом разнесся над тихой водой.
— Гарри?
— Я, кажется, видел руку в воде — человеческую руку!
— Да, я уверен, что именно это ты видел, — спокойно сказал Дамблдор.
Гарри уставился в воду, ища исчезнувшую руку, и к его горлу подступила тошнота.
— Так та штука, которая выпрыгнула из воды?..
Но Гарри знал ответ прежде, чем Дамблдор мог его дать: свет палочки выхватил новый участок воды, и теперь Гарри увидел мертвеца, лежащего лицом вверх в дюйме от поверхности воды. Его открытые глаза были словно подернуты паутиной, волосы и одежда колыхались вокруг, как дым.
— Там тела, — воскликнул Гарри, и его голос прозвучал значительно выше, чем обычно, и вообще мало походил на его нормальный голос.
— Да, — безмятежно сказал Дамблдор, — но нам нечего беспокоиться о них в настоящее время.
— В настоящее время? — повторил Гарри, отрывая взгляд от воды, чтобы посмотреть на Дамблдора.
— Пока они просто мирно плавают под нами, — сказал Дамблдор. — В мертвом теле нет ничего страшного, Гарри, как нет ничего страшного в темноте. Лорд Волдеморт, который, конечно, тайно боится и того, и другого, не согласен. Но этим он в очередной раз показывает недостаток мудрости. Мы боимся неизвестности, сталкиваясь с темнотой и смертью, и ничего более.
Гарри ничего не сказал; он не хотел спорить об этом, но он находил, что тела, плавающие вокруг них и под ними, были ужасны, и, что было хуже, он не верил, что они не были опасны.
— Но одно из них выпрыгнуло, — сказал он, пытаясь говорить так же спокойно, как Дамблдор. — Когда я пробовал приманить хоркрукс, из озера выпрыгнуло тело.
— Да, — сказал Дамблдор. — И я уверен, что, как только мы возьмем хоркрукс, они станут куда менее миролюбивыми. Однако, подобно многим существам, обитающим в холоде и темноте, они боятся света и тепла, которые мы можем призвать на помощь в случае необходимости. Огонь, Гарри, — добавил Дамблдор с улыбкой в ответ на изумленное выражение Гарри.
— О... ясно... — быстро сказал Гарри.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на зеленоватое сияние, к которому лодка продолжала неумолимо приближаться. Он не мог притворяться теперь, будто он не был испуган. Большое черное озеро, изобилующее мертвыми... Ему казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как он встретил профессора Трелони, как он дал Феликс Фелицис Рону и Гермионе... Он вдруг подумал, что надо было лучше с ними попрощаться... и он вообще не видел Джинни...
— Почти на месте, — сказал Дамблдор бодро.
И в самом деле, зеленоватый свет, казалось, стал наконец больше, и менее, чем через минуту, лодка остановилась, мягко ткнувшись во что-то, чего Гарри сначала не разглядел, но подняв зажженную палочку, он увидел, что они достигли маленького, гладкого скалистого островка в центре озера.
— Осторожно, не касайся воды, — повторил Дамблдор, когда Гарри стал выбираться из лодки.
Островок был не больше кабинета Дамблдора, это был плоский темный камень, на котором стоял только источник того зеленоватого света, который выглядел намного ярче при ближайшем рассмотрении. Гарри присмотрелся к нему; сначала он подумал, что это было что-то вроде лампы, но затем он увидел, что свет исходил из каменной чаши, вроде Омута памяти, установленной на пьедестале. Дамблдор приблизился к чаше, Гарри последовал за ним. Стоя бок о бок, они заглянули в нее. Чаша была полна изумрудной жидкости, испускавшей то самое фосфоресцирующее свечение.
- Что это? — тихо Спросил Гарри.
— Я не уверен, — сказал Дамблдор. – Но это явно что-то более неприятное, чем кровь и тела.
Дамблдор закатал рукав мантии на почерневшей руке и протянул кончики сожженных пальцев к поверхности зелья.
— Сэр, нет, не трогайте...
— Я не могу дотронуться до него, — сказал Дамблдор, слабо улыбаясь. – Видишь? Я не могу дотянуться дальше. Попробуй ты.
Глядя во все глаза, Гарри опустил руку в чашу и попробовал прикоснуться к зелью. Он наткнулся на невидимую преграду, не позволявшую продвинуться больше ни на дюйм. Как бы сильно он ни давил, его пальцы встречали только гибкий, непроницаемый воздушный барьер.
— Отойди, пожалуйста, Гарри, — сказал Дамблдор.
Он поднял палочку и стал делать над поверхностью зелья сложные движения, что-то беззвучно бормоча. Ничего не случилось, разве что, зелье засияло, возможно, чуть ярче. Гарри стоял тихо, пока Дамблдор работал, но через некоторое время Дамблдор убрал палочку, и Гарри почувствовал, что можно снова говорить.
— Вы думаете, хоркрукс там, сэр?
— О да.
Дамблдор склонился ниже над чашей. Гарри видел на гладкой поверхности зеленого зелья перевернутое отражение его лица.
— Но как его добыть? В это зелье невозможно опустить руку, его нельзя раздвинуть, вычерпать или выкачать, а также трансфигурировать, зачаровать или каким-либо иным образом изменить его природу.
Почти рассеянно Дамблдор снова поднял палочку, описал ею один круг в воздухе и поймал хрустальный кубок, который наколдовал из ниоткуда.
— Я могу заключить только, что это зелье нужно выпить.
— Что? — сказал Гарри. — Нет!
— Да, я думаю именно так. Только выпив зелье, я смогу опустошить чашу и увидеть, что находится на ее дне.
— Но что, если… что, если это убьет Вас?
— О, я сомневаюсь, что это случится, — легко сказал Дамблдор. — Лорд Волдеморт не захотел бы убивать человека, достигшего этого острова.
Гарри не мог поверить. Что это, очередное проявление нездорового стремления Дамблдора видеть хорошее в каждом?
— Сэр, — сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос прозвучал убедительно, — сэр, это же Волдеморт...
— Извини, Гарри, я должен был сказать, он не захотел бы немедленно убивать человека, достигшего этого острова, — уточнил Дамблдор. — Он захотел бы сохранить ему жизнь, пока не выяснит, как ему удалось так далеко проникнуть сквозь его защиту, и, что самое главное, почему он так стремился опустошить чашу. Не забывай, что Лорд Волдеморт уверен, что только он один знает о его хоркруксах.
Гарри хотел еще что-то сказать, но на этот раз Дамблдор поднял руку, требуя тишины. Он смотрел на изумрудную жидкость, чуть нахмурясь, очевидно, серьезно что-то обдумывая.
— Несомненно, — сказал он наконец, — это зелье должно подействовать на меня так, чтобы не дать мне взять хоркрукс. Оно может парализовать меня, заставить забыть то, для чего я здесь, создать так много боли, что я сойду с ума, или любым иным способом помешать мне. В таком случае, Гарри, твоей задачей будет следить за тем, чтобы я продолжал пить, даже если тебе для этого придется вливать зелье в мой протестующий рот. Ты понял?
Их глаза встретились над чашей; оба бледных лица были освещены этим странным, зеленым сиянием. Гарри молчал. Неужели он был здесь за этим — чтобы силой вливать в Дамблдора зелье, которое может причинить ему нестерпимую боль?
— Ты помнишь, — сказал Дамблдор, — условие, с которым я взял тебя с собой?
Гарри колебался, глядя в голубые глаза, которые стали зелеными в отраженном свете чаши.
— Но что, если…
— Ты же поклялся следовать любому приказу, который я тебе дам.
— Да, но…
— Я ведь предупреждал тебя, что это может быть опасно?
— Да, — сказал Гарри, — но…
— Что же, тогда, — сказал Дамблдор, снова закатывая рукава и поднимая пустой кубок, — вот тебе мой приказ.
— Почему я не могу выпить это зелье вместо вас? — спросил Гарри в отчаянии.
— Потому что я намного старше, намного умнее, и гораздо менее ценен, — сказал Дамблдор. — В последний раз, Гарри, ты даешь мне слово, что будешь делать все, что бы я продолжал пить?
— Нельзя ли...
— Ты даешь мне его?
— Но …
— Слово, Гарри.
— Я… хорошо, но…
Прежде, чем Гарри смог еще что-нибудь возразить, Дамблдор опустил хрустальный кубок в зелье. Долю секунды Гарри надеялся, что он не сможет коснуться зелья кубком, но хрусталь погрузился в него, как ничто другое; когда стакан был полон до краев, Дамблдор поднес его к губам.
— Твое здоровье, Гарри.
И он осушил кубок. Гарри со страхом смотрел, сжимая края чаши с такой силой, что кончики пальцев онемели.
— Профессор? — сказал Гарри с тревогой, когда Дамблдор опустил пустой стакан. — Как Вы себя чувствуете?
Дамблдор покачал головой, закрыв глаза. Гарри спрашивал себя, не был ли он охвачен болью. Дамблдор вслепую погрузил стакан в чашу, снова наполнил его и выпил еще раз.
В молчании Дамблдор выпил три полных кубка зелья. Затем, наполовину осушив четвертый, он покачнулся и упал на чашу. Его глаза все еще были закрыты, он тяжело дышал.
— Профессор Дамблдор? — сказал Гарри напряженным голосом. — Вы слышите меня?
Дамблдор не отвечал. Его лицо дергалось, как если бы он глубоко спал, но видел кошмар. Пальцы на кубке ослабевали, зелье уже было готово вылиться. Гарри дотянулся и схватил хрустальный кубок, выравнивая его.
— Профессор, Вы слышите меня? — громко повторил он, и его голос отозвался эхом в пещере.
Дамблдор отдышался и затем заговорил голосом, который Гарри не узнал, поскольку он никогда не слышал Дамблдора настолько испуганным.
— Я не хочу... не заставляй меня...
Гарри уставился на это белое лицо, которое он знал так хорошо, на крючковатый нос и очки-полумесяцы, и не знал, что делать.
—... не хочу... прекрати... — простонал Дамблдор.
— Вы... Вы не можете остановится, Профессор, — сказал Гарри. — Вы должны продолжать пить, помните? Вы сказали мне, что Вы должны продолжать пить. Вот...
Ненавидя себя, испытывая отвращение к тому, что он делает, Гарри подтолкнул кубок обратно ко рту Дамблдора и наклонил его, так что Дамблдор выпил остаток зелья.
— Нет... — стонал он, пока Гарри опускал кубок в чашу и наполнял его. — Я не хочу... я не хочу... отпусти меня...
— Все в порядке, Профессор, — сказал Гарри, его руки тряслись. — Все в порядке, я здесь...
— Останови, останови это... — стонал Дамблдор.
— Да… Да, это остановит, — солгал Гарри.
Он вылил содержимое кубка в открытый рот Дамблдора. Тот закричал; звук эхом разнесся по огромной пещере над мертвой водой.
— Нет, нет, нет, нет, я не могу, не могу, не заставляй меня, я не хочу...
— Все в порядке, Профессор, все в порядке! — громко сказал Гарри.
Его руки так сильно дрожали, что он едва смог зачерпнуть шестой кубок зелья; чаша опустела наполовину.
— С Вами ничего не происходит, Вы в безопасности, это не по-настоящему, клянусь, не по-настоящему... Выпейте это, вот, выпейте...
И Дамблдор покорно выпил, как будто Гарри предложил ему противоядие, но едва осушив кубок, он упал на колени; его била неудержимая дрожь.
— Это все моя вина, все моя вина, — прорыдал он. – Пожалуйста, прекрати это, я знаю, я был неправ, о, пожалуйста, прекрати это, и я никогда, никогда больше...
— Это прекратит, профессор, — сказал Гарри надломленным голосом, выливая в рот Дамблдору седьмой кубок.
Дамблдор сжался, как если бы невидимые мучители окружили его; его рука чуть не выбила снова наполненный кубок из дрожащих рук Гарри; он стонал:
— Не мучай их, не мучай их, пожалуйста, пожалуйста, это моя вина, лучше мучай меня...
— Вот, выпейте, выпейте это, Вы будете в порядке, — сказал Гарри в отчаянии.
И снова Дамблдор повиновался, открыв рот, хотя глаза его оставались плотно закрытыми, и он дрожал с головы до пят. Но теперь он упал вперед, крича снова, молотя кулаками по земле, в то время как Гарри наполнил девятый кубок.
— Пожалуйста… пожалуйста, пожалуйста, нет... не это, не это, я сделаю все, что угодно...
— Только пейте, профессор, только пейте...
Дамблдор выпил, как ребенок, умирающий от жажды, но едва он закончил, он снова завопил, как если бы он был в огне.
— Не надо больше, пожалуйста, не надо больше…
Гарри зачерпнул десятый кубок зелья и почувствовал, что он задел дно чаши.
— Почти все, профессор. Выпейте, выпейте это...
Он поддержал плечи Дамблдора, и тот снова осушил кубок; Гарри снова поднялся на ноги, еще раз наполняя кубок, а Дамблдор закричал с еще большей болью:
— Я хочу умереть! Я хочу умереть! Прекрати, прекрати это, я хочу умереть!
— Выпейте это, профессор. Выпейте это...
Дамблдор выпил, но едва закончив, он пронзительно вскрикнул:
— Убей МЕНЯ!
— Это... это поможет, — выдохнул Гарри. — Просто выпейте это, и это закончится... Все закончится...
Дамблдор проглотил содержимое кубка до последней капли, а затем, глубоко и шумно вздохнув, упал ничком.
— Нет! — закричал Гарри, уже поднявшийся, чтобы снова наполнить кубок.
Вместо этого он бросил кубок в чашу, упал рядом с Дамблдором и перевернул его на спину; очки Дамблдора покосились, рот был широко открыт, глаза зажмурены.
— Нет! — сказал Гарри, тряся Дамблдора. — Нет, Вы не мертвы, Вы сказали, что это не яд, очнитесь, очнитесь... Rennervate! — закричал он, направляя палочку в грудь Дамблдора.
Мелькнула красная вспышка, но ничего не произошло.
— Rennervate… сэр… пожалуйста …
Веки Дамблдора дрогнули; сердце Гарри возликовало:
— Сэр, Вы…
— Воды, — прохрипел Дамблдор.
— Воды, — выдохнул Гарри. — Да …
Он вскочил на ноги и схватил кубок, который он уронил в чашу, едва заметив лежавший под ним золотой медальон.
— Aguamenti! — крикнул он, тыкая палочкой в кубок.
Кубок наполнился чистой водой. Гарри опустился на колени около Дамблдора, приподнял его голову и поднес кубок к его губам... но он был пуст. Дамблдор застонал и начал задыхаться.
— Но я же... Aguamenti! — Сказал Гарри снова, направляя свою палочку в кубок.
В кубке снова на секунду замерцала чистая вода, но едва он поднес его к губам Дамблдора, как она исчезла.
— Сэр, я пробую, я пробую! — Сказал Гарри в отчаянии.
Однако он не думал, что Дамблдор мог слышать его; он перекатился на бок и тяжело дышал, как будто в агонии.
— Aguamenti... Aguamenti... AGUAMENTI!
Кубок наполнился и опустел еще раз. А дыхание Дамблдора уже затихало. В панике и смятении Гарри инстинктивно понял, что остался единственный способ достать воду, потому что Волдеморт так запланировал... Он бросился к краю скалы и погрузил кубок в озеро, наполняя его до краев ледяной водой, которая не исчезла.
— Сэр... вот! — возопил Гарри и, наклонившись вперед, неуклюже плеснул воду в лицо Дамблдору.
Это было лучшее, что он мог сделать, поскольку его руки, не державшей кубок, коснулось что-то ледяное, непохожее на спокойный холод воды. Его запястье схватила скользкая белая рука, и существо, которому она принадлежало, медленно тянуло его по камню к воде. Поверхность озера больше не была гладкой, как зеркало: она пенилась, и куда бы Гарри ни посмотрел, из воды поднимались белые головы и руки, мертвые мужчины, женщины и дети с запавшими, невидящими глазами двигались к скале — из воды поднималась целая армия мертвецов.
— Petrificus Totalus! — завопил Гарри, пытаясь зацепиться за гладкую поверхность мокрого камня и направляя палочку на инфери, схватившего его за руку.
Он выпустил его и упал назад в воду с громким всплеском; Гарри с трудом поднялся на ноги, но на скалу уже взбиралось куда больше инфери, цепляясь костлявыми руками за скользкий камень, глядя на него слепыми остекляневшими глазами, волоча за собой мокрые лохмотья и злобно скалясь.
— Petrificus Totalus! — пятясь, взревел Гарри снова, с силой взрезая воздух палочкой.
Шесть или семь инфери рухнули, но к нему приближалось еще больше.
— Impedimenta! Incarcerous!
Несколько инфери запнулось, один или два были связаны веревками, но лезущие на скалу следом за ними просто переступали или наступали на упавшие тела. Продолжая размахивать палочкой, Гарри завопил:
— Sectumsempra! SECTUMSEMPRA!
Но хотя на их промокших лохмотьях и ледяной коже появились глубокие раны, у них не было крови, которая могла бы вытечь: они шли на него, ничего не чувствуя, протягивая к нему свои сморщенные руки, и отступив еще дальше назад, он почувствовал, как холодные руки обхватили его сзади, тонкие костлявые руки, холодные, как сама смерть. Его ноги оторвались от камня, когда его подняли в воздух и медленно, но верно понесли к воде, и он понимал, что спасения нет, что его утопят, и он станет еще одним мертвым стражем части раздробленной души Волдеморта...
Но тут в темноте полыхнул огонь: багряно-золотое кольцо огня окружило скалу, так что инфери, державшие Гарри так крепко, споткнулись и замерли: они не смели пройти сквозь пламя, чтобы добраться до воды. Они выронили Гарри; он ударился о землю, поскользнулся на камне и упал, царапая руки, но затем поднялся на ноги, поднимая палочку и оглядываясь по сторонам.
Дамблдор снова стоял на ногах, бледный, как окружавшие их инфери, но выше любого из них; в его глазах плясал огонь. Он держал палочку, как факел, и из ее конца вырывались языки пламени, подобно широкому лассо окружая их. Инфери вжались друг в друга, слепо пытаясь уклониться от огня, в который они были заключены...
Дамблдор вытащил медальон со дна каменной чаши и спрятал его в складках мантии. Не говоря ни слова, он показал Гарри, чтобы тот подошел к нему. Обезумевшие от огня инфери, казалось, не замечали, что их добыча ускользала. Дамблдор подвел Гарри к лодке; кольцо огня двигалось с ними, вокруг них, и смешавшиеся инфери следовали за ними до края скалы, где они с облегчением соскользнули назад в темную воду.
Гарри, дрожавший всем телом, подумал, что Дамблдор может не суметь забраться в лодку: он покачнулся, когда попытался это сделать, все его силы, казалось, уходили на поддержание кольца защитного пламени вокруг них. Гарри ухватил его и помог ему занять свое место. Как только они оба втиснулись в лодку, она заскользила назад по черной воде, прочь от каменного островка, по-прежнему окруженная кольцом огня. Инфери под ними, казалось, больше не решались показаться на поверхности.
— Сэр, — выдохнул Гарри, — сэр, я забыл... об огне... они шли на меня, я запаниковал…
— Совершенно естественно, — прошептал Дамблдор.
Гарри был встревожен, услышав, каким слабым голосом он говорил.
Они достигли берега с мягким ударом, и Гарри выпрыгнул из лодки, затем быстро развернулся, чтобы помочь Дамблдору. Едва ступив на берег, Дамблдор уронил руку с палочкой; кольцо огня исчезло, но Инфери не появлялись больше из воды. Лодочка снова погрузилась в воду. Цепь со звяканием и скрежетом уползла в озеро. Дамблдор тяжело вздохнул и прислонился к стене пещеры.
— Я очень слаб... — сказал он.
— Не волнуйтесь, сэр, — тут же сказал Гарри, встревоженный чрезвычайной бледностью Дамблдора и изможденным выражением на его лице. — Не волнуйтесь, я верну нас... Обопритесь на меня, Сэр.
И перекинув здоровую руку Дамблдора через свои плечи, Гарри повел своего директора назад вокруг озера, неся большую часть его веса.
— Защита была... в конце концов... хорошо разработана... — слабым голосом проговорил Дамблдор. – В одиночку было бы невозможно ее преодолеть... Ты молодец, Гарри, большой молодец...
— Не разговаривайте сейчас, — сказал Гарри, обеспокоенный тем, как невнятно Дамблдор говорил и с каким трудом переставлял ноги. — Берегите силы... Мы скоро выберемся отсюда...
— Арка должна была снова закрыться... Мой нож...
— В этом нет необходимости, я поранился на скале, — сказал Гарри твердо. — Только скажите, где...
— Здесь...
Гарри вытер свое оцарапанное предплечье о камень: получив свою дань крови, арка немедленно открылась. Они пересекли внешнюю пещеру, и Гарри помог Дамблдору снова спуститься в ледяную морскую воду, заполнявшую щель в утесе.
— С Вами все будет в порядке, сэр, — повторял Гарри снова и снова, больше обеспокоенный молчанием Дамблдора, чем его слабым голосом. — Мы почти выбрались... я могу аппарировать нас обоих назад... Не волнуйтесь...
— Я не волнуюсь, Гарри, — сказал Дамблдор, его голос немного окреп, несмотря на ледяную воду. — Я с тобой.