Глава 25. Шелл-Коттедж
Переводчик -
Крошка Ру, корректор -
мастер Дилле, Чжоули
Дом Билла и Флёр одиноко стоял на обрыве над морем, его побеленные стены были покрыты ракушками. Везде: и внутри маленького дома, и в саду - куда бы Гарри ни пошёл, были постоянно слышны звуки приливов и отливов, напоминающие дыхание огромного спящего существа. Все последующие дни он под любым предлогом покидал многолюдный дом, чтобы насладиться открывающимся с обрыва видом на бесконечное небо и такое же бескрайнее чистое море, а также ощущением холодного, солёного ветра, дующего в лицо.
Его решение не пытаться опередить Волдеморта в поисках палочки всё ещё пугало Гарри своей важностью. Он не помнил другого такого случая, когда выбрал бы бездействие. Юношу переполняли сомнения, о которых к тому же постоянно напоминал Рон, едва они оказывались рядом.
- Что если Дамблдор хотел, чтобы мы вовремя узнали про этот символ и заполучили палочку? Что если понимание того, что показывает символ, доказывает твоё право на Реликвии? Гарри, если это, действительно, Старейшая палочка, как же, чёрт возьми, мы победим Ты-Знаешь-Кого?
У Гарри не было ответов: порой ему казалось, что это было полнейшим безумием - не попытаться помешать Волдеморту открыть могилу. Он даже не мог толком понять, почему отказался сделать это: каждый раз, когда он пытался заново выстроить аргументацию, приведшую к этому решению, доводы казались ему всё ничтожнее.
Причём, поддержка Гермионы сбивала его с толку не меньше, чем сомнения Рона. Теперь девушка, вынужденная признать, что Старейшая палочка существует, твердила, что это опасная вещь, не говоря уже о том, насколько отвратительным образом Волдеморт заполучил её.
- Ты никогда бы такого не сделал, Гарри, - повторяла она снова и снова. – Ты бы не стал копаться в могиле Дамблдора!
Но мысль о трупе Дамблдора пугала Гарри куда меньше, чем предположение, что он неправильно понял замыслы, которые были у Дамблдора при жизни. Ему казалось, что он двигается в темноте на ощупь; он выбрал свой путь, но не переставал оглядываться назад, опасаясь, что он всё понял неправильно и выбрал неверную дорогу. Время от времени его охватывала злость на Дамблдора, сильная, как волны, разбивающиеся об отвесные скалы у подножия коттеджа. Злость из-за того, что Дамблдор ничего не объяснил перед смертью.
- А умер ли он? – спросил Рон на третий день после их прибытия.
Гарри смотрел через стену, отделяющую сад от обрыва, когда его нашли Рон и Гермиона. Лучше б они этого не делали – у него не было желания что-то обсуждать.
- Да, умер. Рон, пожалуйста, не начинай снова!
- Посуди сама, Гермиона! – сказал Уизли, игнорируя Гарри, не сводившего глаз с горизонта. – Серебряная олениха. Меч. Взгляд, который Гарри видел в зеркале…
- Гарри признаёт, что ему могло показаться. Правда, Гарри?
- Могло, – не глядя на неё, согласился Гарри.
- Но ты же не думаешь, что тебе показалось, верно? – спросил Рон.
- Нет, не думаю, – ответил Гарри.
- Ну вот! – обрадовался Уизли, не давая девушке вставить слово. – Если это был не Дамблдор, объясни, как бы Добби узнал, что мы в подвале?
- Я не… но можешь ли ты объяснить, как Дамблдор послал его к нам, лежа в могиле в Хогвартсе?
- Ну не знаю, это мог быть его призрак!
- Дамблдор не вернулся бы призраком, - проговорил Гарри. Сейчас он вряд ли был уверен в чём-либо, касающемся Дамблдора, но одно знал точно: – Он бы отправился дальше.
- Что ты подразумеваешь под «отправился дальше»? – спросил Рон, но, прежде чем юноша успел ответить, позади раздался голос:
- Гарри?
Из коттеджа вышла Флёр. Её длинные серебристые волосы развевались на ветру.
- Гарри, Грипхук ‘отел бы поговорьить с тобой. Он в самой мальенькой спальне, говорьит, что не ‘очет, чтобы вас подслюшивали.
Неприязнь Флёр к гоблину, посылавшему её передавать сообщения, была очевидной: девушка с раздражённым видом ушла за дом.
Как и сказала Флёр, Грипхук ждал их в меньшей из трёх спален - в той, которая была отведена Гермионе и Луне. Он плотно задёрнул красные шторы, закрыв сияние облачного неба, и огненно-красный свет, столь странный в светлом, полном воздуха доме, залил всю комнату.
- Я принял решение, Гарри Поттер, - сказал гоблин, сидевший по-турецки в низком кресле и постукивавший по подлокотникам своими длинными тонкими пальцами. – Хоть гоблины Гринготтса и сочтут это подлым предательством, я решил помочь вам…
- Это прекрасно! – с невероятным облегчением воскликнул Гарри. – Грипхук, спасибо тебе, мы очень…
- … за, - твёрдо закончил гоблин, - вознаграждение.
От неожиданности Гарри запнулся.
- Сколько ты хочешь? У меня есть золото.
- Не золото, - ответил Грипхук. – Золото у меня есть.
Его чёрные, лишённые белков, глаза заблестели:
- Я хочу меч. Меч Годрика Гриффиндора.
Гарри сразу поник.
- Это невозможно, – ответил он. – Мне жаль.
- Тогда, - мягко отозвался гоблин, - у нас проблема.
- Мы можем дать тебе что-нибудь другое, - быстро заговорил Рон. – Уверен, у Лестрейнджей куча всего, ты сможешь выбрать что угодно, когда мы проберёмся туда.
Он совершил ошибку, сказав это. Грипхука уже переполняла злость.
- Я не вор, мальчишка! Мне не нужно ничего, на что я не имею права!
- Меч наш…
- Не ваш, - отрезал гоблин.
- Мы гриффиндорцы, а он принадлежал Годрику Гриффиндору…
- А до Гриффиндора кому он принадлежал? – выпрямляясь, спросил гоблин.
- Никому, - удивился Рон. - Он был сделан для него, разве не так?
- Нет! – выкрикнул гоблин, ткнув в сторону Рона своим длинным пальцем и свирепея на глазах. – Снова эта заносчивость волшебников! Этот меч принадлежал Регнуку Первому, прежде чем его забрал Годрик Гриффиндор! Это потерянное сокровище, шедевр гоблинской работы! И принадлежит он гоблинам! Меч – цена моих услуг, соглашайтесь или забудьте об этом!
Грипхук уставился на них. Гарри посмотрел на остальных, а потом решился:
- Нам нужно обсудить это, Грипхук, если можно. Ты дашь нам пару минут?
Гоблин недовольно кивнул.
Внизу, в пустой гостиной, Гарри, нахмурившись, подошёл к камину, пытаясь сообразить, что делать. Позади него Рон произнёс:
- Он смеётся. Мы не можем отдать ему меч.
- Это правда? – спросил Гарри Гермиону. – Гриффиндор украл меч?
- Я не знаю, - безнадёжно развела она руками. – История волшебников часто умалчивает о том, что они делали по отношению к другим магическим расам, но я ни разу не встречала информации о том, что Гриффиндор украл меч.
- Наверняка это одна из гоблинских историй, - сказал Рон, - о том, как волшебники всегда пытаются обмануть их. Похоже, нам ещё повезло, что он не потребовал одну из наших волшебных палочек.
- Гоблины имеют полное право недолюбливать волшебников, Рон, - возразила Гермиона. – Раньше с ними ужасно обращались.
- Гоблины всё-таки не пушистые маленькие зайчики, правда? – возмутился Рон. – Они убили кучу волшебников. Они тоже совершали отвратительные поступки.
- Но спор с Грипхуком на тему того, чей же род хитрее и кровожаднее, едва ли убедит его нам помочь, верно?
Наступила пауза, они пытались придумать способ решить проблему. Гарри посмотрел в окно на могилу Добби. Рядом с надгробием Луна поставила букет лаванды в банку из-под варенья.
- Ладно, - сказал Рон, и Гарри повернулся к нему, - как насчёт вот чего… Мы говорим Грипхуку, что нам нужен меч, пока мы не попадём в хранилище, а потом он может его забрать. Там ведь есть подделка, так? Мы поменяем их местами и отдадим ему фальшивый.
- Рон, в отличие от нас, он может заметить разницу, - возразила Гермиона. – Он единственный, кто понял, что произошла подмена!
- Да, но мы можем смыться раньше, чем он поймёт…
Под выразительным взглядом Гермионы он сразу умолк.
- Это, - произнесла она, - подло. Попросить у него помощи, а потом обмануть его? И ты ещё удивляешься, почему гоблины не любят волшебников, Рон?
Уши юноши покраснели.
- Ладно, хорошо! Это единственное, что пришло мне в голову! Какие у тебя идеи?
- Мы должны предложить ему что-то ещё, что-то равноценное.
- Отлично! Я сейчас сбегаю за одним из наших древних, сделанных гоблинами, мечей, и ты сможешь красиво его упаковать!
Снова наступила тишина. Гарри был уверен, что гоблин не согласится ни на что, кроме меча, даже если у них было что-нибудь равноценное, чтобы предложить ему. Но меч им был необходим, как единственное оружие, способное уничтожить крестражи.
На пару мгновений он прикрыл глаза и прислушался к шуму моря. Мысль, что Гриффиндор мог украсть меч, была ему неприятна: он всегда гордился тем, что он гриффиндорец. Гриффиндор был защитником магглорождённых и противостоял преданному чистокровным Слизерину…
- Может, он врёт, - произнёс Гарри, открывая глаза. – Грипхук. Может, Гриффиндор вовсе не крал меч. С чего мы взяли, что гоблинская версия истории правдива?
- Разве это что-то меняет? – спросила Гермиона.
- Меняет моё отношение к данному факту, - Гарри глубоко вздохнул. - Мы скажем ему, что он получит меч после того, как поможет нам пробраться в хранилище… но мы осторожно избежим слов о том, когда конкретно он его получит.
Довольная ухмылка медленно расползлась по лицу Рона, Гермиона же выглядела встревоженной.
- Гарри, мы не можем…
- Он сможет забрать его, - продолжил Гарри, - после того, как мы уничтожим мечом все крестражи. Я сделаю всё, чтобы потом он получил его. Я сдержу своё слово.
- Но могут пройти годы! – возразила девушка.
- Я знаю, но ему этого знать не нужно… Я не буду врать… серьёзно.
Гарри встретил её взгляд со смешанным чувством вызова и стыда. Ему вспомнились слова, высеченные на воротах Нурменгарда: "Для великого блага". Он отогнал эти мысли. Разве у них был выбор?
- Мне это не нравится, - пробормотала Гермиона.
- Да и мне не очень, - признался Гарри.
- А, по-моему, гениально, - сказал Рон, вставая на ноги. – Пойдём и скажем ему.
Вторично оказавшись в маленькой комнате, Гарри озвучил их предложение, тщательно подбирая слова, чтобы не заговорить о точном сроке передачи меча. Пока он говорил, Гермиона, насупившись, смотрела в пол; Гарри злился на неё, опасаясь, что это их выдаст. Однако Грипхук не сводил глаз с Гарри:
- Ты даёшь слово, Гарри Поттер, что отдашь мне меч Гриффиндора, если я помогу вам?
- Да, - ответил Гарри.
- Тогда по рукам, - сказал гоблин, протягивая ладонь.
Они скрепили договор рукопожатием. Гарри думал о том, замечают ли эти чёрные глаза беспокойство в его собственных. Затем Грипхук отпустил его руку, хлопнул в ладоши и произнёс:
- Итак! Мы начинаем!
Снова, как перед тем, как пробраться в Министерство, они с головой ушли в составление плана. Разместились "заговорщики" в самой маленькой спальне, которая, по настоянию Грипхука, по-прежнему была погружена в полумрак.
- Я был в хранилище Лестрейнджей только однажды, - сказал им гоблин, - в тот раз, когда мне велели положить туда фальшивый меч. Это одно из самых старинных помещений. Древнейшие семьи волшебников хранят свои богатства на самом глубоком уровне, хранилища там самые большие и лучше всего защищены…
Ежедневно они по несколько часов проводили в этой комнате, напоминающей чулан. Дни постепенно превратились в недели. Одна проблема, требующая решения, сменяла другую, и не последней из них было то, что запасы их многосущного зелья почти исчерпались.
- Здесь осталось только на одного из нас, - сказала Гермиона, наклоняя над лампой колбу с густым и мутным зельем.
- Этого хватит, - отозвался Гарри, изучающий схему глубинных коридоров банка, нарисованную Грипхуком от руки.
Теперь, когда Гарри, Рон и Гермиона появлялись только во время еды, едва ли остальные обитатели дома могли не заметить, что что-то происходит. Никто не задавал вопросов, хотя за столом Гарри часто ловил обращённый на них взгляд Билла, задумчивый и сосредоточенный.
Чем больше времени они проводили вместе, тем яснее Гарри понимал, что ему не нравился гоблин. Грипхук оказался на удивление кровожадным: смеялся над самой идеей боли, наносимой менее сильным существам, и, казалось, получал удовольствие от перспективы причинения вреда другим волшебникам, когда они доберутся до хранилища Лестрейнджей. Гарри не сомневался, что неприязнь испытывали и остальные, но они не обсуждали это – им был нужен Грипхук.
Гоблин с ними ел неохотно. Даже после того как его ноги вылечили, он продолжал требовать, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и всё ещё слабому Олливандеру, пока Билл (после приступа ярости Флёр) не поднялся наверх и не сказал, что так продолжаться не может. После этого Грипхук присоединился к ним за общим столом, хоть и отказался есть ту же еду, требуя для себя куски сырого мяса, корнеплоды и разнообразные грибы.
Гарри чувствовал себя виноватым: в конце концов, это он настоял на том, чтобы гоблин остался в коттедже и гриффиндорец мог расспросить его. Его же вина состояла и в том, что всё семейство Уизли теперь было вынуждено скрываться, что Билл, Фред, Джордж и мистер Уизли не могли больше работать.
- Простите меня, - как-то шумным апрельским вечером сказал он Флёр, помогая ей с ужином. – Я не хотел вас во всё это вмешивать.
Она только что заставила несколько ножей нарезать бифштекс для Грипхука и Билла, который предпочитал полусырое мясо с тех пор, как на него напал Грейбек. Пока ножи работали за спиной Флёр, недовольное выражение её лица смягчилось:
- Гарри, ты спас жизнь мойей сестрье, я помнью.
По правде говоря, это было не так, но Гарри решил не напоминать ей о том, что Габриель на самом деле не угрожала опасность.
- В льюбом слючае, - продолжила Флёр, направляя палочку на стоящую на плите кастрюлю, которая сразу же закипела, – уже вечьером мистер Олливандер отправьиться к Мюриэль. Станьет польегче. Гоблин, - она слегка поморщилась, - можьет перьеместиться вниз, а ты, Рон и Дин сможетье заньять его комнату.
- Нас вполне устраивает гостиная, - сказал Гарри, понимая, что Грипхуку явно придётся не по душе идея спать на диване, а им просто необходимо делать всё для того, чтобы Грипхук был доволен. – Не волнуйся, – а когда она попыталась возразить, он продолжил: - мы тоже скоро уедем, Рон, Гермиона и я. Нам больше не стоит здесь оставаться.
- О чьём ты говорьишь? – удивилась она, недовольно взглянув на юношу. Её палочка уже сменила направление и указывала на блюдо, зависшее теперь в воздухе. – Коньечно, вам надо остаться, вы здесь в безопасностьи!
Произнося эти слова, она была очень похожа на миссис Уизли, и Гарри обрадовался, что в этот момент открылась дверь. Вошли Луна и Дин с мокрыми от дождя волосами, неся в руках дрова.
- … и маленькие ушки, - рассказывала Луна, - папа говорит, как у гиппопотамов, только фиолетовые и мохнатые. А чтобы позвать их, нужно спеть: они предпочитают вальс, ничего быстрого…
Проходя мимо Гарри, Дин неловко пожал плечами и последовал за Луной в гостиную, где Рон с Гермионой накрывали на стол. Почувствовав шанс избежать расспросов Флёр, Гарри схватил два кувшина с тыквенным соком и поспешил за ними.
- … а если ты когда-нибудь приедешь к нам, я покажу тебе рог. Папа писал мне о нём, но я его ещё не видела, потому что пожиратели смерти забрали меня прямо из Хогвартс-экспресса, и я так и не попала домой на Рождество, - говорила Луна, пока они с Дином разжигали огонь в камине.
- Луна, мы же рассказывали тебе, - перебила её Гермиона, – тот рог взорвался. Это был рог громамонта, а не морщерогого кизляка.
- Нет, это точно был рог кизляка, - безмятежно сказала Луна. – Папа так сказал. Он наверняка уже восстановился: они сами себя лечат, знаете ли.
Гермиона покачала головой и вернулась к раскладыванию вилок, когда появился Билл, помогающий мистеру Олливандеру спускаться по лестнице. Последний по-прежнему выглядел ужасно слабым и опирался на руку Билла, который поддерживал его и нёс большой чемодан.
- Я буду скучать, мистер Олливандер, - сказала Луна, подойдя к старику.
- И я, моя дорогая, - ответил Олливандер, похлопывая её по плечу. – Ты являлась для меня единственным утешением в том ужасном месте.
- Что ж, au revoir, мистер Олливандер, - попрощалась Флёр, целуя его в обе щеки. – И нье могльи бы ви оказать мнье услугу, передав кое-что тьётушке Билла Мюриэль? Я так и нье вернула ей тьиару.
- Почту за честь, - сказал Олливандер, слегка поклонившись, - сделать хоть что-то в благодарность за ваше великодушное гостеприимство.
Флёр достала потёртую бархатную коробочку и открыла её, демонстрируя содержимое Олливандеру. Тиара блестела и переливалась в свете низко подвешенной лампы.
- Лунные камни и бриллианты, - сказал Грипхук, незаметно вошедший в комнату. – Сделана гоблинами, полагаю?
- А оплачена волшебниками, - тихо заметил Билл, и Грипхук бросил в его сторону взгляд, одновременно вороватый и испытующий.
За окнами коттеджа начался сильный ветер, когда Билл с Олливандером отправились в путь. Остальные же собрались вокруг стола и, усевшись вплотную в тесной комнате, приступили к ужину. В камине за их спинами мерцал и потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флёр почти не притронулась к еде. Она поминутно смотрела в окно, однако Билл вернулся ещё до того, как они закончили с первым блюдом, его длинные волосы были спутаны ветром.
- Всё в порядке, - сказал он Флёр. – Олливандер уже там, мама и папа передают привет. Джинни посылает тебе всю свою любовь. Мюриэль лезет на стенку из-за Фреда и Джорджа – они по-прежнему управляют торговлей по совиной почте из её задних комнат. Впрочем, возвращение тиары её приободрило. Говорит, будто испугалась, что мы её украли.
- Ах, какая же она charmante, твойя тьётушка, – раздражённо сказала она, взмахом волшебной палочки заставляя грязную посуду взлететь и неподвижно повиснуть в воздухе. Затем она подхватила тарелки и демонстративно вышла из комнаты.
- Мой папа сделал тиару, - внезапно заговорила Луна. – Ну, скорее, корону, вообще-то.
Рон поймал взгляд Гарри и ухмыльнулся. Гарри понял, что тот вспомнил нелепый головной убор, который они видели у Ксенофилиуса.
- Да, он пытается воссоздать потерянную диадему Рейвенкло. Он считает, что уже собрал все основные элементы. Добавление крылышек билливига существенно изменило дело…
Вдруг раздался стук в переднюю дверь, и все повернули головы в ту сторону. Из кухни прибежала Флёр; Билл вскочил на ноги, направив на дверь волшебную палочку. Гарри, Рон и Гермиона поднялись вместе с ним. Грипхук тихо соскользнул под стол, скрываясь из вида.
- Кто там? – крикнул Билл.
- Это я, Ремус Джон Люпин! – раздался голос, заглушающий завывания ветра. Гарри охватил ужас: что могло случиться? – Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, и ты, Хранитель тайны этого дома, сказал мне адрес и велел приходить в экстренном случае!
- Люпин, - пробормотал Билл, подбегая к двери и открывая её.
На пороге стоял Ремус Люпин. Оборотень был укутан в дорожный плащ, бледен, его седые волосы развевались на ветру. Он гордо распрямился, огляделся вокруг, выясняя, кто находится в комнате, и громко выпалил:
- Это мальчик! Мы назвали его Тед, в честь отца Доры!
- Что? – выкрикнула Гермиона. - Тонкс… Тонкс родила?
- Да, да, у Тонкс родился ребенок! – прокричал Люпин.
За столом раздались радостные возгласы, вздохи облегчения. Гермиона и Флёр хором вопили «Поздравляю!», а Рон повторял «Ничего себе, ребенок», как будто никогда не слышал ничего подобного.
- Да… да… мальчик… - снова повторял Люпин, счастью которого не было предела.
Он обошёл стол и обнял Гарри, будто и не было никакого скандала на первом этаже Гриммаулд Плейс.
- Будешь крёстным? – спросил он, наконец, отпустив Гарри.
- Я.. я? – пробормотал Гарри.
- Ты, да, конечно… Дора согласна, никого лучше не…
- Я… да… вот это да…
Гарри был потрясён, изумлён и невероятно рад. Билл уже спешил за вином, а Флёр уговаривала Люпина выпить с ними.
- Я ненадолго, мне нужно возвращаться, - говорил Люпин, лучезарно улыбаясь всем вокруг; он выглядел гораздо моложе, чем когда-либо ранее. – Спасибо, спасибо, Билл.
Вскоре Билл уже наполнил кубки, все встали и высоко подняли их, произнося тост.
- За Тедди Ремуса Люпина, - провозгласил Люпин, - великого волшебника в будущем!
- Как он выглядьит? – спросила Флёр.
- По-моему, он похож на Дору, но ей кажется, что на меня. Волос немного. Они были чёрными, когда он родился, но, клянусь, через час они уже порыжели. Наверняка, когда я вернусь, будет уже блондином. Андромеда говорит, что волосы Тонкс стали менять свой цвет в тот же день, когда она родилась, – он залпом выпил вино. – Ох, ну ладно, ещё один, - сияя, добавил он, когда Билл предложил снова наполнить его кубок.
Снаружи бушевал ветер, огонь в камине дрожал и потрескивал, и вскоре Билл уже открывал ещё одну бутылку вина. Новости Люпина полностью захватили всех, вытеснив на время мысли о том, что они находятся в окружении, – рождение новой жизни опьяняло. Только гоблин не поддался всеобщему праздничному настроению и через какое-то время исчез в спальне, теперь занимаемой им одним. Гарри подумал, что единственный заметил это, пока не увидел взгляд Билла, провожающий поднимающегося по ступеням гоблина.
- Нет… нет… мне, правда, нужно возвращаться, - наконец, сказал Люпин, отказываясь от очередного кубка вина. Он встал и накинул дорожный плащ. – До свидания, до свидания… я постараюсь принести фотографии в ближайшие дни… они все будут так рады узнать, что я вас увидел…
Он застегнул плащ, попрощался со всеми, обнимая женщин и пожимая руки мужчинам, и, всё ещё широко улыбаясь, исчез в бушующей ночи.
- Крёстный Гарри! – воскликнул Билл, когда они вместе зашли на кухню, помогая убрать со стола. – Такая честь! Поздравляю!
Но, как только Гарри поставил на стол принесённые им пустые бокалы, Билл закрыл за собой дверь, оставляя за ней непринуждённые голоса остальных, продолжавших отмечать событие даже после ухода Люпина.
- Я, вообще-то, хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, Гарри. А выискать возможность в доме, полном людей, было непросто.
Билл замялся.
- Гарри, вы затеваете что-то с Грипхуком.
Это было утверждение, не вопрос, и Гарри не стал ничего отрицать. Он просто выжидающе посмотрел на Билла.
- Я знаю гоблинов, - сказал Билл. – Я работал в Гринготтсе с тех пор, как окончил Хогвартс. У меня есть друзья среди гоблинов, насколько возможна дружба между волшебниками и гоблинами … или, по крайней мере, гоблины, которых я хорошо знаю и которые мне симпатичны, – он снова замялся. – Гарри, что вы хотите от Грипхука и что обещали взамен?
- Я не могу тебе этого сказать, - ответил Гарри. – Прости, Билл.
Дверь в кухню позади них открылась; Флёр хотела внести остальные кубки.
- Подожди, - сказал ей Билл. – Одну секунду.
Она отступила назад, и Билл снова закрыл дверь.
- Тогда я скажу вот что, - продолжил Билл. – Если вы заключили с Грипхуком какую-либо сделку, в особенности если эта сделка включает в себя какие-то ценности, вы должны быть предельно осторожны. Понятия гоблинов о правах собственности, оплате и вознаграждении отличаются от наших.
Гарри почувствовал, как в нём проснулось беспокойство: будто внутри него вдруг зашевелилась маленькая змея.
- Что ты имеешь в виду? – спросил он.
- Мы говорим о совершенно чуждых существах, - ответил Билл. – Сделки между волшебниками и гоблинами были сложными и рискованными на протяжении многих веков… но тебе всё это известно из Истории магии. Виноваты обе стороны, я никогда не скажу, что волшебники безгрешны. Однако же среди гоблинов распространено мнение, которому, возможно, в большей степени подвержены те из них, которые работают в Гринготтсе, что волшебникам нельзя доверять, когда дело касается золота или сокровищ, что они не признают прав гоблинов.
- Я признаю… - начал Гарри, но Билл покачал головой.
- Ты не понимаешь, Гарри, это нельзя понять, не прожив какое-то время с ними. Для гоблина настоящим и полноправным владельцем любой вещи является её создатель, а не покупатель. В их глазах все сделанные гоблинами предметы по праву принадлежат им.
- Но если вещь была куплена…
- … тогда они считают её арендованной тем, кто заплатил деньги. Но у них большие проблемы с передачей сделанных гоблинами вещей от одного волшебника к другому. Ты видел лицо Грипхука, когда на его глазах передавалась тиара. Он не одобряет этого. Уверен, что он, как и наиболее радикальные из них, думает, что она должна быть возвращена им, как только умер человек, который её приобрел. Нашу традицию хранить сделанные ими объекты, передавая их из поколения в поколение безо всякой платы, они считают почти воровством.
Гарри охватило странное подозрение: а не догадывался ли Билл о гораздо большем, нежели он хотел показать?
- Я всего лишь говорю, - подытожил Билл, уже коснувшись рукой двери, ведущей в гостиную, - будьте осторожны с тем, что обещаете гоблинам, Гарри. Даже пробраться в Гринготтс не так опасно, как нарушить обещание, данное гоблину.
- Ясно, - сказал Гарри, когда Билл открыл дверь, - спасибо. Я это учту.
Как только он вслед за Биллом присоединился к остальным, его посетила дурацкая мысль, порождённая, без сомнения, выпитым вином: похоже, он станет таким же безответственным крёстным для Тедди Люпина, каким для него был Сириус Блэк.
