Джоан Роулинг
"Гарри Поттер и Реликвии Смерти"


zip-архив всего перевода в формате Word

Краткое содержание глав

Глава 1. Возвышение Тёмного Лорда

Глава 2. В память

Глава 3. Дурсли уезжают

Глава 4. Семь Поттеров

Глава 5. Павший воин

Глава 6. Упырь в пижаме

Глава 7. Завещание Альбуса Дамблдора

Глава 8. Свадьба

Глава 9. Укрытие

Глава 10. История Кричера

Глава 11. Взятка

Глава 12. Магия - это сила

Глава 13. Комитет по регистрации магглорождённых

Глава 14. Вор

Глава 15. Месть гоблина

Глава 16. Годрикова Лощина

Глава 17. Тайна Батильды

Глава 18. Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора

Глава 19. Серебряная олениха

Глава 20. Ксенофилиус Лавгуд

Глава 21. Сказка о трёх братьях

Глава 22. Реликвии Смерти

Глава 23. Поместье Малфоев

Глава 24. Мастер волшебных палочек

Глава 25. Шелл-Коттедж

Глава 26. Гринготтс

Глава 27. Последнее укрытие

Глава 28. Пропавшее зеркало

Глава 29. Потерянная диадема

Глава 30. Побег Северуса Снейпа

Глава 31. Сражение за Хогвартс

Глава 32. Старейшая палочка

Глава 33. История принца

Глава 34. Снова в лесу

Глава 35. Кингс-Кросс

Глава 36. Ошибка в плане

Эпилог. Девятнадцать лет спустя



Rambler's Top100
 
Глава 8. Свадьба
Переводчик - Крошка Ру (1); Лайда Линияр, Рина Нексум (2)
корректор - Чжоули (1); Ноябрина МакЛиннези, Чжоули (2)

     На следующий день, в три часа, Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли в саду у входа в большой белый шатёр, ожидая прибытия гостей. Гарри выпил немаленькую порцию Многосущного зелья и сейчас был копией рыжеволосого парня из соседней деревни, Оттери-Сент-Кетчпоул, у которого Фред и Джордж Манящими чарами забрали несколько волосков. План заключался в следующем: представить Гарри кузеном Барни и положиться на то, что он затеряется среди многочисленных родственников Уизли.
     У всех четверых на руках были схемы по рассаживанию гостей, чтобы они могли проводить прибывших на отведённое им место. Час назад приехали официанты в белых костюмах, а также группа в золотом, и все эти волшебники сидели теперь неподалёку под деревом. Гарри даже видел голубоватый дым, выпускаемый одним из них из своей трубки.
     Вход в шатёр позади Гарри открывал вид на ряды изящных золотых стульев по обе стороны от пурпурной ковровой дорожки. Каждый столб был украшен белыми и золотыми цветами. Фред и Джордж прикрепили огромную связку золотых воздушных шариков ровно над тем местом, где Билл и Флёр вот-вот станут мужем и женой. Снаружи над травой и живой изгородью лениво кружили бабочки и пчёлы. Гарри было неуютно. Маггловский мальчик, чей облик он принял, был немного полнее его, и в этот ослепительно солнечный летний день Гарри было жарко в ставшей тесной парадной мантии.
     - Когда я женюсь, - сказал Фред, ослабляя воротник собственной мантии, - я не буду заниматься такой ерундой. Вы сможете надеть всё, что захотите, и я наложу Парализующее заклятие на маму, пока церемония не закончится.
     - Между прочим, сегодня она очень даже ничего, - признал Джордж. – Немного поплакала, что здесь нет Перси, но кому он нужен? Так, всё, соберитесь… вон они, смотрите.
     На другом конце участка из ниоткуда одна за одной стали появляться яркие фигуры. Через несколько минут они вереницей уже двигались сквозь сад в сторону шатра. Экзотические цветы и заколдованные птички подрагивали на шляпках ведьм, на галстуках многих волшебников поблёскивали крупные драгоценные камни; взволнованные голоса становились всё громче и громче и, наконец, когда толпа приблизилась к шатру, заглушили жужжание пчёл.
     - Отлично, кажется, я вижу несколько кузин-вейл, - сообщил Джордж, вытягивая шею для лучшего обзора. – Им понадобится помощь, чтобы понять наши английские традиции. Я позабочусь о них…
     - Не так быстро, Ваша Дырявость, - произнёс Фред и, пробежав мимо нескольких волшебниц средних лет, возглавляющих процессию, обратился со словами «сейчас… permettez мне assister vous» к паре красивых и молодых француженок, которые, засмеявшись в ответ, вошли с ним в шатёр. Джорджу ничего не оставалось, кроме как взять на себя волшебниц средних лет, а Рон вызвался помочь Перкинсу, старому министерскому коллеге своего отца. Гарри же досталась пожилая глуховатая пара.
     - Здорово, - произнёс знакомый голос, как только Гарри вышел из шатра, и он увидел Тонкс и Люпина, стоящих во главе очереди. По такому случаю Тонкс стала блондинкой. – Артур сказал нам, что ты тот, что с кудрявыми волосами. Прости за вчерашнее, - добавила она шёпотом, когда они уже шли между рядами. – Министерство сейчас очень враждебно к оборотням, и мы решили, что наше присутствие едва ли пойдет тебе на пользу.
     - Ничего, я понимаю, - проговорил Гарри, скорее обращаясь к Люпину, чем к Тонкс.
     Люпин ответил ему улыбкой, но, как только они отвернулись, Гарри увидел, что выражение его лица снова стало несчастным. Гарри не понимал почему, но у него и не было времени думать об этом: его отвлёк шум, причиной которого стал Хагрид. Неправильно поняв указания Фреда, он сел не на магически увеличенный и укрепленный стул, поставленный специально для него в заднем ряду, а на пять обычных стульев, которые теперь скорее напоминали груду золотистых щепок.
     Пока мистер Уизли устранял повреждения, а Хагрид извинялся перед каждым, кто был готов его слушать, Гарри поспешил ко входу, где и застал Рона лицом к лицу с волшебником самого экстравагантного вида. Слегка косоглазый, с белыми, похожими на сладкую вату, волосами до плеч, в колпаке, кисточка которого болталась у него перед носом, он был одет в мантию слепяще-яркого оттенка жёлтого, близкого к цвету яичного желтка. На шее у него на золотой цепочке сверкал странный символ, чем-то напоминающий треугольный глаз.
     - Ксенофилиус Лавгуд, - представился он, протягивая руку Гарри. - Мы с дочерью живём за холмом. Это было так мило со стороны любезных Уизли пригласить нас. А ты, я думаю, знаешь мою Луну? – добавил он, обращаясь к Рону.
     - Да, - подтвердил Рон. – Она разве не с Вами?
     - Она задержалась в этом очаровательном маленьком саду, чтобы поздороваться с гномами. Их здесь так восхитительно много! Как мало волшебников понимают, скольким вещам мы можем научиться у маленьких мудреньких гномов… или, говоря грамотно, у Gernumbli gardeni.
     - Наши знают много превосходных ругательств, - сообщил Рон, - но, я думаю, этому их научили Фред с Джорджем.
     Гарри показывал нескольким волшебникам их места в шатре, когда внезапно появилась Луна.
     - Привет, Гарри! – поздоровалась она.
     - Эээ… меня зовут Барни, - смутился он.
     - А, так ты и имя поменял? – радостно отозвалась Луна.
     - Как ты узнала?..
     - Ой, просто твоё выражение лица, - пояснила она.
     На Луне была надета жёлтая мантия, как и у её отца, которая гармонировала с большим подсолнечником в её волосах. Если бы удалось привыкнуть к невозможной пестроте, общее впечатление было бы вполне приятным. По крайней мере, в её ушах не болтались редиски.
     Ксенофилиус был так увлечён беседой с приятелем, что пропустил этот разговор между Луной и Гарри. Попрощавшись со знакомым волшебником, он повернулся к дочери, которая в свою очередь показала ему палец со словами:
     - Папочка, смотри… один из гномов меня действительно укусил!
     - Как замечательно! Слюна гномов невероятно полезна! – обрадовался мистер Лавгуд, взяв в руку вытянутый палец Луны и рассматривая кровоточащие ранки. – Луна, любовь моя, если ты сегодня почувствуешь пробуждение какого-либо таланта… может, неожиданное рвение спеть арию или прочитать что-то на Мермише… не подавляй это в себе! Тебя могли наделить этим Gernumbli!
     Рон, проходя мимо них в противоположном направлении, громко фыркнул.
     - Рон может смеяться, - невозмутимо отозвалась Луна, пока Гарри провожал её и Ксенофилиуса к их местам, - но мой папа очень тщательно исследовал магию Gernumbli.
     - Серьёзно? – поинтересовался Гарри, который уже давно решил не оспаривать специфические взгляды Луны и её отца. – Ты всё-таки уверена, что ничего не хочешь сделать с укусом?
     - Да всё в порядке, - ответила Луна, мечтательно посасывая свой палец и оглядывая Гарри с ног до головы. – Ты очень элегантен. Я говорила папе, что большинство людей, наверное, наденут парадные мантии, но он убеждён, что на свадьбу нужно надевать солнечные цвета. На удачу, понимаешь?
     Как только она неторопливо направилась вслед за отцом, появился Рон с пожилой ведьмой, вцепившейся в его руку. Напоминающий клюв нос, подведённые красным глаза и шляпа с розовыми перьями делали её похожей на недовольного фламинго.
     - … а волосы у тебя слишком длинные, Рональд. Я даже подумала было, что это Джиневра. Борода Мерлина, что надел на себя Ксенофилиус Лавгуд? Он похож на омлет. А ты кто такой? – рявкнула она в сторону Гарри.
     - Ах, да, тётушка Мюриэль, это наш кузен Барни.
     - Ещё один Уизли? Вы размножаетесь, как гномы. Здесь нет Гарри Поттера? Я хотела его увидеть. Я думала, вы друзья, Рональд, или ты просто хвастался?
     - Нет… он не смог придти…
     - Хмм… Нашёл отговорку, так? Значит, не такой бестолковый, как на фотографиях в прессе. Я только что объясняла невесте, как лучше носить мою тиару, - крикнула она Гарри. – Гоблинская работа, знаешь ли, много веков принадлежит моей семье. Она красивая девочка, но всё равно… француженка. Что ж, что ж, найди мне место получше, Рональд, мне сто семь лет и мне не стоит так долго стоять на ногах.
     Проходя мимо, Рон бросил Гарри красноречивый взгляд и какое-то время не возвращался: когда они снова встретились у входа, Гарри уже успел проводить дюжину человек к их местам. Шатёр был почти полон, и наконец-то снаружи не было никакой очереди.
     - Кошмар, эта Мюриэль, - признался Рон, вытирая лоб рукавом мантии. – Она раньше приезжала в гости каждое Рождество, а потом, слава Богу, обиделась, после того как Фред и Джордж за ужином взорвали навозную бомбу прямо у неё под стулом. Папа постоянно твердит, что она вычеркнет их из своего завещания… как будто их это волнует. Да они станут богаче всех в нашей семье, с их-то успехами… Ух ты! - воскликнул он, часто моргая, увидев спешащую к ним Гермиону. – Ты прекрасно выглядишь!
     - Вечно этот удивлённый тон, - буркнула Гермиона, однако улыбнувшись.
     На ней было лёгкое платье сиреневого цвета, которое дополняли высокие каблуки, её волосы были прямыми и блестящими.
     – Твоя распрекрасная тетя Мюриэль не согласна. Я только что встретила её наверху, когда она отдавала Флёр тиару. Она сказала: «Неужели это та магглорождённая?», а потом добавила: «ужасная осанка и тощие лодыжки».
     - Не обращай внимания, она всем грубит, - отозвался Рон.
     - Говорите о Мюриэль? – поинтересовался Джордж, выходя из шатра вместе с Фредом. – Да, она только что сказала, что у меня несимметричные уши. Старая курица. Жаль всё-таки, что старенький дядя Билиус не с нами, с ним было здорово посмеяться на свадьбах.
     - Не тот ли это человек, который увидел Грима и умер через двадцать четыре часа? – спросила Гермиона.
     - Ну да, к старости он стал немного странным, - признал Джордж.
     - Но пока он не выжил из ума, был душой всякой компании, - начал вспоминать Фред. – Он выпивал целую бутылку огневиски, потом бежал на танцплощадку, задирал свою мантию и начинал доставать букеты цветов прямо из своей…
     - Да, похоже, он действительно был очаровательным человеком, - оборвала его Гермиона, в то время как Гарри смеялся во все горло.
     - Так и не женился почему-то, - сказал Рон.
     - Ты меня удивляешь, - отозвалась Гермиона.
     Они все так громко смеялись, что не заметили появления опоздавшего темноволосого юноши с большим носом с горбинкой и пышными чёрными бровями, пока тот не протянул руку Рону в знак приветствия и не сказал, не сводя глаз с Гермионы:
     - Ты выглядишь прекрашно!
     - Виктор! – взвизгнула она и уронила свою маленькую, вышитую бисером сумочку, которая неправдоподобно громко для своего размера ударилась при падении о землю. Наклоняясь за ней и заливаясь краской, она проговорила: - Я не знала, что ты… ничего себе… так приятно видеть… как ты?
     Уши Рона снова стали ярко-красными. Посмотрев на протянутую руку и будто не веря в происходящее, он заговорил чересчур громким голосом:
     - Как ты здесь оказался?
     - Меня приглашила Флёр, - ответил Крам, подняв брови.
     Гарри, не имеющий ничего против Крама, пожал ему руку, а затем, сообразив, что лучше всего было бы увести Крама подальше от Рона, предложил проводить гостя до его места.
     - Твой друг не рад меня видеть, - проговорил Крам, когда они вошли в многолюдный шатёр. – Или он родственник? – добавил он, глядя на рыжие кудрявые волосы Гарри.
     - Кузен, - пробормотал Гарри, но Крам его уже не слушал.
     Его появление ознаменовалось оживлением, особенно бурным среди кузин-вейл – как-никак он был известным игроком в квиддич. Пока люди вытягивали шеи, чтобы получше его разглядеть, Рон, Гермиона, Фред и Джордж двигались следом между рядами.
     - Пора садиться, - сказал Гарри Фред, - или мы рискуем быть задавленными невестой.
     Гарри, Рон и Гермиона заняли свои места во втором ряду позади Фреда и Джорджа. Щёки Гермионы всё ещё горели, а уши Рона по-прежнему были алого цвета. Через несколько секунд он зашептал Гарри на ухо:
     - Ты видел, он отрастил дурацкую маленькую бородку?
     Гарри уклончиво пробормотал что-то в ответ.
     Нагревшуюся палатку наполнило чувство волнительного ожидания, ровное бормотание время от времени заглушалось приступами радостного смеха. В проходе появились мистер и миссис Уизли. Они шли вдоль рядов, улыбаясь, и махали рукой родственникам. На миссис Уизли было надето совершенно новое платье цвета аметиста и такая же шляпка.
     Секундой позже Билл и Чарли уже стояли в конце шатра, оба в парадных мантиях, с огромными белыми розами в петлицах. Фред присвистнул, и со стороны кузин-вейл раздался звонкий смех. Как только послышалась музыка, все затихли. Казалось, она доносилась прямо из золотистых воздушных шаров.
     - Ооох! – воскликнула Гермиона, оборачиваясь ко входу.
     Со всех сторон раздался громкий вздох множества волшебниц и волшебников, когда месье Делакур и Флёр двинулись между рядов. Флёр будто скользила по воздуху, а месье Делакур немного подпрыгивал при каждом шаге и широко улыбался. Флёр была в очень простом белом платье и, казалось, излучала яркое серебристое сияние. Если раньше на фоне её красоты меркли все остальные, то сегодня её великолепие преображало всех вокруг. Джинни и Габриель, обе в золотистых платьях, были даже красивее, чем обычно; а когда Флёр подошла, наконец, к Биллу, он выглядел так, как будто никогда в жизни не встречался с Фенриром Грейбеком.
     - Дамы и господа, - произнёс немного монотонный голос, и Гарри с некоторым удивлением увидел стоящим напротив Билла и Флёр того самого маленького волшебника со спутанными волосами, который выступал с речью на похоронах Дамблдора. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать соединение двух верных сердец…
     - Да, моя тиара очень мило украшает всю церемонию, - громко прошептала тётушка Мюриэль. – Но, надо сказать, у платья Джиневры слишком глубокий вырез.
     Джинни, слегка ухмыляясь, оглянулась по сторонам, мимолётно подмигнула Гарри и быстро отвернулась. Мысли Гарри перенеслись далеко от этого шатра к дням, проведённым в безлюдных уголках школьного двора наедине с Джинни. Казалось, это было так давно. Это всегда было слишком прекрасно, чтобы быть правдой, как будто Гарри воровал эти замечательные часы из жизни какого-нибудь обычного человека, человека без шрама в форме молнии на лбу…
     - Берёшь ли ты, Уильям Артум, Флёр Делакур…
     Обе, и миссис Уизли, и мадам Делакур, в первом ряду тихонько всхлипывали, уткнувшись в кружевные платки. Трубный звук, донёсшийся с задних рядов, известил всех присутствующих о том, что Хагрид достал один из своих носовых платков, по размеру напоминающих скатерть.
     - … тогда я объявляю вас связанными навек.
     Маленький волшебник поднял волшебную палочку высоко над головами Билла и Флёр, и на них посыпался дождь из серебряных звёзд, которые кружились вокруг их фигур, теперь, казалось, слившихся в одну. Как только Фред и Джордж начали аплодировать, золотистые шарики над головами взорвались и оттуда вылетели райские птицы и маленькие золотые колокольчики, которые зависли в воздухе, добавляя к всеобщему ликованию свои пение и звон.
     - Дамы и господа! – снова заговорил волшебник со спутанными волосами. – Встаньте, пожалуйста.
     Как только все встали (тётушка Мюриэль – с громкими жалобами), он взмахнул палочкой. Стулья, на которых сидели гости, изящно взлетели в воздух, в тот же миг исчезли стены шатра - и вот они очутились под пологом, опирающимся на золотые столбы. Им открывался великолепный вид на залитый солнцем сад и прилегающую территорию. Затем из маленького бассейна посреди бывшего шатра во все стороны хлынуло расплавленное золото, образуя блестящую танцевальную площадку, а парящие в воздухе стулья сами собой заняли свои места вокруг маленьких, накрытых белыми скатертями, столиков, и всё вместе не менее изящно опустилось обратно на землю, в то время как группа в золотых костюмах двинулась по направлению к подиуму.
     - Красиво, - одобрительным тоном проговорил Рон, как только отовсюду появились официанты.
     У некоторых в руках были серебряные подносы с тыквенным соком, сливочным пивом и огневиски. Другие же разносили разнообразные пироги и бутерброды.
     - Пойдёмте, поздравим их! – предложила Гермиона, вставая на цыпочки, чтобы увидеть, где именно Билла и Флёр окружила толпа гостей, жаждущих высказать свои пожелания.
     - Успеем ещё, - пожал плечами Рон, схватив с ближайшего подноса три сливочных пива и передав один из них Гарри. – Гермиона, подожди, давайте займём столик… не здесь! Подальше от Мюриэль…
     Рон прокладывал дорогу по пока пустой танцевальной площадке, на ходу оглядываясь по сторонам, и Гарри был уверен, что взглядом он выискивал Крама. К тому времени, что они дошли до противоположной стороны шатра, большинство столиков уже было занято. Исключение составлял тот, за которым в одиночестве сидела Луна.
     - Ничего, если мы присоединимся? – поинтересовался у неё Рон.
     - Да, конечно, - радостно ответила она. – Папа ушёл, чтобы вручить Биллу и Флёр наш подарок.
     - И что же это? Запасы гардирутов на всю жизнь? – задал очередной вопрос Рон.
     Гермиона решила пихнуть его под столом, но случайно ударила Гарри. От боли у него на глазах выступили слёзы, так что на пару мгновений он потерял нить разговора.
     Заиграли музыканты. Билл и Флёр первыми вышли на танцплощадку, вызвав бурю аплодисментов; вскоре к ним присоединились мистер Уизли с мадам Делакур, а вслед и миссис Уизли в паре с отцом Флёр.
     - Мне нравится эта песня, - мечтательно произнесла Луна, покачиваясь из стороны в сторону в такт напоминающей вальс музыке, а через несколько секунд встала и плавно двинулась к танцплощадке, где она в одиночестве, прикрыв глаза, закружилась на месте, время от времени взмахивая руками.
     - Она классная, да? – восхитился Рон. - Всегда в хорошем настроении.
     Но улыбка с его лица моментально исчезла, как только на место Луны сел Виктор Крам. Гермионе очень шло лёгкое смущение, но на этот раз Крам не сделал ей комплимента. Нахмурившись, он спросил:
     - Кто этот мужчина в жёлтом?
     - Это Ксенофилиус Лавгуд, отец нашей подруги, - ответил Рон. В его тоне звучал вызов, обозначавший, что они вовсе не собираются смеяться над Ксенофилиусом, как бы этого ни хотелось. – Пойдём танцевать, - неожиданно сказал он Гермионе.
     Этим предложением он застал её врасплох, но в то же время ей было приятно. Она встала, и они вместе исчезли в толпе танцующих.
     - А, они теперь вмеште? – расстроился моментально Крам.
     - Эээ… вроде того, - ответил Гарри.
     - А ты кто такой? – спросил Крам.
     - Барни Уизли.
     Они пожали друг другу руки.
     - Ты, Барни… ты хорошо знаешь этого Лавгуда?
     - Нет, я только сегодня с ним познакомился. А что?
     Крам поверх своего напитка сердито смотрел на Ксенофилиуса, разговаривавшего с несколькими колдунами в другом конце танцплощадки.
     - Прошто, - начал Крам, - ешли он был не гошть Флёр, я бы вызвал его на дуэль, здесь и шейчас, за то, что он ношит этот гадкий знак у шебя на груди.
     - Знак? – переспросил Гарри, теперь тоже глядя на Ксенофилиуса. Странный треугольный глаз всё так же блестел на его груди. – Почему? Что с ним не так?
     - Гринделвальд. Это знак Гринделвальда.
     - Гринделвальд… Тёмный волшебник, побеждённый Дамблдором?
     - Именно.
     На лице у Крама вздулись желваки, словно Виктор что-то сосредоточенно жевал, потом он продолжил:
     - Гринделвальд убил многих, моего дедушку, например. Конечно, его влияние никогда не было значимым в этой стране. Говорили, он боялся Дамблдора и не зря, учитывая, каким был его конец. Но это, - Виктор вытянул руку, показывая пальцем на Ксенофилиуса,- это его знак, я узнал его сразу. Гринделвальд вырезал его на стене Дурмстранга, когда был там учеником. Некоторые маги оказались достаточно глупы. Они копировали этот символ на обложки своих книг или одежду, полагая, что так они будут выглядеть внушительнее. Это продолжалось какое-то время, пока те из нас, кто потерял близких по вине Гринделвальда, не объяснили, насколько те были неправы.
     Крам угрожающе сжал кулаки, со злостью глядя на Ксенофилиуса. Гарри почувствовал себя сбитым с толку. Отец Луны - сторонник Тёмных Сил? Невероятно, неправдоподобно. Да и никто больше из присутствующих не узнавал треугольный, похожий на плавник, знак.
     - Ты точно уверен, что это знак Гринделвальда?
     - Я не ошибся,– холодно произнес Крам. – Я несколько лет ходил мимо этого знака. Я отлишно его знаю.
     - Ну, есть вариант, - сказал Гарри, - что Ксенофилиус понятия не имеет, что на самом деле означает символ. Лавгуды довольно… необычные. С него сталось бы увидеть его где-то и решить, что это голова морщерогого кизляка в разрезе или что-то в этом роде.
     - Что-что в разрезе?
     - Ну, я не очень понял, но, похоже, они с дочерью разыскивали их на каникулах.
     Гарри явно не удавалось толком объяснить, что представляют из себя Луна и её отец.
     - Это она, - он показал на Луну.
      Она всё ещё танцевала в одиночестве, размахивая руками над головой, словно отгоняла мошек.
     - Зашем она это делает? – спросил Крам.
     - Возможно, пытается прогнать ракспертов? – ответил Гарри.
     Он узнал симптомы.
     Крам, казалось, так и не понял, смеётся над ним Гарри или нет. Он вытащил палочку из кармана и грозно хлопнул ею по ноге. Из конца палочки полетели искры.
     - Грегорович! – выпалил Гарри.
     Крам уставился на него, но Гарри был слишком взволнован, чтобы обращать на него внимание. Когда он увидел палочку Крама, ему вспомнилось, как Олливандер исследовал её перед Турниром Трёх Волшебников.
     - Что Грегорович? – подозрительно спросил Крам.
     - Он делает палочки!
     - Я знаю, - сказал Крам.
     - Он делал твою палочку! Поэтому я подумал – квиддич…
     Крам смотрел всё подозрительней и подозрительней.
     - Откуда ты знаешь, что мою палошку делал Грегорович?
     - Я… читал об этом где-то, наверное, - ответил Гарри. – В журнале для поклонников, - он придумал это на ходу, но Крама выдумка, кажется, удовлетворила.
     - А я и не думал, что когда-то обсуждал с фанатами палошку.
     - Ну так… А где сейчас находится Грегорович?
      Крам выглядел озадаченным.
     - Он ушёл на пенсию несколько лет назад. Я одним из последних купил у него палошку. У него лушшие палошки, хотя я знаю, что вы, британцы, больше цените работы Олливандера.
     Гарри не ответил. Он сделал вид, что смотрит на танцующих, как и Крам, а на самом деле усиленно размышлял. Выходит, Волдеморт ищет знаменитого мастера волшебных палочек. И Гарри недолго искал этому причину: очевидно из-за того, что сделала палочка Гарри, когда Волдеморт гнался за ним в небе. Остролист и перо феникса победили позаимствованную у Малфоя палочку, и для Олливандера это оказалось непонятным и неожиданным. Знает ли Грегорович нечто большее? Действительно ли он лучше Олливандера и знает секреты палочек, которых не знает тот?
     - Вон та девочка очень симпатишная! – сказал Крам, возвращая Гарри к действительности. Крам указывал на Джинни, которая только что присоединилась к Луне. – Тоже твоя родственница?
     - Да, - ответил Гарри, внезапно разозлившись, - и она кое с кем встречается. Ревнивый тип. Здоровенный бугай. Вряд ли ты захочешь иметь с ним дело.
     - Ну и зашем, – проворчал Крам, - быть игроком международного класса, если все симпатишные девушки уже заняты?
      И он зашагал прочь. Гарри взял сэндвич у проходившего мимо официанта и отправился по краю заполненной народом танцплощадки. Он хотел найти Рона и рассказать ему про Грегоровича, но Рон танцевал с Гермионой в середине зала. Гарри прислонился к одной из золотых колонн и, стараясь не чувствовать сожаления из-за обещания, данного Рону, наблюдал за Джинни, которая танцевала с другом Фреда и Джорджа Ли Джорданом.
     Ему не доводилось бывать на свадьбах, так что он не мог судить, насколько волшебные свадьбы отличаются от маггловских. Хотя у магглов вряд ли увидишь свадебный торт, украшенный двумя фениксами, взлетающими, когда торт разрезают. Или бутылки шампанского, которые сами по себе летают среди гостей.
     Вечер подходил к концу, всё больше мотыльков летало под потолком шатра, теперь освещённого летающими золотыми фонарями. Празднество становилось всё более и более развесёлым. Фред и Джордж давно пропали где-то с парочкой кузин Флёр; в углу Чарли, Хагрид и какой-то волшебник в фиолетовой шляпе распевали «Одо-героя».
     Пробираясь сквозь толпу в попытке отвязаться от пьяного дядюшки Рона, который никак не мог решить, его Гарри сын или нет, Гарри заметил одинокого старого волшебника за столом. Его голову венчала поеденная молью феска, а облако седых волос было похожим на одуванчик.
     Он казался смутно знакомым. Гарри поднапряг мозги и вспомнил, что это Эльфиас Додж, член Ордена Феникса и автор статьи о Дамблдоре.
     Гарри подошёл к нему.
     - Можно я присяду?
     - Конечно, конечно, - Додж говорил высоким сипящим голосом.
     Гарри устроился рядом.
     - Мистер Додж, я Гарри Поттер.
     Додж ахнул.
     - Мой мальчик! Артур сказал мне, что ты здесь под обличьем. Я так рад, так польщён!
     Нервно радующийся Додж налил Гарри кубок шампанского.
     - Я хотел тебе написать… - прошептал он, - после того, как Дамблдор… такой шок… и для тебя, я уверен…
     Крошечные глазки Доджа наполнились внезапными слезами.
     - Я читал статью, которую Вы написали для "Ежедневного Пророка", - сказал Гарри. - Я не знал, что Вы знали профессора Дамблдора настолько хорошо.
     - Не лучше кого-нибудь другого, - Додж промокнул глаза салфеткой. – Конечно, я знал его дольше всех, если не считать Аберфорта… Как-то так получается, что никто никогда не считает Аберфорта…
     - Кстати, о "Ежедневном Пророке"… Не знаю, видели ли Вы, мистер Додж?
     - Ах, мой милый, зови меня Эльфиас, пожалуйста.
     - Эльфиас, я не знаю, видели ли Вы интервью Риты Скитер о Дамблдоре?
     Лицо Доджа налилось краской гнева.
      - Да, Гарри, я его видел. Эта женщина, точнее сказать, эта стервятница, приставала ко мне с вопросами, и, к стыду своему, должен сказать, я был с ней весьма груб и обозвал докучливой жабой. Что привело, как ты мог видеть, к клевете о здравости моего рассудка.
     - Так вот, в этом интервью, - продолжил Гарри, - Рита Скитер намекает, что профессор Дамблдор в молодости изучал Тёмные Искусства.
     - Не верь ни слову! – мгновенно отреагировал Додж. - Ни словечку, Гарри! Не позволяй запятнать твои воспоминания об Альбусе Дамблдоре.
     Вид убеждённого, страдальческого лица Доджа вовсе не утешил Гарри, а скорее вызвал раздражение. Неужели Додж думает, это так просто– выбрать, верить или нет? Разве Додж не понял, что Гарри нужно быть уверенным, ему необходимо знать?
     Возможно, Додж почувствовал состояние Гарри, так как он с обеспокоенным видом продолжил:
     - Гарри, Рита Скитер ужасная…
     Его слова прервало пронзительное хихикание.
     - Рита Скитер? О, обожаю её, всегда читаю её статьи!
     Подняв головы, Гарри и Додж обнаружили тётушку Мюриэль с перьями в волосах и кубком шампанского в руке.
     - Она пишет книгу о Дамблдоре, вы знаете!
     - Здравствуй, Мюриэль, - поздоровался Додж. – Да, мы как раз обсуждали…
     - Эй, ты! Дай мне твой стул, мне сто семь лет!
     Очередной рыжий кузен Уизли, с опаской оглядываясь, вскочил со своего места. Тётушка Мюриэль с неожиданной силой подтащила кресло к Гарри и Доджу и плюхнулась между ними.
     - Привет ещё раз, Барри или как там тебя, - кивнула она Гарри. - Так что ты там говорил про Риту Скитер, Эльфиас? Знаешь, что она пишет биографию Дамблдора? Жду не дождусь, когда смогу прочитать. Надо не забыть сделать заказ у Флориша и Блоттса!
     Додж смотрел на неё холодно и надменно, но тётушка Мюриэль опустошила свой кубок и щёлкнула пальцами проходящему мимо официанту, чтобы потребовать ещё один. Отхлебнув ещё немалый глоток шампанского, после отрыжки она продолжила:
     - Ну и что вы таращитесь, как пара плюшевых лягушек? До того как он стал весь из себя уважаемый и многоуважаемый, об Альбусе ходило немало забавных слухов.
     - Грязные инсинуации! – сказал Додж, снова став красным, как редиска.
     - Знала, что ты так скажешь, Эльфиас, - прокудахтала тётушка Мюриэль. - Я заметила, как ты ловко обошёл все скользкие места в этом своём некрологе!
     - Весьма жаль, что ты так думаешь, - тон Доджа стал ещё холоднее. - Уверяю, я писал от чистого сердца.
     - О, мы все знаем, ты молился на Дамблдора. Смею сказать, что ты будешь считать его святым, даже если окажется, что это он всё-таки разделался со своей сестрёнкой-сквибом.
     - Мюриэль! – воскликнул Додж.
     Холодок, не имеющий ничего общего с ледяным шампанским, пробежал по груди Гарри.
     - Что Вы имеете в виду? – спросил он. – Кто сказал, что его сестра была сквибом? Я думал, она болела?
     - Ну и зря ты так думал, Барри! – тётушка Мюриэль явно была в восторге от произведённого эффекта. – Как бы то ни было, откуда тебе знать, что там произошло? Тебя и в планах-то не было, дорогой мой, за годы и годы до тех событий. А правда в том, что даже те из нас, кто жил тогда, понятия не имеют, что же в действительности случилось. Поэтому я и жду - не дождусь, что там раскопает Скитер. Дамблдор довольно долго прятал от всех эту свою сестричку.
     - Неправда, – прохрипел Додж. - Совершенная неправда!
     - Он никогда не говорил мне, что у него была сестра сквиб, - не подумав, произнёс Гарри, всё ещё чувствуя холод внутри.
     - Да с чего на свете ему с тобой говорить? – взвизгнула Мюриэль, слегка покачнувшись в кресле, пытаясь посмотреть на Гарри.
     - Причина, по которой Альбус никогда не говорил об Ариане, - начал Эльфиас напряжённым голосом, - кажется мне достаточно очевидной. Он был убит горем после её смерти…
     - Почему никто никогда не видел её, Эльфиас? – выкрикнула Мюриэль. – Почему половина из нас и не подозревала о том, что она вообще существует, до тех пор, пока они не вынесли её гроб из дома и не похоронили? Где был святой Альбус в то время, как Ариана была заперта в подвале? Блистал в Хогвартсе, забыв о том, что происходит в его собственном доме?
     - В каком смысле - заперта в подвале? – спросил Гарри. – О чём Вы?
     Додж выглядел жалко. Тётушка Мюриэль снова хихикнула и ответила:
     - Мать Дамблдора была ужасной женщиной, просто чудовищной. Магглорождённая, хотя, говорят, она делала вид, что это не так..
     - Она никогда не делала никакой вид! Кендра была хорошим человеком, - прошептал Додж несчастным голосом, но тётушка Мюриэль не обратила на него никакого внимания.
     - Гордая и очень властная, для такой ведьмы дать жизнь сквибу было настоящим кошмаром…
     - Ариана не была сквибом! – прохрипел Додж.
     - Ты так говоришь, Эльфиас, но тогда объясни, почему она никогда не училась в Хогвартсе? – спросила тётушка Мюриэль и снова повернулась к Гарри. – В наши времена сквибов частенько скрывали, хотя доводить это до абсурда, заперев маленькую девочку в собственном доме, как в тюрьме, и притворяясь, что её не существует…
     - А я говорю, не было этого! – сказал Додж, но тётушка Мюриэль торжествующе продолжала, всё ещё адресуясь к Гарри.
     - Сквибов обычно отправляли в маггловские школы и поощряли их адаптацию в маггловском обществе. Куда менее жестоко, чем заставлять их искать себе место в мире волшебников, где они всегда будут людьми второго сорта. Но Кендра Дамблдор, конечно же, и не подумала отдать свою дочь в маггловскую школу…
     - Ариана была очень слаба! – с отчаянием возразил Додж. – Здоровье не позволяло ей…
     - Не позволяло ей выходить из дома? И при этом её ни разу не отводили в Святого Мунго и к ней ни разу не вызывали колдомедика!
     - Мюриэль, в конце концов, откуда ты можешь знать…
     - К твоему сведению, Эльфиас, мой кузен Ланселот работал в Святом Мунго в то время, и он совершенно достоверно рассказал моей семье, что Ариану там никогда не видели. Всё это крайне подозрительно, говорил Ланселот!
     Додж выглядел так, словно готов был разрыдаться. Совершенно довольная собой Мюриэль щёлкнула пальцами, требуя ещё шампанского. Оцепенев, Гарри вспоминал, как Дурсли запирали его, пряча от чужих глаз, лишь за то преступление, что он родился волшебником. Неужели сестра Дамблдора страдала от той же несправедливости, только наоборот: оказалась в заключении из-за отсутствия способности к магии? И неужели Дамблдор действительно предоставил её своей судьбе и отправился в Хогвартс, чтобы показать себя талантливым и блистательным волшебником?
     - Если бы Кендра не умерла раньше, - продолжила Мюриэль, - я бы сказала, что именно она прикончила Ариану…
     - Как ты можешь, Мюриэль! – простонал Додж. - Чтобы мать убила собственную дочь? Подумай, что ты говоришь!
     - Если мать, о которой идёт речь, была способна годами держать дочь в заточении, то почему нет? – пожала плечами тётушка Мюриэль. – Но я уже говорила, этого не может быть, так как Кендра умерла раньше Арианы – и никто, кажется, никогда точно не знал, от чего…
     - Да, Ариана могла в отчаянной попытке вернуть себе свободу убить Кендру, – задумчиво произнесла тётушка Мюриэль. – Тряси головой, сколько хочешь, Эльфиас. Ты был на её похоронах, разве нет?
     - Да, я был там, - трясущимися губами ответил Додж. – И я не могу вспомнить более печальных обстоятельств… Сердце Дамблдора было разбито!
     - И не только его сердце. Разве Аберфорт не разбил нос Альбусу прямо в середине церемонии?
     Если раньше Додж выглядел шокированным до ужаса, то теперь он стал выглядеть так, словно Мюриэль причинила ему сильную боль.
     Она громко хмыкнула и отпила ещё один здоровенный глоток шампанского. Шампанское стекало по её подбородку.
     - Откуда ты… - просипел Додж.
     - Моя мать дружила со старой Батильдой Бэгшот, - лучась от счастья, ответила тётушка Мюриэль. - Батильда рассказывала это всё матери, а я услышала из-за двери. Драка прямо перед гробом. Как рассказывала Батильда, Аберфорт закричал, что смерть Арианы – полностью вина Альбуса, и врезал ему по лицу. Если верить Батильде, Альбус даже не пытался защищаться, и это само по себе достаточно странно: на дуэли Альбус мог справиться с Аберфортом даже со связанными руками.
     Мюриэль втянула в себя ещё больше шампанского. Публичные воспоминания о старых скандалах, судя по всему, так же воодушевляли её, как шокировали Доджа. Гарри не знал, что думать, во что верить. Он хотел знать правду, но Додж ничего не делал, только сидел и невнятно блеял про то, что Ариана была больна. Гарри не верилось, что Дамблдор мог не вмешиваться, когда такое творилось в его доме. Но во всей этой истории, несомненно, было что-то странное.
     - И я тебе ещё вот что скажу, - продолжила Мюриэль и слегка икнула, опуская кубок. – Я думаю, Батильда проболталась Рите Скитер. Все эти намеки в интервью Скитер про важные источники, близкие Дамблдорам, – в конце концов, она была там во время всех этих событий с Арианой. Всё складывается!
     - Батильда ни за что не стала бы говорить с Ритой Скитер! – прошептал Додж.
     - Батильда Бэгшот? – спросил Гарри. – Автор "Истории магии"?
     Это было имя с обложки одного из учебников Гарри, хотя, надо сказать, эту книгу он никогда не читал слишком вдумчиво.
     - Да, - подтвердил Додж, цепляясь за вопрос Гарри, как повешенный за волосок. – Самый одарённый историк магии и старый друг Альбуса…
     - Слышала, в последнее время она слегка впала в маразм, - радостно возвестила тётушка Мюриэль.
     - Если так, то со стороны Скитер и вовсе нечестно было воспользоваться её состоянием! – сказал Додж. - И, что бы ни рассказала Батильда, её слова нельзя считать надёжными!
     - Есть способы вернуть воспоминания, и я уверена, Рита Скитер знает их все! - отозвалась тётушка Мюриэль. - Но даже если Батильда вконец рехнулась, у неё наверняка есть старые фотографии, а может и письма. Она знала Дамблдоров долгие годы... Это стоит поездки в Годрикову Лощину, я так думаю.
     Гарри, который как раз пытался отхлебнуть сливочного пива, поперхнулся. Додж похлопал закашлявшегося Гарри по спине, глядя на тётушку Мюриэль мокрыми глазами. Вернув контроль над своим голосом, Гарри спросил:
     - Батильда Бэгшот живёт в Годриковой Лощине?
     - О да, она там живёт уже вечность! Дамблдоры переехали туда после ареста Персиваля, и она была их соседкой.
     - Дамблдоры жили в Годриковой Лощине?
     - Да, Барри, я только что как раз это и сказала, - поморщилась тётушка Мюриэль.
     Гарри чувствовал себя опустошённым. Ни разу за прошедшие шесть лет Дамблдор не говорил Гарри, что они оба жили и потеряли близких в Годриковой Лощине. Почему? Похоронены ли Лили и Джеймс рядом с матерью и сестрой Дамблдора? Навещал ли Дамблдор их могилы, проходил ли мимо могил Лили и Джеймса? И он никогда, ни разу не упоминал при Гарри… Не потрудился сказать…
     Гарри даже сам себе не мог объяснить, почему это было так важно. Но для него равноценным лжи казалось то, что Дамблдор не сказал ему про это общее между ними - про место, которое они делили в горьких воспоминаниях… Он смотрел перед собой, смутно представляя, что происходит вокруг, и заметил появившуюся из толпы Гермиону только тогда, когда она поставила стул рядом с ним.
     - Не могу больше танцевать, - выдохнула она, стягивая с себя одну из туфелек и растирая ступню. – Рон отправился раздобыть ещё сливочного пива. Немного странно. Я только что видела, как Виктор рванулся в сторону от отца Луны. Выглядело так, будто они поспорили.
     Она понизила голос, глядя на него.
     - Гарри, ты в порядке?
     Гарри не знал, с чего начать, но оказалось, что это не имеет значения: нечто большое и серебристое просочилось через навес в танцевальный зал. Грациозная сверкающая рысь легко приземлилась среди ошеломлённых танцоров. Когда ближайшие из танцующих удивлённо замерли, головы повернулись в её сторону.
     Патронус открыл рот и медленно произнёс громким и глубоким голосом Кингсли Шеклболта:
     - Министерство захвачено. Скримджер мёртв. Они идут.