Я сидела и смотрела прямо перед собой. На камень.
Обычный булыжник неизвестной породы, который ничем примечательным в своей внешности или характере похвастаться не может. Но он уже три года лежит на моем письменном столе, и, когда я поднимаю взгляд, я вижу его. Небольшой, с пол-ладошки, серый, с вкраплениями черных и белых точек, тяжелый. Да, наверное он таким и должен быть. Небольшим, но тяжелым. Невзрачным, но примечательным. Холодным, но согревающим.
Три года с небольшим назад я впервые побывала в горах. Много, много впечатлений я получила за это время, много мыслей пришло, с чем-то рассталась, часть себя навсегда оставила в этом магическом месте - Золотых горах, Алтае. Много воспоминаний. Сейчас они кружатся передо мною, борясь за внимание. Много! Много! И память будет бережно хранить их. Но одно из самых ярких, врезавшихся в память, в жизнь воспоминаний - это переход осыпи. Мы тогда заплутали, вышли на осыпь. Что такое осыпь? Осыпь - это когда ты трогаешь рукой огромный валун, проверяя надежно ли стоит. Потом другой, третий. Наконец, успокоившись, опираешься и... Вместе с камнями плавно едешь вниз. С двух с половиной тысяч метров. А внизу - река. В общем, если сорвешься, то тебя можно уже и не искать - бесполезно. А на том месте поставят мемориальную табличку с именем и годом падения. Когда мы поняли, куда попали, было уже поздно. Выбор был: или совершать опасный спуск по неустойчивым камням вниз, или продолжать движение вверх, к концу осыпи - где-то же она должна кончиться, верно? Мы, наверное, полные идиоты, но выбрали второе. Я не помню, сколько часов мы перебирались, ползли, именно ползли! по камням, изредка останавливаясь перевести дух, обняв валун понадежнее. Помню, как чуть не сорвалась сестра, племянник, я сама. Помню, как завидовала редким сусликам, шнырявшим между камней. Помню, как одна сидела на скале и ждала, смотрела вниз, в сотни метров тайги, бурных вод. Помню, как через страх, через панику преодолела полосу мелкой осыпи (Мелкая - это вам не крупная. Там хвататься вообще не за что, а идешь и так под наклоном). Помню, как подбадривали друг друга, помогали. Спасибо! Одному было бы очень трудно перейти, если вообще такое возможно. Ведь мы, ко всему прочему, шли еще и без страховки.
Помню, как обрадовалась горному таежному бурелому, сломанным стволам деревьев поперек дороги, поросшим мхом камням, так что легко можно подскользнуться, спуску вниз по этому всему
А камень, что передо мною, - с той самой осыпи. Напоминание о том, что было. О том, что я прошла и осталась жива и невредима. Напоминание. И если становится тяжело, то нужно всего лишь посмотреть на этот камень и вспомнить: через что я смогла пройти. А раз так, то выше голову, смогла то - значит это и подавно!
Вот такой камушек лежит у меня на столе. И я любовно глажу его, вспоминая то, что было, беря ту силу, что он мне дает. Простой, непримечательный камень.

Faerny, 3 курс, Слайзерин

Портал

С самого раннего детства я была очень мечтательным ребенком. Мама часто ругала меня за это. Будучи беспечной и беззаботной, я погружалась в свой мир так глубоко, что просто-напросто забывала жить в реальности. Меня уже тогда начали не устраивать такие навязчивые и необходимые магловские обязательства.
Среди золотых мечтаний маленькой девочки было: поступить поскорее в Хогвартс, став, наконец, сама собой, и получить в подарок некий магический шар (я увидела его на картинке в журнале и не смогла забыть). Если с первым моим желанием пришлось повременить (в силу обстоятельств), то об осуществлении второго я постоянно просила родителей. Но так как шар оказался вещью редкой и дорогой, мама и папа с драгоценной покупкой все медлили.
И вот однажды...
В этот день мне исполнилось десять. Среди небольшой горки подарков, проснувшись, я обнаружила яркую квадратную коробку. Она сразу привлекла мое внимание неярким светом, пробивающимся сквозь упаковку. С замершим в ожидании чуда сердцем я открыла подарок. В моих руках на небольшой подставке, излучая мягкое сияние, лежал магический шар. Подставка играла тихую мелодию (наподобие магловской музыкальной шкатулки), а внутри шара тонкие, легкие снежинки, кружась, погружали маленький домик со светящимися окошками в прекрасный зимний сон. От охватившего меня восторга я даже не могла пошевелиться. Не смея оторвать взгляд от своей мечты, не мигая, я просидела так, наверное, минут пятнадцать, а потом с диким воплем восторга бросилась целовать родителей.
Вечером, когда вся праздничная суета улеглась, я, наконец, смогла остаться одна и, забравшись с ногами на кровать, стала разглядывать шар. Дело в том, что у меня было мало друзей. В то время нашей семье приходилось жить среди маглов, и не многие их дети хотели со мной играть из-за некоторых странностей. Поэтому мне пришлось просто выдумать себе товарищей по приключениям, а так же сами приключения и мир, в котором они происходили. Мне так хотелось, чтобы хотя бы часть мною пережитого стала реальностью, что я, не подумав о последствиях, в тот вечер заключала бОльшую часть своей сказки в магическом шаре. И после, когда мне становилось грустно, я могла подойти к шару, дотронуться до него рукой и перенестись в такой родной для меня мир.
Сейчас, спустя шесть лет, я так и не могу объяснить природу этого явления. Каким образом у маленькой девочки получилось создать портал? Да и можно ли назвать порталом предмет, который действует только для одного человека, да и еще переносит в мир, которого, по большому счету, нет. Просто, когда я подходила к своему порталу, чувствовала как вторая половинка мира, оставшаяся во мне, словно ключик, заставляет его работать.
Но сказка продлилась всего полгода. Однажды вечером, вернувшись домой, я обнаружила, что мой шар разбит. Осталась лишь подставка, куски стекла и навсегда потухший домик. Успокаивающая меня мама, сказала, что это сделала моя любимая кошка Мушука. Моя кошка??? За что??? Я так и не смогла этого понять.
Несколько дней я ходила как во сне, время от времени задыхаясь от очередного приступа боли и слез. Все мои попытки найти разбившуюся половинку мира, оказались бесполезны. Я не могла больше туда попасть даже в своих фантазиях. Мне остались только воспоминания.
Выкинуть сломанный шар я отказалась напрочь. Мама, утешая, говорила, что я зря плачу по нему, как по умершему другу. О портале я ей так и не сказала.
Через три года нам удалось переселиться в свой дом и жить, наконец, в магическом мире. Все мои детские игрушки, а с ними и то, что осталось от магического шара, оказались заперты на чердаке в старинном сундуке. Потихоньку я стала забывать о нем, и жизнь пошла своим чередом. Немного позже, чем многие мои сверстники (в четырнадцать лет), я поступила учиться в Хогвартс. Исполнилась еще одна заветная мечта моего детства.
Не успела оглянуться - и я уже на третьем курсе и мне шестнадцать.
Летом на каникулах я решила прибраться на чердаке и наткнулась на свой старый сундук с игрушками. Среди кукол, плюшевых зверят, маленьких метел и прочего хлама я нашла небольшой домик на подставке, окруженный торчащими осколками стекла в том месте, где раньше был шар Воспоминания беспощадно нахлынули на меня. В порыве эмоций я прижала к сердцу такую маленькую, но такую дорогую для меня вещь. Внутри меня зазвучала музыка, та самая, что когда-то кружила в танце снежинки. Перед глазами поплыли картинки захватывающих приключений, восторга полета и весеннего ветра, опасностей и простых прогулок по очень красивым, наполненным магией местам.
Грустно улыбнувшись, я оторвала бывший портал от груди. Положив драгоценность детства назад в сундук, я вышла из чердака. И долго еще себя убеждала, что на миг показавшийся огонек в окошке домика был всего лишь бликом от лучика солнца, заглянувшего в открытое окно чердака.

Кагами Кагэ, 2 курс, Хаффлпафф

"Всего лишь роза"

Она была совершенно обычной. Крепкий стебелек, обвивающие друг вокруг друга темные листья, два листка на стебле, несколько шипов. Совершенно обычная, ничем не примечательная роза, если смотреть вскользь.
Однако если чуть-чуть, буквально на долю секунды задержать на ней взгляд - то сразу становится интересно. Потому что роза - фиолетовая.
Таким образом, все, встречавшиеся в тот день на пути у девочки люди, автоматически разделялись на две группы: те, кто прошел мимо, и те, кто проводил ее взглядом, завороженно рассматривая хрупкий фиолетовый цветок в тонких пальцах. И самое странное, что вторая группа, более внимательная, тоже подразделялась на две подгруппы: одна удивленно качала головой, улыбалась и шла дальше, а вот вторая... Вторая в процессе разглядывания расширяла глаза и неизменно останавливала девушку вопросом: "Простите, а она что, ненастоящая?" В голосах сквозило удивление, недоверие и скептицизм, потому что столь изящную вещицу скопировать сложно. Но девочка каждый раз вежливо улыбалась и, с нежностью глядя на цветок в руках, отвечала: "она деревянная".
Она шла по серому городу, где порывы ветра чуть не срывали шарф и взметывали волосы, и аккуратно придерживала с двух сторон хрупкий цветок, и ей было совершенно не важно, что он не был настоящим. Для нее он был живым. Это была вещь, в которую мастер сумел вдохнуть жизнь. Наверное для того, чтобы однажды она, идя по чужому городу рядом с тем, кто дорог, остановилась около продавца со странным букетом. Чтобы за ее плечом раздался негромкий голос: "Хочешь такую?" и чтобы она, выросшая среди живых цветов, камней и деревьев, непременно ответила "Очень".

С того дня утекло много времени, но каждый день она в часы занятий, когда перо шуршит по бумаге или листаются страницы старых книг, поднимает голову на каминную полку, где над ее собственной фотографией стоит фиолетовая роза. Которая, если ее повнимательнее рассмотреть, оказывается деревянной. Стоит как напоминание о светлых чувствах, о холодном северном городе. Как знак того, что не всегда неживое оказывается на самом деле неживым. Что душу могут иметь и сделанные руками человека вещи. Душу, которая неизменно цепляет, заставляет вглядеться в нее и задуматься почему-то о своей жизни. О том, достойная ли она, правильна ли, красива ли...
И как-то непривычно думать, что в истоках этого самоанализа лежат фиолетовые лепестки, собранные в бутон, два зеленых листка, приклеенные к стеблю, и крохотные колючки, оставшиеся от настоящей розы на засушенном, крепком стебле.