Полночь. Весь Хогвартс видит волшебные сны. Весь, да не совсем. Одна маленькая фигурка в пижамке со змейками отважно спускается в Святая Святых Слайзерина – нижнее подземелье. Это место окутано до самого носа страшными легендами и мифами. Мало кто возвращался обратно… хотя, никто и не видел, чтобы туда кто-то ходил. Это фигурка – я, Глинис Пейн, «избранная», ну или «крайняя» – кому как нравится…

Итак, вот он – вход в самое ужасное место Хогвартса. Картина с большим, упитанным василиском вяло поинтересовалась:
- Пароль?
- Змеи рулят. – Н-да, сколько ж лет этому паролю…

За картиной тьма такая, что ни одной зги не видно! Страшно, как браконьеру в Запретном лесу… Вы спросите, а оно мне надо? А надо. Нео же никто не спрашивал, хочет он по крышам прыгать - или нет. И меня никто не спрашивал – посвятили в избранные и отправили за ЭТИМ. И палочку еще конфисковали – видите ли, не солидно быть героем с таким оружием. Вот вернусь и покажу им, где «избранные» зимуют.

Ну, хватит тянуть время – лопнет еще.
- Вперед, отважная деву…шка…шка…шка…

Мерлин, мой любимый позвоночник... Какая зараза измазала ступеньки …КРОВЬЮ? Папа Салазар, да что же это? Спокойно, Глинис, спокойно. Может кто-то просто нес кровь и пролил немного… Ага. Ага. А пути назад нет. Либо я вернусь с ЭТИМ, либо окончу школу раньше, чем планировалось, и, дай Мерлин, не по причине переквалификации в привидение.

Взяв себя в руки покомпактнее, включаю полную скорость, намереваясь добежать до двери, ведущей в нужный коридор. Надо же – первый раз без приключений. При моем приближении загорается надпись «Забудь приколы, всяк сюда входящий! P.S. Возьми два предмета… бери, кому сказал…», и я вижу стол с «боевым арсеналом». Как малолетний Ихтиандр, я выбираю святую воду, и, как истинная слайзеринка - биту. Ну, все – я вооружена и оооочень опасна!

С ноги открываю дверь – три разветвленных коридора. Надо бы пораскинуть мозгами, хотя нет, потеряю еще…

Ладно, начнем с конца, опять-таки, как истинная слайзеринка.

Итак – коридор №3. Тишина. Затем смешки, перерастающие в дикий смех. И противный скрипучий голосок:
- Классная пижамка!
- Кто здесь? - Я сжимаю покрепче биту и пузырек со святой водой, старательно вглядываясь в темноту.

Загорается свет, и я вижу лохматую деваху со свечкой в волосатой лапке. У меня в мозгу вспыхивает неоновыми буквами – КИКИМОРА! Нет, не я конечно, а передо мной кикимора.
- А ну, отвечай, где ОНО? - Главное побольше понта в голосе и поменьше дрожи в коленках.
- Какая ты забавная, человечинка. Зачем ОНО тебе? Давай лучше я возьму тебя на охоту в запретный лес. Только, чур, на помощь не звать и за деревья не прятаться…

Пока кошмар парикмахера толкала речь, я судорожно пыталась вспомнить способы борьбы с ней. И чего я мучаюсь??? У меня же самое сильное оружие! У меня же в руке БИТА!!! Теперь пришла моя очередь воспроизвести злодейский смех.
- Бойся меня, нечисть лохматая, ибо в руке у меня самое страшное оружие – волшебная палочка – бита. Сейчас я превращу тебя в кровавое месиво.

Кикимору сразу затрясло… от смеха…
Я искренне возмутилась такому отношению. Я резко подалась вперед и, не рассчитав, шлепнулась, разбив пузырек и пролив всю святую воду прямо на биту. Тут вдруг кикимора зашипела и попятилась. Я вытянула вперед биту – я знала, что это все-таки самое убойное оружие.
- Я не Минздрав, предупреждать не буду. Говори, где ОНО.
- Скажу, скажу – только не подходи, – заюлила кикимора, – не туда ты пошла, ОНО в другом коридоре.

Тьфу ты. Все старания мантикоре под хвост. Понурившись, я с горестным вздохом перекинула биту на плечо и поплелась в другой коридор, прямо-таки «Австралопитек. Охота на мамонта».

Глинис – умная, она пошла сразу же в коридор №1. И опять тишина и голосок, косящий под телефонного маньяка:
- Какая славная пижамка у Вас, леди.
- Кто здесь… опять?
- Я - великое и ужасное созданье, пьющее кровь, дитя ночи и кошмар живых…
- Налоговый инспектор, что ли?
- Сама ты – то, что сказала. Вампир я. Для народов севера по буквам: Великий-Ароматизированный-Мертвый-Прекрасный-Инфернальный-Раритетный!
- А почему великий?
- Странно, я думал, непонятки возникнут со словом «ароматизированный»…
- Устала я. Скажи лучше, господин Клыконосец, по-хорошему - где ОНО. И перестань пялиться на мою шею…
- А что я, я ничего… У тебя, кстати, воротничок загнулся – дай поправлю…
- А ну, прочь, кошмар стоматолога. А то я над тобой приколюсь!
- Извините, дамочка. Но за столько лет я столько приколов повидал, Вам и в кошмарах не снилось.
- Не приколюсь, а приКОЛюсь!

Та-дам! Из волос была торжественно извлечена деревянная заколка моей бабушки. Точнее, не просто деревянная, а осиновая.

- Ладно, один ноль в твою пользу, – вампир заметно погрустнел и махнул в сторону выхода, - найдешь ЕГО у соседки.

Последний коридор – цель так близка. Не боюсь, пугалки, кажется, кончились. Захожу в коридор – там не так темно, по крайней мере, достаточно светло, чтобы увидеть…
На меня смотрел кто-то с ужасным кровавым месивом на лице, с глазами, пылающими жуткой яростью.
- Вы ккккто? - вывело мое подсознание, - я говорю, Вы кто?
- Декан в пальто, – послышался шипящий голос.
- Зеленом? – на всякий случай решила уточнить храбрая Я.
- Зеленом, зеленом…

Я завизжала так, что баньши впору было умереть от зависти, но с места не сдвинулась.

- Ну, чего ты орешь, как будто узнала, что профессор Шактир женат?
- Страшно мне – вот и ору. Кто же Вас так, профессор Фрай?
- Кто меня – что?
- Это, - я показала на лицо и на всякий случай отошла на два шага.
- «Это», мисс Пейн, у нормальных людей зовется клубничной маской для лица. Скажите лучше, какого Мерлина, Вы гуляете ночью в этом подземелье?
- Я…э-э-э, по…ну…по этнографической надобности…
- Ах, по этнографической надобности…Тогда минус пятьдес…
- Пожалуйста, не надо профессор Фрай, – с моей симпатичной змеиной мордочки закапали крокодиловые слезки.
- Ладно, не реви… пижамку испортишь… Чего надо-то?
- ЭТО! Я была избрана, чтобы пройти через страшные опасности и вернуться обратно с почетом…
- Как же вы меня все достали. Сколько раз говорила – берите больше. Держи…
- Что это? Ключ от Тайной комнаты?
- От серванта, Горе ты, слайзеринское!

Уверенным движением я распахнула дверцу серванта. Там, в ореоле лунного света, было то, что являлось величайшей драгоценностью Слайзерина. Философский камень, эликсир жизни всех старших курсов - на подставке, опоясанная льдом, стояла запотевшая, прохладная бутылка Мартини Бьянко…

Конец.