Итак, я попыталась описать всё, что вы пожелали в своих комментариях, дорогие читатели! Наблюдайте, как наша с вами героиня витает в ваших фантазиях))) И как она этому радуется))))

Мир первый.

Сумка, набитая едой из дома и консервами из магазина, оттягивала плечо. Но куда деваться? Может, ни в одном мире не окажется съедобной пищи для человека из моего мира. Ничего, я буду часто отдыхать, у меня очень много времени.
Я огляделась, окинула взглядом поле своей деятельности. Уже здесь, у магазина, я увидела, по крайней мере, десять замочков. Знали бы об этом учёные и всякие экстрасенсы! А что, может, они и знают? Может, я просто обычный банальный экстрасенс?
Банальный экстрасенс… интересная мысль. Ещё бы сказала «просто хлюпостранк курдымалийский, и больше ничего».
Я выбрала замочек, висящий на фонарном столбе, залепленном объявлениями. Замочек, прицепленный к фразе «требования: базовые знания ПК, девушки 18-25 лет». Интересно, это значит, надо иметь знания ПК и девушек определённого возраста? А где можно приобрести девушку для подходящего трудоустройства? Нет, всё, хватит думать. Теперь моё дело не фантазировать, а действовать, созерцать и наслаждаться!
Расстегнув фонарь до самого низа, я открыла проход размером с мой рост и шагнула на мягкую, рыхлую, рассыпчатую землю. Зашла целиком в первый мир, в котором намеревалась провести остаток сегодняшнего дня. Проход сам закрылся за мной.

Передо мной была широкая равнина, окружённая холмами и возвышениями, равнина тёмной, мягкой земли, в комьях которой ноги слегка тонули: я не видела пальцев своих ног. Небо было тёмное, насыщенного сине-фиолетового цвета. Значит, сейчас ночь?.. Или это ничего не значит?
Но вокруг было светло. Вокруг были фонари.
Замочек, ведущий в мой мир, висел на блестящем от чистоты металлическом фонаре без следа объявлений. Я не видела конца фонаря. Подняла голову и всё равно не увидела, где он кончается. Но, там, в вышине, кусочек неба был немного светлее, чем везде: это освещал фонарь.
Отлично, значит, я отовсюду его увижу…

В нескольких метрах от него извивался маленький, ростом с меня, тоненький фонарик, перламутрово-красный, оканчивающийся вверху, как вилка, четырьмя ответвлениями, каждое из которых было украшено круглой лампочкой: красной, жёлтой, зелёной и синей. Он извивался и переплетал свои ответвления с известной одному ему целью… Я залюбовалась им.
Взглянув в сторону, я увидела ещё четыре серых трёхметровых фонаря, окруживших совсем крохотный круглый фонарь, весь усыпанный мелкими разноцветными лампочками. Внизу фонарик был промят, и, когда он перекатился на другой бок, то бывший низ выпрямился, а бок промялся. Трёхметровые фонари скользили по рыхлой земле за ним.
Живые фонари… Надо же было такое придумать! Хотя вряд ли кто-то это придумывает, так получилось само собой… или в результате какого-нибудь Большого Взрыва и эволюции… Интересно, в чём смысл жизни живого фонаря?
Итак, фонари, вытянутые, плоские, разноцветные, со светящимся корпусом или несветящейся лампочкой, замершие и движущиеся, усыпали равнину и светили с холмов, иногда спускались с холмов, иногда скрывались за ними. Мне хотелось рассмотреть каждого: и вон того малюсенького зелёного, прыгающего и путающегося у меня под ногами; и чёрно-жёлтого полосатого толстяка, полупрозрачного, у которого лампочка была внутри корпуса, при виде которого я тут же подумала: «Билайн»; и стеклянного красавца с гранёными лампами на каждой из пятидесяти стеклянных палочек, растущих у него сверху – он был похож на одуванчик…

Достав тетрадь, я быстро зарисовала на верхней половине первой страницы несколько самых удивительных фонарей, подписала, что у них какого цвета. Чудесная мелодия отвлекла меня от рисования. Я подняла голову - и мой рот открылся от удивления. Это был первый раз в жизни, когда рот у меня открылся против моего желания, не считая тех моментов, когда я сплю.
Из-за холмов один за другим вылетали динозавры. Нет, не громадные динозавры из древних времён нашего мира – маленькие динозаврики, сантиметров двадцать ростом. Они летали, помогая себе хвостами, но не шевеля ничем, кроме хвостов, а в лапках сжимали салатные и светло-фиолетовые листочки, как с деревьев. Только вот я не видела здесь ни одного дерева… Глаза динозавриков были зажмурены от удовольствия. Чем они наслаждались, полётом или музыкой? Или в этом мире у них глаза не от удовольствия зажмуриваются?
А музыка раздавалась из листочков. Звуки, похожие на металлический ксилофон, на звуки игры на рюмках, на дыхание, на колокольчики… на все самые чудесные тонкие звуки, которые только может уловить наше ухо. А кто знает, может быть эти листочки издавали звуки ещё и на том уровне, который не могла услышать я, но могли услышать динозаврики?..

Динозаврики – их было около пятнадцати – окружили большой квадратный фонарь с плоской лампой, вделанной в его поверхность, и повисли над ним, вращая хвостами. Все, как один, отпустили свои листочки. И листочки, образовав в воздухе круг, закружились в хороводе над лампой, засветились сами и… открыли ротики. И запели!
Запел один, вступил другой… хрустальные голоса выводили каждый свою мелодию, но всё это сливалось в волшебную песню и удивительным образом не создавало ощущения диссонанса. Я, очарованная, всё же не забыла про свою тетрадку и записала туда следующее:
«1 лист: налилананолилейли
2 лист: нилалониналолайле
3 лист: нолелиненилалийла
и др.
Одновременно»
Пойму ли я потом эту запись? На всякий случай я нарисовала квадратик, схематичных динозавриков над ним и хоровод листочков. Авось, вспомню…

Закончив записи, я продолжила наблюдать за листочками и заметила, что фонари обступили этот фонарь и танцевали. Они извивались также, как перламутровый фонарь ростом с меня. Значит, он танцевал сам по себе, просто весёлый такой… теперь же была целая фонарная дискотека. Они мигали лампочками, кружились, нагибались, переплетались… Те, кто не хотел подходить к дискотеке, танцевали поодаль, другие же спешили с холмов, чтобы переплестись с кем-нибудь в парном танце…
Какой прекрасный мир! Им ничего не нужно, кроме музыки. Фонарям, динозаврикам и листочкам. Даже меня не замечают, потому что я не умею петь, как листочки…
Интересно, они любят любую музыку или только прекрасную?
- Under my um-be-rellaa, elaaa, elaaa, e! E! E! – запела я, поднявшись.
Красный перламутровый фонарь отсоединился от дискотеки и двинулся ко мне. Мне стало страшно, но я продолжала петь. Дрожащим голосом.
Фонарь подошёл совсем близко и стал приседать при каждом «е». Я, почувствовав облегчение, улыбнулась и стала просто говорить «е, е, е». Ему этого хватило. Он был музыкален сам по себе и не считал, что чтобы танцевать, нужна только классическая листовая музыка.

Но тут рыхлая земля зашевелилась, и из неё выбрались розовые бантики. Маленькие совсем, с мой мизинец. Я замолчала от удивления. Ещё и бантики? Бантики, как и фонари, обычно бывают созданы человеком, что они тут делают под землёй?!
Бантики скрылись в земле.
- Ага, эти детишки любят современные песенки! – сказала я сама себе. Хотелось с кем-нибудь поговорить, а говорить было не с кем. И я запела: - Уходи, дверь закрой! У меня теперь другой! Мне не нужен больше твой…
Бантики выкарабкались на поверхность, сбежались вокруг меня, забрались мне на ноги. Я села на землю и позволила малышам вскарабкаться на меня. Это было необыкновенное ощущение. Петь для маленьких бантиков! Всё-таки большое счастье, что я попала в другой мир, в нашем мне никогда не пришлось бы такое испытать… Бантики были мягкие, как шёлк, и тёплые…
Я спела все песни, какие только могла вспомнить, и через час охрипла. Охрипнув, я извинилась перед малышами и замолчала. Они, подождав немного, разбрелись и вновь окунулись в почву.
Листочки пели песню уже не из гласных звуков и «н», «л», а из «кси-кса-ксайе» и сотен звуков, которые были чем-то средним между «к» и «с», «к» и «и», «с» и «а»…

Я решила, что уже наслушалась этой волшебной музыки, и пошла проверить, что за холмами. Шла мимо танцующих фонарей… Один из них, похожий по форме на бочку, деревянный, танцевал как раз так, как Савинцев танцевал в моей фантазии на уроке алгебры. Ну, я же знала, что не зря фантазирую! Где-то это всё есть или появляется! Фантазии материальны, я догадывалась об этом…
С холма мне открылся вид на стул.
Да, бывает вид на город, а это был вид на стул. Потому что стул был размером с город! Спинка его была где-то на высоте моей головы, только далеко-далеко… Он был деревянный, тёмный, хорошо сделанный – если его кто-то когда-то вообще сделал – и с кривыми ножками. С очень кривыми ножками, кривыми, как отражение ножек стула во взволнованной ветром воде.
Вверху что-то зашумело. Сверху на стул спикировал, резко затормозив, голубой самолёт с синими кляксами, украшавшими крылья. Самолёт был где-то метр длиной. Ещё один, жёлто-зелёный с жёлтыми кляксами, буквально упал сверху и тоже затормозил недалеко от поверхности стула. Оба они медленно опустились. Чудеса техники!
Мне очень хотелось спуститься на стул и посмотреть поближе, что будут делать самолётики, но я не знала, как это сделать. Камнем падать на сиденье я боялась. Вдруг расшибусь, а мне ещё столько всего надо увидеть…

Вереница динозавриков в это время возвращалась и, к счастью моему, пролетала как раз рядом со мной. Я быстро поймала одного из них за шею левой рукой и, как ни странно, взмыла в воздух! Динозаврик легко нёс и меня и мою несколькокилограммовую сумку. Все они явно собирались опуститься под стул, и моя задача была вовремя спрыгнуть. Внизу, под стулом, всё кишмя кишело динозавриками, а в центре росло большое дерево с фиолетово-салатными листьями…
Отпустив шею животного, я, падая, еле успела зацепиться ладонями за край стула. Ну кто просил меня делать этот безумный поступок?
Было страшновато. Но сердце стучало гораздо сильнее, чем было страшно. В своих фантазиях я уже раз сто попадала в такую ситуацию. Где же мой Человек-Паук…
Самое обидное, что сумка оттягивала вниз плечо правой руки, и та вот-вот могла сползти с края стула. Карабкаться было не по чему. Поздравляю тебя, Александра! Вот ты и попала в безвыходное положение. Путешествие закончилось.
Хорошо, хоть успела попросить передать Вэлу, что его люблю… а вот родителям о любви так и не сказала… Убежала, бессовестная, и они меня никогда не найдут… зато будут иметь причины надеяться, что я жива…
Пальцы болят… Вот и правая рука сползает. Я знаю, что сейчас будет: правая рука сползёт, я поймаю ею сползшую с плеча сумку, и сумка утянет меня вниз. С чьим бы именем погибнуть на устах?..

Сбоку послышался шум. Я повернула голову: новый самолётик, пикируя и вновь поднимаясь, приближался к стулу. Я угадала его направление, с невероятными усилиями подобралась к тому месту, около которого он должен был очутиться, чтобы залететь на стул. И вот, возвращаясь из очередного пике, самолётик оказался прямо подо мной. Я позволила пальцам сползти и, падая, обняла взмывающий в воздух самолёт, больно ударившись об него челюстью. Ну, вот, шишка будет…
Шишка?! Какая трагедия!!! После всех твоих трагичных мыслей ты теперь будешь грустить о шишке! Да и вообще: откуда шишка на подбородке? Там только синяки бывают!
Свет ударил мне в глаза, и я зажмурилась: оказывается, по «спине» самолётика проходила полоса разноцветных, очень ярких лампочек.
Самолётик опустился на стул рядом с коллегами. Я лежала, тяжело дыша и радуясь твёрдой поверхности. Какое мне теперь дело до этих самолётиков!!! Жива.
Нет, надо всё-таки посмотреть. Ради этого ведь я затеяла всю операцию с полётами.

Сев, я достала тетрадь из сумки и зарисовала самолётик, спасший меня. Кстати, он был красный, с чёрными кляксами на крыльях. Прямо закономерность какая-то: фонарь, которому нравятся мои песни – красный, бантики – розовые, самолёт, спасший меня против воли, – красный…
Самолёты образовали собой треугольник, и их дверцы открылись. Я склонилась над ними и увидела, как из дверцы первого пролилось магическое розовое сияние, и в этом сиянии материализовался столик, похожий на стул, на котором разворачивалось действие. Только столик был малюсенький. Из дверцы второго самолётика пролилось фиолетовое сияние, и на столике в этом сиянии материализовалась толстая книжка страниц на тысячу. Каково же было моё изумление, когда я узнала на ней знакомые русские буквы! Более того – знакомое название!!! «Война и мир»! Я тут же зафиксировала это в тетрадке, хотя не верила своим глазам. Из дверцы самолётика-спасителя пролилось зелёное сияние, и в этом сиянии книга поднялась и вдруг пустилась в задорный пляс, кружась, кувыркаясь, сворачивая и разворачивая страницы, открываясь, закрываясь, притопывая, падая плашмя и снова вскакивая… Многие танцоры позавидовали бы скорости и энергии этой книжки! А самолётики, как до этого фонарики, мигали лампочками на своих спинах, создавая ритм для книжки, но без музыки… а может, музыка всё-таки была? Только на этот раз совсем неслышная… А вообще кто сказал, что для танца обязательно нужна музыка?
Танец был заразителен. Я вскочила и тоже начала кружиться, приседать, притопывать, хлопать в ладоши… Когда ещё доведётся танцевать вместе с книгой «Война и мир», классикой жанра? Ещё одно воистину потрясающее и уникальное ощущение!

Танцевала до упаду, пока тело не налилось тяжестью, пока не вспотела… а книга всё плясала и плясала, лампочки мигали, и мне казалось, что они мигают даже тогда, когда я закрываю глаза… Усталая, я опустилась на жёсткую поверхность стула, подложила под голову тетрадь и уснула.
А снилось мне, как будто я дома бегаю от Вэла, у которого в руках не подушка, как обычно, а толстый плюшевый кот с улыбкой, как у чеширского. Я знаю, что я сильнее Вэла, но бегаю от него, как будто он может меня поколотить… а дом мой большой-большой, как лабиринт… а потом я сижу на уроке алгебры, и меня вызывают к доске рассказывать о корне из географии. «Хм-м, корень из географии? - думаю я во сне. Это что-то гениальное! Почему оно не приходило мне в голову раньше?..»

Дорогие читатели! Судьба героини в ваших руках)) Куда она попадёт в следующий раз – решать вам. Оставляйте в комментариях свои пожелания насчёт того, каким будет следующий из посещённых ею миров, и я отправлю её туда! Писать можно всё что угодно, от «там будет только танец, а танцующих не будет» до «там будет безобразник с большой розовой совестью, который раз в год обменивается с Памелой Андерсен обёртками от шоколадных компьютеров».