начало тут

Голос учительницы психологии звучал мерзко и пискляво.
- Так, ребятки. Просто поймите, что каждый человек должен осознать свою сущность, принять себя таким, какой он есть. И только тогда человек может воплотить свои желания, исходя из возможностей, и наоборот. В данном случае очень важно делать именно то, что вам по душе. Вы меня понимаете?
Ребята ответили дружным мычаньем, впрочем, как и всегда, учителям этого вполне хватало.
- Давайте разберем на примере реального человека.
Ника слушала этот монолог, не вникая в слова, просто как звуковой фон и поэтому не сразу поняла, о чем говорит учительница.
- Именно поэтому литература не принесла ему явного удовольствия, возможно даже именно поэтому не состоялась его личная жизнь, и только одинокий холст напоминает ему о том, к чему он был способен на самом деле, ведь в его душе жил художник, можно сказать, с большой буквы этого слова! Поэтому повторюсь: очень важно быть самим собой!
Ника вдруг поняла, что упустила что-то важное.
- А про кого это она? - спросила она сидящую рядом девушку.
- А я не знаю, о своем, наверное, о наболевшем.
Ника попыталась спросить еще у кого-то, но именно в этот момент прозвенел звонок.
Все, похватав сумки, выскочили из кабинета, и только Ника продолжала собираться, думая, как же спросить..
- У вас проблемы или вопросы? - голос преподавателя вывел её из размышлений.
Она повернулась к учительнице, пытаясь придать лицу наиболее глупое выражение.
- Извините, понимаете, я вас так слушала, но упустила тот момент, когда вы назвали имя этого художника и название картины. А вдруг на экзамене вопрос будет? А я не в курсе!
- Ой нет, милочка, на экзамене этого не будет, поскольку речь шла о нашем преподавателе литературы. Очень, знаете ли, примечательный факт, когда человек не любит себя за то, что не стал кем хотел. А картина... Так она висит в рекреации. Говорят, у него и еще есть, но он только эту разрешил повесить. Вот видите, до чего человека.. Постойте, куда же вы?
Но Ника уже выбегала за дверь. Поворот вещей был явно неожиданным. Она вновь вернулась в рекреацию и, бросив рюкзак и зонтик на скамейку, подошла к картине. Вроде бы все было как всегда, кроме одного. В нижнем углу полотна появилась будто трещинка, треугольная такая, странная. Девушка провела пальцем по ней и внезапно вздрогнула. Поднеся руку к глазам, она увидела на пальце порез. Конечно, первой мыслью было, что поцарапалась о старую краску, но нет. Наклонившись поближе, увидела, что края трещины и впрямь острые, как будто, как будто это.. стекло. Но картина не была закрыта стеклом! И вот еще что странно: наклонившись поближе, ей показалось, что из этой царапины на картине тянет легким ветерком. Возможно, это была лишь иллюзия, а может..
За сегодняшний день случилось столько всего, что Ника только вздохнула и набрала номер Рыцаря.
- Привет!
- Привет, ребята, возвращайтесь. Кажется, я нашла художника!

Несмотря на то, что занятия еще шли, профессора в институте они уже не застали. Нике под предлогом срочной пересдачи (и отчасти это было правдой) удалось узнать адрес учителя. И будучи предупрежденной, что сегодня старичку плохо с сердцем и чтоб она его не беспокоила, девушка покинула стены сего учебного заведения. Перун и Рыцарь ждали её на улице.
- Ну что?! - в один голос спросили они.
- Есть, адрес я достала! Идем на абордаж?
- Идем, больше вариантов все равно не предвидится.
Решив таким образом разобраться с проблемой, они направились на поиске указанного адреса. Нужный дом оказался совсем недалеко, и уже через 15 минут они втроем стояли у заветной двери. Ника надавила кнопку звонка и прислушалась. Где-то в глубине квартиры звякнул звонок, как-то по-старчески, с потрескиванием. Через некоторое время послышались шаркающие шаги, и без обычного «кто там?» дверь распахнулась. Ника перешла в наступление:
- Профессор, добрый вечер. Извините, что я беспокою, но мне..
- Нужна твоя тетрадка с конспектом? Сейчас принесу..
- Нет-нет...
- Что, не нужна тетрадь?
- Нет, конечно, нужна, но не настолько или не столько она. У меня. Точнее, у нас к вам дело.
Пожилой человек выглянул и только теперь, казалось, заметил мальчиков.
- А, это снова вы? Какие-то новости?
Вперед выступил Рыцарь.
- Здравствуйте. Можно сказать и так. Но полностью ответ, похоже, можете дать только Вы.
- Я? Ну что ж, проходите.
Они прошли в темный коридор. Обычно у старичков в квартире пахнет кошками или чем-то жутко нужным, но забытым. Эта квартира пахла исключительно книжной пылью. И казалось, что книги здесь повсюду. Сняв обувь, они прошли вслед за преподавателем в просторную комнату: высокие окна были зашторены, и в комнате царил полумрак. В углу стоял стол, большой, массивный, с лампой под зеленым абажуром.
- Совсем как на картинке про Ленина, - прошептал Перун Рыцарю.
Тем временем профессор устроился за столом, поправил очки и взглянул на гостей.
- Итак? Чем могу помочь?
- Понимаете, мы получили сведения, что Вы.. Художник.
- Кто? Я? Да бросьте, я всего лишь старый, нудный и вредный педагог.
- Но говорят, именно Ваша картина висит в той рекреации.
- Картина? Какая? Не помню... - он открыл какой-то из ящиков и начал копаться в нем.
Казалось, он полностью забыл про гостей. Ника не знала, что сказать, но тут выручил Рыцарь:
- Сударь, нам очень важно спасти друга, и только Вы можете нас выручить.
- Как! Как я могу вам помочь?! Я старый профессор, повторяю я вам, не больше не меньше!
- Нет, сударь, Вы Художник, нам рассказал про вас Ветер! И Вы должны помочь спасти Дракона!
- Дракона… так значит, он Дракон, а я-то все пытался угадать. А оказывается, вот оно как. А ведь я всегда им завидовал! Парят в небе, распахнув крылья, и все на земле им кажется маленьким! Как бы было хорошо тоже …
- Превращаться в дракона? Но у каждого свой дар.
- Да-да.. я помню.. и этот дар не только приводит. Но и уводит нас от Туда.
- Почему Вы перестали рисовать?
- Я? Понимаешь, мальчик, когда я понял, что не могу вернуться в Замок, что все знания Замок мне уже подарил и объяснил, и я вот такой всезнающий и опять одинокий. И сколько я ни пытался творить, у меня уже не получалось оживить их. Да, картины были красивыми, но я видел и красивей. И я так не мог. Тогда мне пришло на ум, что если я займусь чем-то другим, Замок снова примет меня, чтоб научить. Я ушел с головой в изучение Литературы. Но увы, когда я пришел в себя, я понял, что уже давно не мальчик и вокруг много дел, и мне совсем некогда стало грезить о замке, о моем Замке. И даже сама Осень уже не привлекает меня. Я был очень огорчен. Но жизнь была прожита.. Так я и остался преподавать здесь, не больше и не меньше..
- А как.. как Вы стали художником?
- Это было давно… - старый учитель отдернул занавес: за окном пылала всеми красками Осень….

Художник.

За окном пылала всеми красками Осень. Она обволакивала своими рыжими объятиями весь мир, словно утешая его в предшествии холодной и долгой зимы. Но Художник желал, чтоб она, эта осень, не кончалась никогда. Он, словно завороженный, смотрелся в глянцевые лужи, оставленные бесконечными дождями, любовался огненным полетом листьев, которые Ветер срывал с ветвей и уносил прочь на своих крыльях. Вдыхал запах усталых костров и все никак не мог надышаться этой Осенью. По вечерам, приходя в свою каморку под самой крышей, а проще говоря, на чердак, он зажигал лампу на подставке в виде маленького, но очень уютного замка. И просматривал наброски, которые успел сделать за день. Чего на них только не было. И голуби, запечатленные в момент взлета, и кошки, крадущиеся по своим, кошачьим и никому не известным делам. И крыши домов с важными трубами, и продавщица семечек, стоящая на пересечении улиц, по которым так любил бродить художник. И люди, с зонтами и без, веселые и задумчивые, спешащие и мирно шагающие по аллеям. Да разве смогу я перечислить все то, что за день успевал зарисовать этот человек в берете и длинном шарфе, которого можно было увидеть в любую погоду сидящим на земле, укрытой лоскутным покрывалом из листьев, или на скамейке и, конечно, рисующим. Иногда он дарил свои наброски тем, кто проявлял заинтересованность к его работам. Иногда, словно осерчав, выкидывал их в урну и уходил в другой конец парка. Но то, что рисовал он целыми днями, было само по себе примечательно. Казалось бы, что имея столько работ, надо устраивать выставки, и он именно так и делал, но выставлял он эти полотна на маленьком балконе, а то и вовсе на крыше, которая давала ему приют. И, естественно, его зрителями были голуби и кошки, которые бродили сами по себе. Иногда осенний ветер переворачивал листы бумаги, и тогда Художник шептал "спасибо" и махал рукой ему вслед. Вот таким был этот художник.
Но каждое утро он снова выходил из дома, чтобы зарисовать еще один момент золотой осени. На самом деле, художнику было очень грустно, и среди эпизодов жизни он, словно в мозаике, искал тот единственный, который объяснил бы его тоску по этому дождю и ветру, по листьям и лужам, по всему тому, что так не любят многие прохожие. Иногда ему казалось, что вот-вот и он поймает за призрачный хвост свою грусть и узнает у неё причину появления. Но дни шли, Осень неотложно ползла к своему окончанию. И уже чувствовался легкий морозец по утрам, а лужи были подернуты тонким льдом первых холодов. И все так же невнятно было на душе. И тогда он начал писать. Не просто делать зарисовки штрихом, угольком или огрызком карандаша, а именно писать. Он потратил все свои деньги на краски и кисти. И, конечно, на холст, и начал творить. Теперь он почти не выходил на улицу, разве что лишь за тем, чтобы купить немного еды, и вновь погружался в многоцветье красок. Хотя многоцветье - это слишком сказано. В его работе, конечно же, преобладали желтые, рыжие, золотые и красные тона. И еще коричневый и серый. Именно такими стали стены невиданного замка, который вдруг стал проступать под легким прикосновеньем кисти. Замок стоял на окраине леса, и вся пестрая грусть деревьев будто отражалась от его стен и уносилась в небеса, к серым тучам и легким лучам позднего солнца. А за окнами все больше и больше захватывала власть белоснежная зима.
И вот, в тот день, когда маленький балкончик совсем замело снегом, картина была окончена. И на полотне наконец-то появилось.. окно. Да-да, именно окно, и вот за ним уже можно было рассмотреть все то, что описывалось раньше: лес, замок, небо. Поскольку холст был небольшим, то и окошко вышло так себе, скромным, но это не смутило Художника. Он совсем занавесил шторы и, повесив нарисованное окно на стену, просидел возле него весь день, внимательно разглядывая каждый листик на дереве, каждый кирпичик в стене замка. И вот, когда последние лучи солнца попытались прорваться через опущенные шторы и слегка коснулись картины, на ней будто что-то изменилось. Словно легкая рябь прошла по творению Художника. И вот, еще невидимый ветер пробежал по верхушкам нарисованных деревьев, срывая с них листву и унося на своих крыльях. А в небо среди хмурых туч взлетел дракон, а за ним еще один и еще. И вот уже целая стая драконов кружится среди высоких шпилей на башнях замка. Художнику стало казаться, что он уснул и видит чудесный сон. Но вот порыв ветра распахнул створки нарисованного окна и ворвался в комнату, принеся с собой аромат осени и горсть золотых листьев. И Художник, подобрав их, долго не мог в это поверить. Он прижимал листья к груди, перебирал их, бережно складывал на коленях. А ветер все дул и дул в открытое окно - в окно, которое вело в другой мир, в мир волшебства и фантазий. И Художник вдруг понял, куда лежит его дорога, и грусть отступила перед натиском волшебной осени. А Художник, открыв пошире окно, махнул на прощанье своей комнате и всем незаконченным работам в ней и нырнул в нарисованное окно, в тот мир, в который стремилась его душа, в замок, в такт с которым билось его сердце. В Замок Осенних Ветров.

В комнате воцарилась тишина. За окном спускались сумерки, укрывая собой взбудораженный за день мир. Профессор встал и зажег верхний свет.
Голос Перуна нарушил тишину:
- И с тех пор Вы больше не рисовали?
- Я уже говорил, что когда я понял, что лучше уже не нарисую, то перестал. В общем-то вот и вся история. Так что вы понимаете, что я не могу вам помочь. Поэтому можете идти.
- Ну уж нет. Вы должны помочь, потому что Охотник похитил Дракона и потому что Дракон - мой друг. И я совсем не хочу, чтоб его не стало!
- Ну какие же настырные дети пошли! Ты же ни разу не был в Замке? С чего ты решил, что Замок тебя примет!?
- Я уверен, уверен, потому что стремлюсь помочь другу.
- А вы? Ты мальчик! Ты ведь не Рыцарь, ты в это играешь, а Вы, сударыня, как я понял, и вовсе только сегодня узнали обо всем этом и, думаю, еще не вполне поверили в происходящее. Куда же вы собираетесь такой компанией?!
- Профессор, Вы правы в одном: мы собираемся, поэтому просто покажите дорогу.
- Ну что ж, пойдемте со мной.

Они вновь вышли в коридор и переместились в самый его конец. Тут старый учитель достал ключ и открыл дверь. В комнате за дверью было совсем темно. По-видимому у него везде задернуты шторы, подумал Рыцарь, но ничего говорить не стал.
Пошарив рукой по стене, профессор нашел наконец-то включатель, и неяркий свет залил комнату.
- Ну вот. Входите и выбирайте свою картину. Вы уж извините, на дверь меня никогда не хватало, так на окна, а чаще и вовсе на форточки.
- Спасибо, нам и форточки хватит.
- Тогда вперед.
Вся комната была заставлена полотнами: некоторые были задернуты тканью, некоторые укрыты пылью, иных, казалось, только что коснулась рука мастера. И все это были живые окна в другой мир.
- Сударь, а у Вас есть окно туда, куда Охотник уносит жертвы?
- Туда?.. кажется где-то было. Помогите-ка мне, мальчики.
Через некоторое время на свет была извлечена картина: в грубо сколоченной рамке виднелось темное небо и все.
- Это что? Малевич?
- Нет. Это я. Так что, если вы уверены, что ваш друг там - вам туда.
Рыцарь серьезно осмотрел и картину.
- Нам туда, я первый, - и вдруг прыгнул в холст.
Позднее он и сам не мог объяснить, откуда взялась эта уверенность, что, шагнув, он не порвет полотно, а попадет в другой мир, но было именно так.
Когда Рыцарь исчез за рамкой и не вывалился с другой стороны, Ника и Перун немного опешили. Одно дело думать о чудесах и другое видеть!
- Ну? Кто следующий? - поинтересовался Художник.
- Я, - и Ника, прикрыв глаза, двинулась вперед, и точно также картина приняла её.
Перун, не задумываясь, двинулся следом, но его рука просто уперлась в рисунок, и как он ни старался скользнуть туда, за грань, - не получалось.
- Профессор! Как же так! Они меня там ждут!
- Ничем не могу помочь, мальчик. По-видимому, это не твой мир.. или не твоя картина.
- Но как же мне теперь!? - он чуть не плакал.
- Не знаю, мальчик, не всем дана способность передвигаться между мирами. Вот и все. Пойдем, лучше чай попьем!