Глава 24. Sectumsempra
Переводчик — Трискелион, корректор — Ойра, бета-переводчик — Анориэль
Измотанный, но довольный своей ночной работой, Гарри обо всем рассказал Рону и Гермионе на следующее утро на уроке заклинаний (предварительно наложив заклятие Муффлиато на тех, кто сидел рядом). На обоих произвело впечатление то, как он выманил воспоминание Слагхорна, но они были явно напуганы рассказом про хоркруксы Волдеморта и про обещание Дамблдора взять его с собой, когда тот найдет еще один.
— Ого, — сказал Рон, когда он, наконец, рассказал им все. Рон явно неосознанно размахивал своей палочкой в сторону потолка, не обращая ни малейшего внимания на то, что он делает. — Ого. Так ты пойдешь с Дамблдором… и попробуешь уничтожить… ого…
— Рон, уже снег из-за тебя пошел, — терпеливо сказала Гермиона, взяв его за запястье и отведя его палочку в сторону от потолка, с которого уже и правда начали сыпаться большие белые снежинки.
Гарри заметил, что Лаванда Браун гневно уставилась на Гермиону из-за соседнего стола красными глазами, и Гермиона поспешила отпустить руку Рона.
— Ой, да, — Рон удивленно посмотрел на свои плечи. — Нда... такое впечатление, что у нас у всех просто жуткая перхоть…
Он смахнул несколько фальшивых снежинок с плеча Гермионы. Лаванда расплакалась. Рон с чрезвычайно виноватым видом отвернулся от нее.
— Мы разошлись, — краем рта сказал он Гарри. — Вчера вечером. Когда она увидела, как я выхожу из спальни вместе с Гермионой… Конечно, она не могла тебя увидеть, поэтому она подумала, что там были только мы вдвоем.
— Ах, — сказал Гарри. — Ну, ты же не сильно огорчен, что все закончилось, не так ли?
— Нет, — признался Рон. — Конечно, было не очень приятно слушать ее крики, но по крайней мере, не мне пришлось это заканчивать.
— Трус, — сказала Гермиона, но вид у нее при этом был веселый. — Впрочем, это вообще был неудачный вечер для романтических отношений. Джинни и Дин тоже разошлись, Гарри.
Гарри подумал, что при этих словах в ее глазах промелькнуло слишком много понимания, но она ведь никак не могла знать, что все его внутренности плясали гопака. Стараясь сохранить как можно более невозмутимое лицо и как можно более равнодушный тон, он спросил:
— С чего это?
— Да какая-то полнейшая глупость... она сказала, что он вечно пытается помочь ей пролезть в проем за портретом, как будто она не может это сделать сама… но у них не все ладилось уже довольно долго.
Гарри глянул на Дина в другом конце класса. Он явно выглядел несчастным.
— Конечно, это ставит тебя в немного затруднительное положение, не так ли? — спросила Гермиона.
— Ты о чем? — быстро спросил Гарри.
— Квиддичная команда, — ответила Гермиона. — Если Джинни и Дин не разговаривают…
— А... Ну да… — протянул Гарри.
— Флитвик, — предупредил Рон.
Маленький учитель заклинаний уже был на подходе к ним, а только Гермиона справилась с заданием превратить уксус в вино — ее колба была полна багровой жидкости, в то время как содержимое сосудов Гарри и Рона все еще оставалось темно-коричневым.
— Ну, ну, ну, мальчики, — с упреком пропищал Профессор Флитвик. — Чуть меньше разговоров, чуть больше дела… Покажите мне, как вы пробуете…
Они вместе подняли палочки, концентрируясь со всей силой, и указали на свои колбы. Уксус Гарри превратился в лед, а колба Рона взорвалась.
— Нда… В качестве домашнего задания, — Профессор Флитвик вынырнул из-под стола, смахивая осколки стекла со свеоей шляпы, — практика.
У них был как раз один из редких общих свободных уроков после заклинаний, и они вместе возвращались в гостиную. Рон, казалось, был рад окончанию отношений с Лавандой. Гермиона тоже выглядела весьма жизнерадостной, хотя на вопрос о причине такого веселья ответила только: "Погода отличная". Никто из них, похоже, не заметил яростной битвы, происходившей в голове у Гарри:
Она сестра Рона.
Но она бросила Дина!
Но она все равно сестра Рона.
Но я его лучший друг!
Тем хуже.
Если б я сначала с ним поговорил…
… Он бы тебя ударил.
А если мне пофиг?
Он твой лучший друг!
Гарри практически не заметил, как они пролезли сквозь проем за портретом в залитую солнцем гостиную и лишь смутно отметил маленькую группку семикурсников, пока Гермиона не воскликнула:
— Кэти! Ты вернулась! С тобой все в порядке?
Гарри огляделся: и в самом деле, это была Кэти Белл, совершенно здоровая на вид, в окружении ликующих друзей.
— В полном! — радостно сказала она. — Меня выписали из св. Мунго в понедельник, я провела пару дней дома с мамой и папой, а сегодня утром вернулась сюда. Лианна только что рассказывала мне про МакЛаггена и последний матч, Гарри…
— Ага, — сказал Гарри. — Но сейчас ты вернулась, и Рон в форме, у нас будет хороший шанс разгромить Рейвенкло, а это означает, что мы все еще можем выиграть Кубок. Послушай, Кэти…
Он должен был сразу же задать ей этот вопрос, любопытство даже ненадолго вытеснило Джинни из его головы. Он стал говорить тише, пока друзья Кэти собирали вещи: по-видимому, они опаздывали на трансфигурацию.
— … то ожерелье… Ты можешь вспомнить, кто тебе его дал?
— Неа, — Кэти уныло покачала головой. — Все меня об этом спрашивают, но я не имею ни малейшего представления. Последнее, что я помню, это как я захожу в туалет в "Трех Метлах".
— Значит, ты точно зашла в туалет? — спросила Гермиона.
— Ну, я точно помню, что толкнула дверь, — сказала Кэти. — Поэтому я думаю, что тот, кто наложил на меня Империус, стоял прямо за ней. После этого я ничего не помню, только где-то две недели назад я пришла в себя в св. Мунго. Слушайте, мне пора идти. А то с МакГонагал станется оставить меня после уроков, пусть даже это мой первый день после возвращения в школу.
Она подхватила свою сумку и книги и поспешила вслед за своими друзьями, оставив Гарри, Рона и Гермиону за столом у окна размышлять о том, что она им только что рассказала.
— Значит, ожерелье Кэти дала девушка или женщина, — сказала Гермиона, — раз она была в женском туалете…
— Или кто-то, кто выглядел как девушка или женщина, — продолжил Гарри. — Не забывай, в Хогвартсе был целый котел многосущного зелья, и мы знаем, что немного его было украдено...
Перед его мысленным взором шествовала процессия Крэббов и Гойлов, превращенных в девочек.
— Думаю, я еще разок глотну феликса, — сказал Гарри, — и прогуляюсь в Комнату по требованию.
— Это будет бессмысленная трата зелья, — категорично заявила Гермиона, кладя на стол "Азбуку заклинаний", которую она только что достала из своей сумки. — Удача может лишь направить тебя, Гарри. Ситуация со Слагхорном была немного другой, у тебя всегда была возможность уговорить его, тебе всего лишь нужно было подтолкнуть обстоятельства. Однако удачи недостаточно, чтобы помочь тебе пройти через такие сильные чары. Не трать то, что осталось у тебя от зелья! Тебе понадобится вся твоя удача, если Дамблдор возьмет тебя с собой, — она понизила голос до шепота.
— А нельзя его самим сварить? — спросил Рон, не обращая внимания на Гермиону. — Было бы здорово иметь его про запас... посмотри в книге.
Гарри достал свое «Продвинутое Зельеварение» и нашел Феликс Фелицис.
— Черт, сложное, однако, — сказал он, проглядывая список ингредиентов. — И оно готовится шесть месяцев... его надо настаивать...
— Вот так всегда, — сказал Рон.
Гарри уже решил, было, отложить книгу опять, когда заметил загнутый уголок одной из страниц. Развернув его, он увидел заклинание "Sectum-sempra", над которым была пометка «Для врагов». Он приметил его несколько недель назад, но все еще не узнал, как оно действовало, главным образом потому, что не хотел испытывать его рядом с Гермионой, но он подумал, не наложить ли его на МакЛаггена, когда в следующий раз окажется рядом с ним незамеченным.
Единственным человеком, который не очень обрадовался возвращению Кэти Белл, был Дин Томас, так как ему уже не надо было замещать ее на позиции охотника. Он стоически выдержал удар, когда Гарри сказал ему об этом, поворчал и пожал плечами, но у Гарри было ясное чувство, что Дин и Симус возмущенно шепчутся за его спиной, когда он уходил.
На протяжении следующих двух недель тренировки по квиддичу были лучшими из тех, что Гарри видел на посту капитана. Его команда была настолько рада избавиться от МакЛаггена и так обрадована тем, что Кэти наконец вернулась, что все летали исключительно хорошо.
Джинни, похоже, была не слишком огорчена своим разрывом с Дином; напротив, она была душой команды. Она изображала, как Рон нервно дергается вверх-вниз перед кольцами, когда к нему летит квоффл, или как Гарри орал на МакЛаггена перед тем, как тот его ударил, что очень веселило всех. Гарри, смеясь вместе со всеми, радовался, что у него был такой невинный повод лишний раз посмотреть на Джинни. Правда, он получил еще несколько ударов бладжером во время тренировок, потому что не все время смотрел на снитч.
В его голове не утихала битва: Джинни или Рон? Иногда он думал, что после романа с Лавандой Рон не будет очень возражать, если он предложит Джинни встречаться, но потом он вспоминал выражение на лице Рона, когда он увидел ее целующейся с Дином, и он приходил в уверенность, что Рон воспримет как низкое предательство, если Гарри хотя бы подержит ее за руку.
Но Гарри не мог не разговаривать с Джинни, смеяться с ней, идти после тренировок вместе с ней; но несмотря на угрызения совести, он раздумывал над тем, как бы оказаться с ней наедине. Было бы идеально, если бы Слагхорн устроил очередную вечеринку, на которой не было бы Рона... Но, к сожалению, Слагхорн словно забыл про них. Пару раз Гарри подумывал о том, чтобы попросить помощи у Гермионы, но он решил, что не вынесет ее самодовольной улыбки. Как ему казалось, он иногда натыкался на такой взгляд, когда Гермиона замечала, как он смотрит на Джинни или смеется ее шуткам. Дело осложнялось еще тем, что он уже начинал волноваться о том, что если не он, то кто-то другой предложит Джинни встречаться. Они с Роном были согласны, по меньшей мере, в одном — она слишком популярна.
В общем, желание сделать еще один глоток Феликс Фелицис увеличивалось, Ведь это как раз и был тот случай, как выразилась Гермиона «улучшения обстоятельств». Плавно текли теплые майские деньки, а Рон по-прежнему оказывался рядом с Гарри каждый раз, когда он видел Джинни. Гарри начал замечать за собой, что он страстно желает хоть немного удачи, которая поможет Рону понять, что ничего не сделает его счастливее, чем влюбленность его лучшего друга и его сестры, и оставить их наедине чуть более, чем на несколько секунд. Казалось, что этому не суждено случиться, так как приближалась последняя квиддичная игра сезона, и Рон все время обговаривал с Гарри различные тактики и ни о чем другом не думал.
Рон был не одинок в этом вопросе: интерес к матчу Гриффиндор — Рейвенкло возрастал по всей школе, так как матч должен был решить судьбу чемпионата. Если Гриффиндор выиграет у Рейвенкло с разницей больше, чем в триста очков (трудная задача, но Гарри еще не видел, чтобы его команда летала лучше), то они выиграют чемпионат. Если они выиграют с разницей меньше, чем в триста очков, то они будут вторыми после Рейвенкло. Если они проиграют до ста очков, то станут третьими после Хаффлпафа, а если они проиграют больше ста, то окажутся четвертыми. И тогда никто, подумал Гарри, никогда, никогда не даст ему забыть, что именно во времена его капитанства Гриффиндор оказался в самом низу турнирной таблицы впервые за последние два столетия.
Все признаки приближения столь важного матча были налицо: ученики факультетов-противников старались запугать друг друга в коридорах, при прохождении игроков команд распевались издевательские песенки. Сами члены команд или гордо вышагивали, наслаждаясь вниманием, или врывались в туалет между уроками, когда их тошнило. Почему-то игра в голове у Гарри была тесно связана с успехом или провалом в его планах относительно Джинни. Он не мог не думать, что если они выиграют с отрывом больше трехсот очков, эйфорию и вечеринку после игры можно будет приравнять к хорошему глотку Феликс Фелицис.
Но даже во всей этой суматохе Гарри не забывал о другой своей цели: узнать, чем занимается Малфой в Комнате по требованию. Он все еще проверял Карту Мародеров, и поскольку он то и дело не мог обнаружить Малфоя на ней, он сделал вывод, что тот по-прежнему проводит много времени в комнате. Хотя Гарри уже потерял надежду, что ему удастся проникнуть в Комнату по требованию, он продолжал пробовать в любое время, когда был по близости, но независимо от того, как он формулировал свое требование, стена по-прежнему оставалась гладкой и без единого намека на дверь.
За несколько дней до матча с Рейвенкло Гарри спускался на обед из гостиной один: Рон опять бросился в ближайший туалет, а Гермиона побежала к профессору Вектор, чтобы уточнить что-то про ошибку, которую, как она думала, она сделала в последнем реферате по арифмантике. Уже по привычке, Гарри завернул в коридор на восьмом этаже, проверяя на ходу Карту Мародеров. Сначала он не мог найти Малфоя, и подумал, что он наверняка опять в Комнате по требованию, но потом он нашел-таки маленькую точку Малфоя в ванной для мальчиков этажом ниже в компании не Крэбба или Гойла, но Плаксы Миртл.
Гарри пялился на эту неожиданную парочку, пока не врезался в очередные доспехи. Это вывело его из задумчивости, и он поспешил убраться оттуда прежде, чем его обнаружит Филч. Он пробежал по мраморной лестнице и затем по коридору этажом ниже. Достигнув ванной, он прижал ухо к двери, однако ничего не услышал и очень осторожно приоткрыл дверь.
Спиной к двери стоял Драко Малфой, сжимая с двух сторон раковину и склонив белобрысую голову.
— Не надо, — доносился тихий голос Плаксы Миртл из кабинки, — Не надо... расскажи мне, в чем проблема… Я смогу тебе помочь...
— Никто не может мне помочь, — все тело Малфоя тряслось. — Я не могу это сделать. Я не могу… Это не сработает… и если я не сделаю этого скоро… он говорит, что убьет меня…
И Гарри вдруг понял, шокированный так сильно, что он словно прирос к полу, что Малфой плакал — по-настоящему плакал! Слезы катились по его бледному лицу в грязную раковину. Малфой всхлипнул, сглотнул и, вздрагивая, поднял глаза и взглянул в треснувшее зеркало, в котором увидел вытаращившегося на него Гарри.
Малфой резко развернулся, выхватывая палочку. Инстинктивно Гарри достал и свою. Заклятие Малфоя пролетело в сантиметрах от Гарри, разбив вдребезги лампу на стене за ним. Гарри шарахнулся всторону, подумал "Levicorpus!" и взмахнул палочкой, но Малфой отбил заклинание, и поднял свою палочку для другого…
— Нет! Нет! Прекратите! — вопила Плакса Миртл, ее голос громким эхом разносился по комнате. — Прекратите! Прекратите!
Позади Гарри с грохотом взорвалась урна. Он попробовал применить ногосклеивающее проклятие, но оно отрекошетило от стены за ухом Малфоя и разбило бачок под громко взвизгнувшей Плаксой Миртл. На пол хлынула вода, и Гарри поскользнулся, когда Малфой с искаженным лицом воскликнул:
— Cruci...
— Sectumsempra! — проорал Гарри с пола, бешено размахивая палочкой.
Из груди и лица Малфоя струей ударила кровь, словно его поразил невидимый меч. Он качнулся назад , а потом упал на залитый водой пол с громким всплеском, его палочка выпала из его ослабевшей правой руки.
— Нет… — выдохнул Гарри.
Поскальзываясь и шатаясь, Гарри поднялся на ноги и пошел к Малфою, чье лицо светилось алым, а белые руки держались за кровоточащую грудь.
— Нет, я не…
Гарри не понимал, что он говорит, он упал на колени рядом с Малфоем, который импульсивно дергался в луже своей собственной крови. Плакса Миртл оглушительно закричала :
— УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ВАННОЙ! УБИЙСТВО!
Позади Гарри с грохотом распахнулась дверь, и он в страхе поднял глаза: в помещение ворвался мертвенно-бледный Снейп. Грубо оттолкнув Гарри в сторону, он склонился над Малфоем, достал палочку и провел ей над глубокими ранами, нанесенными проклятием Гарри, бормоча заклинание, походившее на песню. Кровотечение прекратилось. Снейп стер остатки крови с лица Малфоя и повторил заклинание. Теперь раны, казалось, затягивались.
Гарри все еще смотрел, в ужасе от того, что он только что сделал. Он даже не думал о том, что он тоже весь в крови. Плакса Миртл все еще всхлипывала и подвывала над головой. Произнеся контрзаклятие в третий раз, Снейп приподнял Малфоя.
— Тебе надо в больничное крыло. Возможно, останутся шрамы, но если ты немедленно примешь ясенец, нам удастся избежать и этого... идем...
Он помог Малфою пройти через ванную, повернувшись у двери, сказав с холодной яростью:
— А ты, Поттер… будешь ждать меня здесь…
Гарри ни на секунду не подумал ослушаться. Пошатываясь, он медленно поднялся и посмотрел на мокрый пол. По поверхности воды плавали пятна крови, словно крупные багряные цветы. Он не мог даже найти в себе сил, чтобы сказать Плаксе Миртл, чтобы она угомонилась, и она продолжала всхлипывать и завывать над его головой, очевидно, получая от этого все большее удовольствие.
Снейп вернулся десять минут спустя. Он зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
— Уйди, — сказал он Миртл, и она тут же нырнула в свой туалет, оставляя за собой звенящую тишину.
— Я не хотел, чтобы так вышло, — голос Гарри отдавался эхом в холодном, влажном воздухе. — Я не знал, что делает это заклинание.
Но Снейп проигнорировал это :
— Кажется, я Вас недооценивал, Поттер, — сказал он очень тихо. — Кто бы мог подумать, что Вы знакомы со столь темной магией? Кто научил Вас этому заклинанию?
— Я… где-то его вычитал.
— Где?
— Это была... библиотечная книга, — импровизировал Гарри. — Я не помню, как она называлась…
— Лжец, — сказал Снейп.
У Гарри пересохло во рту. Он знал, что Снейп собирается сделать, а у него никогда не выходило этому противостоять...
Ванная словно замерцала перед его глазами. Он изо всех сил пытался вытеснить из головы все мысли, но перед его внутренним взором все равно смутно маячило "Продвинутое зельеварение" Принца-Полукровки.
И вот он опять неотрывно смотрел на Снейпа посреди разгромленной затопленной ванной. Он смотрел прямо в его темные глаза, отчаянно надеясь, что Снейп не увидел то, чего он так боялся, но…
— Принесите свою школьную сумку, — вкрадчиво сказал Снейп. — И все книги. Все. Принесите их мне сюда. Сейчас же!
Спорить было бессмысленно. Гарри развернулся и вылетел из ванной. Едва оказавшись в коридоре, он бросился бежать. Большинство учеников двигалось в противоположном направлении. На него, всего в воде и крови, с удивлением таращились, но он не отвечал ни на один брошенный ему на бегу вопрос.
Он был поражен; он чувствовал себя, словно его любимое домашнее животное стало вдруг бешеным. О чем думал Принц, переписывая в свою книгу подобное заклинание? И что случится, если Снейп ее увидит? Скажет ли он Слагхорну — душа Гарри ушла в пятки — откуда у Гарри такие замечательные результаты по Зельям в этом году? Заберет ли он или уничтожит книгу, которая так многому научила Гарри… которая стала чем-то вроде друга или помощника? Гарри не мог этого допустить… не мог…
— Где ты… Почему ты весь… это кровь!
На верхней ступеньке лестницы стоял Рон, ошалело глядя на Гарри.
— Мне нужен твой учебник, — задыхаясь, сказал Гарри. — Твой учебник зельеварения. Быстро… дай его мне...
— А что с Принцем-Полукров…
— Я позже все объясню!
Рон достал из сумки свой экземпляр "Продвинутого зельеварения" и отдал его Гарри, который пробежал мимо него в гостиную. Там он схватил свою сумку, игнорируя удивленные взгляды нескольких учеников, уже вернувшихся с обеда, выскочил через проем за портретом и понесся по коридорам восьмого этажа.
Он затормозил рядом с гобеленом с танцующими троллями, закрыл глаза и начал ходить из стороны в сторону.
Мне нужно место, чтобы спрятать книгу... Мне нужно место, чтобы спрятать книгу... Мне нужно место, чтобы спрятать книгу...
Он трижды прошел вдоль стены, затем открыл глаза. И наконец он увидел дверь в Комнату по требованию. Он распахнул ее, влетел внутрь и захлопнул дверь за собой.
Он ахнул. Несмотря на спешку, панику, страх того, что ждет его в ванной, он не мог не засмотреться на то, что открылось перед ним. Он стоял в комнате размером с большой собор. Сквозь высокие окна проникали солнечные лучи, освещая своего рода город из башен, сложенных из предметов, как понял Гарри, спрятанных здесь поколениями обитателей Хогвартса. Тут были дороги и переулки, проложенные между горами сломанной или поврежденной мебели, спрятанной тут, наверное, чтобы скрыть следы неудачных магических экспериментов, или спрятанные здесь гордыми домашними эльфами замка. Тут были тысячи и тысячи книг, без сомнения, запрещенных или украденных. Здесь были крылатые рогатки и клыкастые круги, еще способные вяло парить над горами других спрятанных предметов. Тут были осколки бутылок с застывшими зельями, шляпы, драгоценности, мантии, что-то, похожее на скорлупу от драконьих яиц, закупоренные бутылки со зловеще мерцающим содержимым, несколько ржавых мечей и даже тяжелый окровавленный топор.
Гарри поспешил по одному из проходов среди спрятанных сокровищ. Он повернул направо мимо огромного чучела тролля, пробежался слегка, свернул налево рядом со сломанным исчезательным шкафом, в котором в прошлом году потерялся Монтегю, наконец, остановившись рядом с большим сервантом, чью пузырчатую поверхность скорее всего облили кислотой. Он открыл одну из его скрипучих дверок: он уже явно использовался как тайник для чего-то давно умершего в клетке, у его скелета было пять ног. Он засунул учебник Принца-Полукровки за клетку и закрыл дверь. На секунду он остановился, его сердце отчаянно билось. Он посмотрел на весь хаос вокруг… сможет ли он снова найти это место среди всего этого хлама? Внимательно осмотревшись, он схватил с соседнего ящика потрескавшийся бюст уродливого колдуна и поставил его на сервант, где теперь лежала его книга, нахлобучил на него старый потертый парик, а сверху пристроил потускневшую тиару, чтобы он был более заметен. Затем он побежал назад по переулкам среди спрятанного хлама так быстро, как мог, назад к двери, назад в коридор. Гарри захлопнул дверь за собой, и она тут же опять превратилась в камень.
Гарри помчался в ванную этажом ниже, на бегу запихивая "Продвинутое зельеварение" Рона в сумку. Через минуту он уже снова стоял перед Снейпом. Тот молча протянул руку за сумкой. Гарри отдал ее, задыхаясь и чувствуя колотье в боку, и стал ждать.
Снейп доставал книги одну за другой, внимательно их рассматривая. Наконец, в сумке остался только учебник по зельям, который Снейп очень внимательно изучил, прежде чем заговорить.
— Это в самом деле Ваш экземпляр "Продвинутого зельеварения", Поттер?
— Да, — Гарри все еще тяжело дышал.
— Вы в этом абсолютно уверены, так, Поттер?
— Да, ответил Гарри чуть вызывающе.
— Это экземпляр "Продвинутого зельеварения", купленный Вами во "Флориш и Блоттс"?
— Да, — твердо ответил Гарри.
— А тогда почему, — спросил Снейп, — на передней обложке написано имя "Рунил Уозлиб"?
Сердце Гарри екнуло.
— Это мое прозвище, — сказал он.
— Ваше прозвище, — повторил Снейп.
— Угу, так меня называют мои друзья, — сказал Гарри.
— Я знаю, что такое прозвище, — резко произнес Снейп.
Его холодные черные глаза снова впились в глаза Гарри, который старался не смотреть в них. Закройся... закройся... Но он никогда так и не научился делать это правильно...
— Знаете, что я думаю, Поттер? — очень тихо сказал Снейп. — Я думаю, что Вы лжец и обманщик и что Вы заслуживаете наказание со мной каждую субботу до конца семестра. Что Вы об этом думаете, Поттер?
— Я… я не согласен, сэр, — Гарри все еще не смотрел в глаза Снейпу.
— Что же, мы посмотрим, как Вы будете себя чувствовать после наказания, — сказал Снейп. — В десять часов утра в эту субботу, Поттер. В моем кабинете.
— Но сэр, — отчаянно воскликнул Гарри, — Квиддич! Последний матч…
— В десять часов, — прошипел Снейп, улыбаясь и показывая свои желтые зубы. — Бедный Гриффиндор... боюсь, четвертое место в этом году…
И он вышел из ванной, ни говоря больше ни слова, оставив Гарри смотреть в треснувшее зеркало, чувствуя себя еще хуже, он был уверен, чем чувствовал себя когда-либо Рон.
— Я не буду тебе говорить, что я тебя предупреждала, — сказала Гермиона час спустя в гостиной.
— Отстань от него, Гермиона, — сердито сказал Рон.
Гарри так и не пошел на обед, у него вообще пропал аппетит. Он только что закончил рассказывать Рону, Гермионе и Джинни о том, что случилось, хотя в этом и не было большой надобности. Новости разлетелись очень быстро: Плакса Миртл, по-видимому, сочла своим долгом побывать во всех ванных в замке и рассказать всю историю. Малфоя в больничном крыле уже навестила Пэнси Паркинсон, которая незамедлительно разнесла Гарри в пух и прах, а Снейп рассказал учителям в точности, что случилось. Гарри уже был вызван из гостиной, чтобы пережить пятнадцать крайне неприятных минут в обществе профессора МакГонагалл. Она сказала ему, что ему еще крупно повезло, что его не исключили, и что она всецело поддерживает отбывание наказания у Снейпа каждую субботу до конца семестра.
— Я говорила тебе, что с этим Принцем что-то не то, — Гермиона все никак не могла успокоиться. — И я была права, не так ли?
— Нет, я не думаю, что ты была права, — упрямо повторил Гарри.
Ему было плохо и без нотаций Гермионы. Выражение лиц игроков гриффиндорской команды, когда он сказал им, что не сможет сыграть в матче в субботу, было самым ужасным наказанием. Он чувствовал на себе взгляд Джинни, но не мог посмотреть на нее, не желая видеть разочарование или обиду в ее глазах. Он только что ей сказал, что она будет играть в субботу на позиции ловца, а Дин вернется в команду и будет охотником вместо нее. Возможно, если они выиграют, Джинни и Дин помирятся в послематчевой эйфории… эта мысль словно нож врезалась в Гарри.
— Гарри, — сказала Гермиона. — Как ты еще можешь защищать эту книгу, после того, как это заклинание…
— Когда ты уже отстанешь от этой книги! — воскликнул Гарри. — Принц только его переписал! Он же не давал советы всем им воспользоваться! Из того, что мы знаем, он записывал то, что было использовано против него!
— Я не могу поверить, — сказала Гермиона. — Ты прямо-таки оправдываешь...
— Я не оправдываю то, что я сделал! — быстро сказал Гарри. — Я бы очень хотел, чтобы этого не случилось, и не только потому, что мне теперь отбывать десяток наказаний. Ты же знаешь, я бы никогда не использовал такое заклинание, даже на Малфое, но ты не можешь винить Принца, он же не написал : «Попробуйте вот это, оно такое классное» — он просто делал записи для себя, не так ли? Не для кого-то другого…
— Не хочешь ли ты сказать, — сказала Гермиона, — что ты собираешься пойти и забрать…
— … книгу? Ага, я собираюсь, — решительно произнес Гарри. — Послушай, без Принца я бы никогда не выиграл Феликс Фелицис. Я бы никогда не знал, как спасти Рона от отравления, я бы никогда…
-… не обзавелся бы репутацией блестящего зельевара, которой ты не заслуживаешь, — ехидно сказала Гермиона.
— Да успокойся ты, Гермиона, — сказала Джинни, и Гарри был так удивлен, так благодарен, что поднял голову. — Насколько я поняла, Малфой собирался наслать на Гарри непростительное проклятие, ты должна радоваться, что у Гарри нашлось хорошее заклятие в ответ!
— Конечно, я рада, что Малфой не наслал на Гарри это проклятие, — Гермиона была уязвлена. — Но нельзя же назвать хорошим это Сектумсемпра, Джинни, посмотри, куда оно его привело! И я думала, учитывая, как это отразилось на ваших шансах в матче...
— Ой, только не прикидывайся, что разбираешься в квиддиче, — бросила Джинни. — Только поставишь себя в дурацкое положение.
Гарри и Рон уставились на Гермиону и Джинни, которые всегда так отлично ладили. Сейчас они сидели со скрещенными руками, глядя в противоположные стороны. Рон нервно посмотрел на Гарри, потом схватил первую попавшуюся книгу и спрятался за ней. Гарри же, хотя и понимал, что не заслужил этого, внезапно почувствовал себя невероятно счастливым, хотя никто из них больше не заговорил в этот вечер.
Впрочем, радость эта была недолгой. На следующий день его преследовали насмешки слизеринцев, неговоря уже о своих же гриффиндорцах, сердитых, что их капитан нарвался на наказание в день финального матча сезона. Что бы он ни говорил Гермионе, а к утру субботы Гарри с радостью променял бы весь Феликс Фелицис в мире на возможность идти к полю вместе с Роном, Джинни и остальными. Было невыносимо смотреть на толпы учеников, спускающихся к стадиону, все со значками, шляпами, плакатами и шарфами, а самому спускаться по каменным ступеням в подземелья до тех пор, пока шум толпы не стих в отдалении, зная, что здесь он не услышит ни единого слова комментария, ни единого крика радости или разочарования.
— А, Поттер, — сказал Снейп, когда Гарри постучал в его дверь и зашел в неприятно знакомый кабинет, который Снейп, несмотря на то, что теперь он проводил занятия несколькими этажами выше, не освободил.
Он был залит все тем же тусклым светом, и все те же скользкие мертвые твари находились в цветастых колбах по всем стенам. А еще на столе, за который, очевидно, должен был сесть Гарри, угрожающе высилась стопка покрытых паутиной коробок, от которых веяло нудной, тяжелой и бессмысленной работой.
— Мистер Филч как раз искал кого-нибудь, кто бы помог ему навести порядок в этих архивах, — тихо сказал Снейп. — Это записи обо всех нарушениях и нарушителях Хогвартса. Там, где чернила побледнели или где карточки были испорчены мышами, Вы должны переписать информацию о нарушении и наказании, а затем вернуть в коробку. Не забывайте следить, чтобы они были в алфавитном порядке. Без магии.
— Хорошо, профессор, — сказал Гарри, вложив все свое презрение в последние три слога.
— Я думаю, Вы могли бы начать, — злобно улыбнулся Снейп, — с коробок с тысяча двенадцатой по тысяча пятьдесят шестую. Там Вам попадется несколько знакомых имен, это сделает задание более интересным. Вот, смотрите...
Он театральным жестом вынул карточку из одной из верхних коробок и прочитал:
— «Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Задержаны при накладывании запрещенного заклятия на Бертрама Обри. Голова Обри увеличилась вдвое. Двойное наказание», — Снейп усмехнулся. — Приятно, должно быть, осознавать, что несмотря на то, что их уже нет, запись об их величайших достижениях осталась…
Гарри почувствовал, что он опять закипает. Прикусив язык, чтобы не ответить, он сел перед коробками и подвинул одну в себе.
Как Гарри и предвидел, это была ненужная монотонная работа, то и дело сопровождавшаяся (как и задумал Снейп) замиранием сердца, когда он натыкался на имя отца или Сириуса, а обычно на оба сразу, уличенных в различных мелких нарушениях. Иногда там же присутствовали имена Ремуса Люпина и Питера Петтигрю. Переписывая все эти многочисленные преступления и наказания, Гарри думал, что происходило сейчас снаружи, где только начался матч... где Джинни играла против Чжоу...
Гарри снова и снова поглядывал на большие часы, тикающие на стене. Казалось, что они двигаются вполовину медленнее, чем обычные. Наверное, Снейп их специально заколдовал, чтобы они шли медленнее? Он не мог быть здесь только полчаса… час… полтора часа…
Живот Гарри заурчал, когда часы показывали полпервого. Снейп, молчавший с того момента, как дал Гарри задание, наконец посмотрел на него в десять минут второго.
— Я думаю, что этого достаточно, — холодно сказал он. — Отметьте место, где Вы остановиись. Вы продолжите в десять часов в следующую субботу.
— Да, сэр.
Гарри наугад засунул сложенную карточку в коробку и поторопился выбежать за дверь, пока Снейп не изменил свое решение. Он побежал вверх по каменным ступенькам, пытаясь услышать какой-либо звук с поля, но все было тихо… все закончилось, значит…
Он остановился перед шумным Большим Залом, потом побежал вверх по мраморной лестнице. Победил Гриффиндор или нет, команда обычно праздновала или переживала в своей гостиной.
— Quid agis? *— неуверенно сказал он Полной даме, гадая, что же он увидит внутри.
По ее лицу ничего нельзя было угадать, она лишь сказала :
— Ты все увидишь.
И она отъехала всторону.
Из дыры за ней раздался рев празднования. Гарри уставился на тех, кто принялся кричать, заметив его. Несколько рук втащили его в комнату.
— Мы выиграли! — завопил Рон, появляясь в поле зрения и размахивая серебряным кубком. — Мы выиграли! Четыреста пятьдесят против ста сорока, мы выиграли!
Гарри осмотрелся. К нему бежала Джинни. Ее лицо буквально светилось, когда она обняла его. И не думая, не планируя, даже не задумываясь над тем, что на них смотрят полсотни человек, Гарри ее поцеловал.
Спустя несколько мгновений, или, возможно, полчаса, или несколько солнечных дней, они оторвались друг от друга. Комната вмиг притихла. Затем несколько человек восхищенно свистнули, послышалось нервное хихикание. Гарри посмотрел поверх головы Джинни на Дина Томаса, который держал в руках разбитый стакан, и на Ромильду Вэйн, которой явно хотелось что-то в них бросить. Гермиона сияла, но глаза Гарри искали Рона. Наконец он увидел его, его руки все еще сжимали кубок, но у него было такое выражение лице, словно его только что огрели дубиной по голове. Они смотрели друг на друга долю секунды, затем Рон дернул головой, что Гарри истолковал как: «Ну, если ты должен… »
Существо в его груди торжествующе взревело. Он широко улыбнулся Джинни и, не говоря ни слова, указал на проход за портретом. Впереди у них была долгая прогулка во дворе, во время которой, если бы у них было время, они могли бы обсудить матч.
* Как дела? (лат.)