Глава 10. История Кричера
Переводчик -
Niggl, Ланна Колокольчик (1); Зюззи, Пармендур (2)
корректор -
Сантэр Бйорндален, Чжоули (1); Варварушка, Сантана (2)
Гарри проснулся ранним утром. Завёрнутый в спальный мешок, он лежал на полу гостиной. В просвете между шторами виднелся кусочек неба. Небо было холодного синего цвета, цвета разбавленных чернил, каким оно бывает только между ночью и рассветом. Кругом было тихо, слышалось только глубокое, медленное дыхание Рона и Гермионы. Гарри видел лишь их тёмные тени на полу. Накануне вечером Рон проявил галантность и настоял, чтобы Гермиона спала на диванных подушках, поэтому её силуэт возвышался над силуэтом Рона. Рука Гермионы лежала на полу, её пальцы были в дюйме от пальцев Рона. Гарри пришло в голову, не уснули ли они, держась за руки. От этой мысли он почувствовал себя удивительно одиноким.
Он посмотрел вверх, на тёмный потолок, на затянутую паутиной люстру. Менее чем сутки назад Гарри стоял, освещённый солнечным светом, у входа в шатёр, ожидая свадебных гостей, чтобы провести их внутрь. Казалось, это было в другой жизни. Что теперь произойдёт? Он лежал на полу и думал о крестражах, об устрашающе трудном поручении, которое Дамблдор оставил ему. Дамблдор…
Горе, которое овладело им, когда Дамблдор умер, теперь ощущалось как-то иначе. Обвинения, услышанные от Мюриэль на свадьбе, казалось, засели в уме как болячки, отравляя память о волшебнике, которого Гарри боготворил. Мог ли Дамблдор допустить, чтобы случилось подобное? Неужели он, как Дадли, был согласен наблюдать за пренебрежением и оскорблением, пока его это не касалось? Мог ли он отвернуться от сестры, заключённой и скрытой от людских глаз?
В темноте Гарри думал о Годриковой Лощине, могилах, о которых Дамблдор никогда не упоминал, он думал о мистических вещах, которые тот оставил без объяснений в своём завещании, и чувство обиды переполняло его. Почему Дамблдор не сказал ему? Почему не объяснил? Заботился ли вообще Дамблдор о Гарри? Или Гарри был не больше, чем инструмент, который затачивают и полируют, но в котором сомневаются и которому никогда не доверяют?
Лежать здесь, в обществе лишь горьких мыслей – этого Гарри не мог вынести. Отчаянно желая сделать хоть что-нибудь, чтобы отвлечься, он выскользнул из спального мешка, поднял свою волшебную палочку и выбрался из комнаты. На лестничной площадке Гарри прошептал Lumos и при свете палочки стал подниматься по ступенькам.
На втором этаже была спальня, в которой они с Роном спали в свой предыдущий приезд сюда. Гарри заглянул туда. Дверцы гардероба были распахнуты, а всё постельное бельё была разорвано и валялось на полу. Гарри вспомнил перевёрнутую ногу тролля на первом этаже. Кто-то обыскивал дом после того, как Орден его оставил. Снейп? Или, возможно, Мундунгус, который многое стянул из дома и до, и после смерти Сириуса? Взгляд Гарри упёрся в портрет, на котором иногда появлялся Финеас Нигеллус Блэк, прапрадед Сириуса, но сейчас портрет был пуст, на нём не было ничего, кроме мутного фона. Финеас Нигеллус, несомненно, проводил ночь в кабинете директора Хогвартса.
Гарри поднимался вверх, пока не оказался на последнем этаже, где было всего две двери. На двери прямо перед ним висела табличка с надписью “Сириус”. Гарри никогда раньше не был в комнате своего крестного. Он открыл дверь, держа палочку достаточно высоко, чтобы освещать как можно больше пространства. Комната оказалась просторной, и когда-то она была красивой. В ней стояла большая кровать с резной деревянной спинкой, высокое окно было занавешено длинными бархатными портьерами, огарки свеч с застывшими каплями воска всё ещё лежали в гнездах покрытых пылью люстры. Толстый слой пыли покрывал и картины на стене, и спинку кровати. От люстры к верхушке деревянного гардероба тянулась паутина, а когда Гарри прошёл в комнату дальше, он услышал, как разбегаются встревоженные мыши.
Юный Сириус наклеил на стены так много плакатов и картинок, что были видны лишь небольшие островки серебристых шёлковых обоев. Гарри мог только предположить, что родители Сириуса не смогли убрать Долговременные Приклеивающие Чары, удерживающие картинки на стене, поскольку он был уверен, что те не одобряли вкус своего старшего сына в плане украшения комнаты. Сириус, оказалось, заходил далеко, чтобы досадить своим родителям. На стенах висело несколько больших выцветших красно-золотых флагов Гриффиндора, точно чтобы подчеркнуть его отличие от остальной, «слизеринской», семьи. В комнате было много изображений маггловских мотоциклов, а также (Гарри был восхищён смелостью Сириуса) несколько плакатов с одетыми в бикини девушками - магглами. Гарри мог утверждать, что они были магглы потому, что они оставались полностью неподвижными на своих фотографиях, с погасшими улыбками и стеклянными глазами, застывшими на бумаге. Совершенно иной была единственная колдография в этом помещении, на которой четыре хогвартских ученика стояли плечом к плечу, смеясь в камеру.
Гарри с радостью узнал среди них своего отца, чьи непослушные чёрные волосы также торчали на затылке, как и у самого Гарри, и он тоже носил очки. Рядом с ним был Сириус, небрежно красивый, его слегка надменное лицо было намного моложе и радостнее, чем привык видеть Гарри. Справа от Сириуса стоял Петтигрю, более чем на голову ниже, пухлый, с водянистыми глазами, румяный от удовольствия, что его взяли в эту крутую компанию, с вызывавшими всеобщее восхищение бунтарями Джеймсом и Сириусом. Слева от Джеймса был виден Люпин, уже тогда выглядевший немного потрёпанным, но всё с тем же чувством восторженного удивления, что его любили и принимали, или это просто казалось Гарри, потому что он знал и оттого видел это на колдографии? Гарри попытался отодрать её от стены - она ведь была его, Сириус всё ему отдал, - но колдография не поддалась. Сириус не упустил ничего, стремясь не позволить родителям изменить свою комнату.
Гарри оглядел пол вокруг. Снаружи небо становилось всё ярче. Луч света осветил клочки бумаги, книги, разные мелочи, рассыпанные по ковру. Очевидно, комнату Сириуса тоже обыскивали, хотя её содержимое, судя по всему, посчитали в основном, если не полностью, не стоящим внимания. Несколько книг перетрясли настолько грубо, что они расстались с обложками, и отдельные листы были рассыпаны по полу.
Гарри наклонился, поднял несколько клочков бумаги и проглядел их. Он узнал в одном отрывок из старого издания «Истории Магии» Батильды Бэгшот, другой принадлежал руководству по пользованию мотоциклами. Третий оказался написан от руки и смят. Гарри разгладил его.
“Дорогой Бродяга!
Спасибо, спасибо за подарок ко дню рождения Гарри. Это явно его любимая вещь. Всего год, а уже летает на игрушечной метле и при этом выглядит очень довольным собой. Я вкладываю колдографию в письмо, чтобы ты смог увидеть сам. Ты знаешь, что метла поднимается не более чем на два фута над землёй, но Гарри уже умудрился чуть не убить кота и разбить ужасную вазу, которую Петунья прислала мне на Рождество (я не жалуюсь по этому поводу). Конечно, Джеймс решил, что это очень весело, говорит, что Гарри будет великим игроком в квиддич, но нам пришлось убрать все украшения в доме и не спускать глаз с мальчика во время его полётов.
В день рождения тихо выпили чаю, только мы и старая Батильда. Она всегда так мила с нами и просто души не чает в Гарри. Очень жалко, что ты не смог приехать, но дела Ордена на первом месте, да и Гарри недостаточно большой ещё, чтобы понимать, что это его день рождения. Джеймс немного расстроен из-за вынужденного уединения здесь, хотя он старается не показывать этого, но я всё равно замечаю. Да и его плащ-невидимка всё ещё у Дамблдора, поэтому даже небольшие вылазки невозможны. Если бы ты мог приехать, это бы его немного приободрило. Червехвост был здесь на прошлых выходных. Он показался немного расстроенным, но это вероятно из-за случая с МакКиннонами. Я проплакала весь вечер, когда узнала.
Батильда приходила почти на весь день, старушка очаровательна с её самыми невероятными историями о Дамблдоре. Не уверена, что он обрадовался, если бы узнал. Я не знаю, чему верить, это кажется невероятным, что Дамблдор… ”
Гарри казалось, что его конечности окоченели. Он неподвижно стоял, держа удивительный листок в бессильных пальцах, чувствуя, как внутри тихо вспыхнули и радость, и горе и в равной мере застучали в крови. Качнувшись в сторону кровати, он сел.
Он прочитал письмо снова, но не нашёл в нем ничего нового, ему оставалось только смотреть на почерк… Она писала “г” также, как и он сам. Гарри ещё раз просмотрел письмо, разыскивая каждую из этих букв, и каждая из них казалась дружественным маленьким взмахом, сверкнувшим из-за пелены. Письмо было бесценным сокровищем, доказательством, что Лили Поттер жила, действительно жила, что её теплая рука однажды двигалась по этому пергаменту, выводила эти буквы, эти слова о нём, о Гарри, её сыне.
Нетерпеливо смахнув выступившую слезу, он перечитал письмо, сконцентрировавшись на содержании, словно вслушиваясь в полузабытый голос.
У них был кот… возможно он погиб, как и его родители, в Годриковой Лощине … или исчез оттуда, когда некому стало его кормить… Сириус купил ему его первую метлу… Его родители знали Батильду Бэгшот; может Дамблдор познакомил их? Его плащ-невидимка всё ещё у Дамблдора… в этом было что-то забавное…
Гарри остановился, обдумывая слова матери. Зачем Дамблдору понадобился плащ-невидимка Джеймса? Гарри отчётливо помнил, как директор говорил ему много лет назад: “Чтобы быть невидимым, мне не нужен плащ-невидимка”. Возможно, кто-то из менее одарённых членов Ордена нуждался в её помощи, а Дамблдор выступал лишь как курьер? Гарри продолжил чтение.
Червехвост был здесь… Петтигрю, предатель, казался “расстроенным”, неужели? Знал ли он, что видит Джеймса и Лили живыми в последний раз?
И, наконец, опять Батильда, рассказывавшая невероятные истории о Дамблдоре. Это кажется невероятным, что Дамблдор…
Что Дамблдор, что? Могли ли существовать факты о Дамблдоре, которые казались бы невероятными. Какие, например? Что он однажды получил низкую оценку по трансфигурации или использовал козлиное заклятье, как Аберфорт…
Гарри вскочил на ноги и исследовал пол: может, остаток письма был где-то тут. Он хватал бумаги, в нетерпении обращаясь с ними с таким же уважением, как и при настоящем обыске. Он выдвигал ящики комода, перетряхивал книги, вставал на стул, чтобы провести рукой по верху шкафа, ползал под кроватью и креслом.
Наконец, лёжа ничком на полу, он заметил под комодом что-то, выглядевшее как оторванный кусочек бумаги. Когда Гарри вытянул его, то он оказался частью колдографии, которую Лили описывала в письме. Черноволосый малыш вылетал из картинки и влетал обратно на крохотной метле, громко хохоча, а пара ног, должно быть, принадлежащих Джеймсу, бегали за ним. Гарри спрятал колдографию в карман вместе с письмом Лили и продолжил искать второй лист.
После четверти часа, однако, он был вынужден признать, что остаток письма его матери пропал. Был ли он просто потерян за те 16 лет, что прошли с момента его написания, или он был взят теми, кто обыскивал комнату. Гарри ещё раз перечитал первый лист, в этот раз выискивая намёки на то, что могло сделать второй лист ценным. Его игрушечная метла вряд ли могла считаться интересной для пожирателей смерти… Единственной потенциально полезной вещью, по мнению Гарри, могла быть возможная информация о Дамблдоре. Это кажется невероятным, что Дамблдор – что?
- Гарри? Гарри? Гарри!
- Я здесь, – ответил он. – Что случилось?
За дверью зазвучали шаги, и внутрь ворвалась Гермиона.
- Мы проснулись и не знали, где ты! – сказала она запыхавшись. Повернулась и крикнула назад: – Рон! Я нашла его.
Несколькими этажами ниже донёсся раздражённый голос Рона.
- Хорошо, скажи ему от меня, что он негодяй!
- Гарри, не надо так исчезать, пожалуйста, мы были ужасно испуганы! Почему ты сюда поднялся? – она оглядела разгромленную комнату. – Что ты делал здесь?
- Посмотри, что я только что нашёл.
Он протянул ей письмо своей матери и, пока Гермиона читала, смотрел на неё. Когда она дочитала до конца, взглянула на Гарри.
- О, Гарри…
- И это тоже было здесь.
Он дал ей обрывок колдографии, и Гермиона улыбнулась, увидев малыша, летавшего по картинке на игрушечной метле.
- Я искал остаток письма, – сказал Гарри. – Но его здесь нет.
Гермиона огляделась.
- Это из-за тебя такой беспорядок или часть была разбросана до того, как ты пришёл?
- Кто-то уже обыскивал здесь всё до меня, – произнёс Гарри.
- Я так и подумала. Во всех комнатах, в которые я заглядывала по пути сюда, кто-то побывал. Что им было нужно, как ты считаешь?
- Информация об Ордене, если это был Снейп.
- Но подумай, у него уже есть всё, что нужно. Я имею в виду, он ведь был членом Ордена?
- Что с того, – ответил Гарри, желая обсудить свою теорию. - Как насчет информации о Дамблдоре? Второй лист письма к примеру. Ты знаешь, кто эта Батильда, которую упоминает в письме моя мама?
- Кто?
- Батильда Бэгшот, автор …
- «Истории Магии», – перебила Гермиона, заинтересовавшись. – Так твои родители её знали? Она была удивительным историком.
- И она до сих пор жива, – сказал Гарри. - Она живёт в Годриковой Лощине. Тетя Рона, Мюриэль, говорила о ней на свадьбе. Она также знала семью Дамблдора. Было бы очень интересно с ней побеседовать, правда?
В ответной улыбке Гермионы было слишком много понимания, чтобы Гарри это понравилось. Он забрал письмо и фотографию обратно и положил в мешочек, висевший у него на шее, таким образом, избегая взгляда Гермионы.
- Я понимаю, что ты бы с удовольствием поговорил с ней о маме и папе и Дамблдоре тоже, – произнесла Гермиона. – Но это никак не поможет нам в поисках крестражей, не так ли?
Гарри не ответил, и она продолжила более воинственно:
- Гарри, я знаю, как ты хочешь поехать в Годрикову Лощину, но я очень боюсь, боюсь того, как легко пожиратели смерти нашли нас вчера. Теперь я остро ощущаю, что нам надо избегать места, где похоронены твои родители. Я уверена, они ждут, что ты придёшь туда.
- Всё не так, – ответил Гарри, всё ещё избегая взглянуть на неё. – Мюриэль рассказала разную чушь о Дамблдоре на свадьбе. Я хочу знать правду…
Он передал Гермионе слова Мюриэль. Когда он закончил, Гермиона произнесла:
- Конечно, теперь я понимаю, ты так расстроен, Гарри.
- Я не расстроен, – солгал Гарри в ответ. – Я только хочу знать, правда ли это или…
- Гарри, неужели ты думаешь, что сможешь узнать правду у такой злобной старухи как Мюриэль или у Риты Скитер? Как ты можешь верить им? Ты же знал Дамблдора.
- Я думал, что знал, – пробормотал он.
- Но ты знаешь, как много правды было во всём, что Рита писала о тебе! Додж прав, как ты можешь позволять всем этим людям порочить память Дамблдора?
Он посмотрел вдаль, стараясь не выдавать обиду, переполнявшую его. Снова: выбирай верить или нет. Он хочет знать правду. Почему все так уверены, что он не должен её знать?
- Может, пойдём на кухню? – предложила Гермиона после небольшой паузы. - Найдём что-нибудь для завтрака?
Он неохотно согласился, вышел вслед за ней на лестничную площадку и прошёл мимо второй двери. Дверь была испещрена глубокими царапинами. Они находились под маленькой табличкой, которую Гарри не заметил в темноте. Он прошёл по верху лестницы, чтобы прочитать её. Это была помпезная маленькая табличка, исписанная аккуратным почерком. Подобную ей вещь Перси Уизли мог бы прицепить на двери в свою спальню.
Не входить
Без специального разрешения
Регулуса Арктуруса Блэка
Волнение наполнило Гарри, но он не сразу понял, почему. Гарри прочитал надпись ещё и ещё раз. Гермиона была уже одним пролетом ниже.
- Гермиона! – позвал он, удивляясь как спокоен его голос. – Поднимись сюда.
- Что такое?
- Р.А.Б. Думаю, я нашёл его.
Послышался вздох, и Гермиона побежала наверх.
- В письме твоей мамы? Но я не видела…
Гарри кивнул головой в сторону таблички, висящей на двери. Она прочитала и схватила Гарри за руку так крепко, что тот поморщился.
- Брат Сириуса? – прошептала она.
- Он был пожирателем смерти, - сказал Гарри. - Сириус говорил мне о нём. Он вступил к ним, когда был очень юным, потом струсил и попытался уйти, тогда они его убили.
- Подходит! – воскликнула Гермиона. - Если он был пожирателем смерти, у него был доступ к Волдеморту, и если он освободился от чар, то мог захотеть убить Волдеморта!
Она отпустила Гарри, перегнулась через перила и крикнула:
– Рон! РОН! Иди сюда, быстрее.
Рон, запыхавшийся, с палочкой в руке, появился минуту спустя.
- Что произошло? Если это снова огромные пауки, я сначала хочу позавтракать!
Он хмуро взглянул на дверь, на которую молча указывала Гермиона.
- Что? Это же был брат Сириуса, да? Регулус Арктурус… Регулус … Р.А.Б! Медальон – вам не кажется…?
- Давай узнаем, - сказал Гарри.
Он толкнул дверь, но она оказалась заперта. Гермиона направила палочку на дверную ручку и произнесла Alohomora. Щелчок - и дверь распахнулась…
Они вместе пересекли порог, озираясь вокруг. Спальня Регулуса была немного меньше, чем у Сириуса, хотя так же хранила остатки прежнего великолепия. Если Сириус всячески демонстрировал свой разрыв с семьёй, Регулус стремился подчеркнуть обратное. Драпировки цветов Слизерина – изумруд и серебро – были повсюду: на кровати, стенах, окнах. Герб рода Блэков был искусно выполнен над кроватью рядом с его геральдическим девизом - TOUJOURS PUR («всегда чист» – фр.). Под ним - коллекция жёлтых газетных вырезок, наклеенных друг на друга и образующих небрежный коллаж. Гермиона пересекла комнату, чтобы получше их рассмотреть.
- Они все о Волдеморте, - сказала она. – Регулус, похоже, был его фанатом несколько лет до того, как присоединился к пожирателям смерти...
Лёгкое облачко пыли поднялось с покрывала, когда она присела, чтобы прочитать текст. Гарри тем временем заметил ещё одну фотографию: хогвартская команда по квиддичу улыбалась и махала руками из рамочки. Он подошёл ближе и увидел эмблемы со змеями на их мантиях: слизеринцы. В мальчике, сидевшем посередине первого ряда, легко можно было узнать Регулуса. У него были те же чёрные волосы и заносчивый вид, что и у Сириуса, только он был ниже, более худосочен и не так красив, как его брат.
- Он был ловцом, - пробормотал Гарри.
- Что? - отрешённо переспросила Гермиона.
Она всё ещё была погружена в газетные вырезки о Волдеморте.
- Он сидит в центре переднего ряда, это место ловца... Не бери в голову, - Гарри понял, что никто его не слушал.
Рон стоял на четвереньках, заглядывая под платяной шкаф.
Гарри осмотрел комнату в поисках возможных тайников и приблизился к столу. И снова кто-то побывал здесь раньше них. Содержимое ящиков было недавно перевёрнуто, слой пыли потревожен. Ничего полезного не наблюдалось: негодные перья, устаревшие учебники со следами грубого обращения, недавно разбитый пузырек чернил, липкие остатки которых подсыхали на дне ящика.
- Можно сделать проще.
Пока Гарри вытирал запачканные чернилами пальцы о свои джинсы, Гермиона подняла палочку и произнесла: "Accio медальон!"
Ничего не произошло.
Рон, ощупывавший складки выцветших драпировок, выглядел разочарованным.
– И это всё? Его здесь нет?
- Ну, он, может быть, здесь, но под защитным заклятием, - протянула Гермиона. - Чарами, препятствующими тому, чтобы он мог быть вызван волшебством. Ну, вы знаете.
- Как те, что Волдеморт наложил на каменную чашу в пещере, - добавил Гарри, вспомнив, как не смог вызвать поддельный медальон.
- И как нам быть? - спросил Рон.
- Мы будем искать его вручную, - просто сказала Гермиона.
- Великолепная идея, - простонал Рон, закатывая глаза и возвращаясь к занавескам.
Они прочесали каждый дюйм комнаты, но, в конце концов, заключили, что медальона здесь нет. Солнце только поднялось; его свет слепил даже через грязные окна лестничной площадки.
- Он, может быть, где-нибудь ещё в доме, - подбодрила друзей Гермиона, когда они спускались по лестнице.
Гарри и Рон совсем упали духом, а вот она, напротив, становилась всё более решительной.
- Сумел он разрушить его или нет, он бы хотел спрятать его от Волдеморта, разве не так? Помните все те жуткие штуки, от которых мы очищали дом, когда были здесь в последний раз? Те часы, которые стреляли болтами во всех подряд, и та старая мантия, которая пыталась задушить Рона; Регулус мог поместить их, чтобы защитить тайник с медальоном, хотя мы и не поняли это во... во...
Гарри и Рон взглянули на неё. Она замерла, не донеся одну ногу до ступеньки, с глуповато-благоговейным видом человека, испытавшего на себе заклятие Obliviate: её глаза даже не могли сфокусироваться.
- ... вовремя, - продолжила она шёпотом.
- Что-то не так? – осторожно спросил Рон.
- Медальон был там.
- Что?! - одновременно воскликнули мальчики.
- В витрине, в гостиной. Никто не мог открыть его. И мы... мы...
Гарри показалось, что через грудь в живот ему упал кирпич. Он вспомнил, как держал эту вещь в руках, когда её передавали по кругу, пытаясь открыть каждый по очереди. И как её бросили в мусорный мешок, где уже лежали табакерка с бородавочным порошком и музыкальная шкатулка, навевающая сон...
- Кричер тогда стибрил у нас кучу хлама, - вспомнил Гарри. Это был единственный шанс, единственная скудная надежда, оставшаяся у них, и он собирался цепляться за неё до последнего. - У него в логове на кухне был целый склад этой дряни. Пошли.
Он рванул вниз по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки, отставшие вдвоем топали у него за спиной. Они наделали так много шума, что разбудили портрет матери Сириуса, когда мчались по коридору.
- Мерзость! Грязнокровки! Нечисть! - кричала она им вслед, когда они скрылись в цокольном этаже и захлопнули за собою дверь.
Гарри пробежал через всю кухню, остановился у входа в убежище Кричера и резко открыл дверь.
Там было гнездо из старых одеял, в которых эльф-домовик когда-то спал, но среди них уже не сияли «спасённые» Кричером безделушки. Единственное, что там ещё оставалось, - старинная копия «Благородство от природы: Волшебная генеалогия». Отказываясь верить своим глазам, Гарри схватил одеяла и встряхнул их - оттуда выпала дохлая мышь. Рон застонал и плюхнулся на кухонный стул; Гермиона закрыла глаза.
- Это ещё не всё, - упрямо произнес Гарри и крикнул: - Кричер!!!
Раздался громкий чпок, и эльф-домовик, которого Гарри так неохотно унаследовал от Сириуса, появился из ниоткуда перед холодным и пустым камином: крошечный, ростом с карлика, бледная кожа висит складками, белые волосы торчат из ушей, похожих на уши летучей мыши. Он был всё в той же грязной тряпке, в которой Гарри впервые встретил его. С презрительным видом он поклонился Гарри, показывая, что его отношение к смене хозяина изменилось не более чем его одеяние.
- Мастер, - проскрипел Кричер своим жабьим голосом и низко поклонился, забормотав собственным коленям, - вернулся в старинный дом моей госпожи с изменником крови Уизли и грязнокровкой.
- Я запрещаю тебе называть кого-либо "изменником крови" или "грязнокровкой", - прогремел Гарри.
Он бы в любом случае относился к Кричеру, с его длинным, обвислым носом и налитыми кровью глазами, крайне неприязненно, даже если бы тот не выдал Сириуса Волдеморту.
- У меня вопрос к тебе, - проговорил Гарри. Сердце его отчаянно заколотилось, когда он опустил взгляд на эльфа. - И я приказываю тебе отвечать правду. Понятно?
- Да, мастер, - сказал Кричер, снова низко кланяясь.
Гарри видел, как его губы беззвучно задвигались, несомненно, бормоча оскорбления, которые ему отныне было запрещено произносить вслух.
- Два года назад, - сердце Гарри гулко ударялось о рёбра, - в гостиной наверху был большой золотой медальон. Мы выбросили его. Ты приволок его обратно?
Наступила секундная тишина, во время которой Кричер смотрел прямо в лицо Гарри. Затем он изрек:
- Да.
- Где он сейчас? - ликующе спросил Гарри.
Рон и Гермиона тоже сияли.
Кричер закрыл глаза, как будто не мог спокойно видеть их реакцию на свои слова.
- Пропал.
- Пропал? - эхом повторил Гарри, весь восторг которого будто испарился. – В каком смысле пропал?
Эльф дрожал. Он колебался.
- Кричер, - ожесточенно начал Гарри, - я приказываю тебе...
- Мундунгус Флетчер, - выплюнул эльф, глаза его по-прежнему были плотно закрыты. - Мундунгус Флетчер украл всё: портреты мисс Беллы и мисс Цисси, перчатки моей госпожи, Орден Мерлина Первой степени, кубки с родовыми гербами и... и...
Кричер глотал воздух: его впалая грудь быстро поднималась и опускалась, потом глаза его распахнулись, и он сорвался в леденящий кровь вопль:
- ...И медальон, медальон мастера Регулуса. Кричер плохой! Кричер нарушил приказ!
Гарри среагировал инстинктивно. Как только Кричер бросился к кочерге, стоящей в камине, он сбил эльфа с ног, придавив его к полу. Крик Гермионы смешался с воплем Кричера, но Гарри орал громче, чем они оба вместе взятые:
- Кричер, я приказываю тебе остановиться!
Почувствовав, что эльф перестал сопротивляться, он отпустил его. Кричер распластался на холодном каменном полу, слёзы неудержимо текли из-под обвислых век.
- Гарри, пусти его! - прошептала Гермиона.
- Чтобы он покалечил себя этой кочергой? - фыркнул Гарри, стоявший на коленях рядом с эльфом. – Вот уж нет! Ладно. Кричер, я хочу правды: откуда тебе известно, что Мундунгус Флетчер украл медальон?
- Кричер видел его! - задыхался эльф. Слёзы стекали по его хоботу в полный потемневших зубов рот. - Кричер видел его вылезающим из убежища Кричера, и его руки были полны сокровищ Кричера! Кричер велел подлому вору остановиться, но Мундунгус Флетчер засмеялся и уб-бежал...
- Ты сказал, «медальон мастера Регулуса», - вспомнил Гарри. - Почему? Как он попал к нему? Что Регулус должен был с ним сделать? Сядь, Кричер, и расскажи мне всё, что ты знаешь об этом медальоне, всё, что Регулус должен был сделать с ним!
Эльф сел, сжавшись в комок, и уткнул мокрое лицо в колени, раскачиваясь вперёд-назад. Он говорил, и его глухой голос отчётливым эхом отдавался в тишине кухни.
- Мастер Сириус сбежал, скатертью дорога, он был плохим мальчиком и разбил сердце моей госпожи, встав на кривую дорожку. Но мастер Регулус был порядочным; он знал, что должен блюсти честь имени и достоинство рода. Годами он говорил о Тёмном Лорде, который хотел, чтобы волшебники перестали скрываться и правили магглами и магглорождёнными... И когда ему было шестнадцать, мастер Регулус присоединился к Тёмному Лорду. Так горд был, так горд, так счастлив служить... И однажды, через год после того как он присоединился, мастер Регулус спустился на кухню повидать Кричера. И мастер Регулус сказал... он сказал...
Старый эльф закачался быстрее.
- ...Он сказал, что Тёмному Лорду требуется эльф...
- Волдеморту нужен был эльф? - повторил Гарри, оглядываясь на Рона и Гермиону, смотревших так же озадаченно, как и он сам.
- О, да, - простонал Кричер. - И мастер Регулус предложил Кричера. Это честь, сказал мастер Регулус, честь для него и для Кричера. Он должен делать, что прикажет Тёмный Лорд... А потом и-идти домой.
Кричер стал качаться ещё быстрее, его дыхание превратилось во всхлипывания.
- И Кричер пришел к Тёмному Лорду. Тёмный Лорд не сказал Кричеру, что они будут делать, но взял Кричера с собой в пещеру у моря. И в пещере был грот, а в гроте огромное чёрное озеро...
Волосы на затылке Гарри зашевелились. Скрипучий голос Кричера, казалось, доносился до него сквозь тёмные воды. Он видел, что произошло тогда, как будто сам присутствовал там.
- ...Там была лодка...
Конечно, там была лодка; Гарри помнил лодку, призрачно-зелёную, крошечную, заколдованную так, что она могла переправить одного волшебника и одну его жертву к острову в центре. Так Волдеморт проверял защиту крестража на чужих эльфах-домовиках, на одноразовом материале!
- На острове была ч-чаша, полная яда. Т-тёмный Лорд заставил Кричера выпить его...
Эльф дрожал с головы до пят.
- Кричер пил, и, когда он пил, он видел ужасные вещи. Кричер горел изнутри... Кричер звал мастера Регулуса, чтобы спас его, он звал хозяйку Блэк, но Тёмный Лорд только смеялся... Он заставил Кричера выпить весь яд... Он бросил медальон в пустую чашу. Он заново наполнил её ядом. И Тёмный Лорд уплыл прочь, оставив Кричера на острове...
Гарри мог видеть, как это происходило. Он видел бледное змееподобное лицо Волдеморта, исчезающее в темноте, его красные глаза, безжалостно устремлённые на эльфа, обречённого умереть через несколько минут, когда он уступит отчаянной жажде, зажжённой ядом. Но дальше воображение Гарри отказывалось работать, он не мог представить, как Кричер спасся из пещеры.
- Кричеру была нужна вода, он подполз к краю острова и пил из чёрного озера... И руки, мёртвые руки показались из воды и потащили Кричера...
- Как ты вернулся? - спросил Гарри и не удивился, поняв, что шепчет.
Кричер поднял уродливую голову и посмотрел на Гарри своими огромными, налитыми кровью, глазами.
- Мастер Регулус велел Кричеру вернуться, - ответил он.
- Я знаю, но как ты обошел инферналов?
Кричер явно не понимал.
- Мастер Регулус велел Кричеру вернуться, - повторил он.
- Я знаю, но...
- Ну, это же очевидно, правда, Гарри? - сказал Рон. - Он аппарировал!
- Но... Ты не мог аппарировать в пещеру или из неё, - упёрся Гарри, - иначе бы Дамблдор…
- Магия эльфов вроде не такая, как у волшебников? - спросил Рон. - Я имею в виду, они могут аппарировать и дезаппарировать из Хогвартса и обратно, в то время как мы не можем.
Пока Гарри обдумывал эту мысль, стояла тишина.
Как мог Волдеморт допустить такую ошибку? Но едва он подумал об этом, заговорила Гермиона, и в голосе её был лёд.
- Конечно, Волдеморт считал, что способности эльфов-домовиков недостойны его внимания… Ему бы никогда не пришло в голову, что они могут колдовать так, как не может он.
- Воля хозяина - эльфу Верховный Закон, - нараспев произнёс Кричер. - Кричеру было велено вернуться домой. Кричер вернулся домой.
- Ну, тогда ты выполнил волю хозяина, разве не так? - ласково сказала Гермиона. - Ты не нарушил приказов!
Кричер потряс головой и закачался быстро, как никогда.
- Так что случилось, когда ты вернулся назад? - спросил Гарри. - Что сказал Регулус, когда узнал, что произошло?
- Мастер Регулус был очень обеспокоен, очень-очень, - проскрипел Кричер. - Мастер Регулус сказал Кричеру спрятаться и не покидать дом. Потом... Это было позже... Мастер Регулус пришел к Кричеру однажды ночью, и мастер Регулус был странным, не таким, как всегда. Был не в себе, Кричер бы так сказал... И он попросил Кричера отвести его в ту пещеру, где Кричер был с Тёмным Лордом.
Итак, они отправились. Гарри представлял их довольно ясно: испуганный старый эльф и худой темноволосый ловец, немного похожий на Сириуса... Кричер знал, как открыть тайный ход в подземную пещеру, знал, как поднять со дна маленькую лодку: в этот раз его любимый Регулус плыл с ним на остров с чашей, наполненной ядом.
- И он заставил тебя выпить яд? - возмущённо спросил Гарри.
Но Кричер потряс головой и заплакал. Рука Гермионы прижалась ко рту: она, очевидно, поняла что-то.
- М-мастер Регулус достал из кармана медальон, такой же, как был у Тёмного Лорда, - рассказывал Кричер, и слёзы лились по обеим сторонам его носа. - И он велел Кричеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны... И он… приказал Кричеру уйти… без него. Он велел Кричеру уходить домой и никогда не говорить моей госпоже, что он сделал, но уничтожить первый медальон. И он выпил весь яд, и Кричер поменял медальоны и смотрел, как мастера Регулуса потащили под воду... и...
- О, Кричер! - простонала плачущая Гермиона.
Она бросилась на колени рядом с эльфом и попыталась обнять его. Тот вскочил на ноги и съёжился, словно пытаясь отбиться от неё.
- Грязнокровка прикоснулась к Кричеру, он не допустит этого снова. Что бы сказала госпожа?
- Я велел тебе не называть её грязнокровкой! - прорычал Гарри, но эльф уже наказывал себя - бился головой о каменный пол.
- Останови его, останови, - рыдала Гермиона. - О, разве ты не видишь, что это уже болезнь – зависимость от воли хозяина?
- Кричер, хватит, ХВАТИТ! - закричал Гарри.
Эльф, дрожа и задыхаясь, лежал на полу в сверкающей луже зелёных соплей; на его бледном лбу уже расцветал синяк; опухшие и покрасневшие глаза купались в слезах. Гарри никогда не видел столь жалкого зрелища.
- Итак, ты принёс медальон домой, - сказал он безжалостно, ибо был полон решимости знать всю правду. - И ты попытался уничтожить его?
- Ни одной царапины Кричер не сделал на нём, - простонал эльф. - Кричер пробовал всё, всё, что он знал, но ничего, ничего не работало... Так много мощных чар было на нём! Кричер был уверен: чтобы разрушить медальон, надо открыть его, но он не открывался, не открывался... Кричер наказал себя и пытался снова, потом опять наказал себя и пытался снова… Кричер не исполнил приказа, Кричер не смог разрушить медальон! И его госпожа повредилась в уме от печали, потому что мастер Регулус исчез, и Кричер не мог сказать ей, что случилось, нет, потому что мастер Регулус з-з-з-запретил ему говорить кому-либо из се-семьи, что случилось в пе-е-щере...
Остальное утонуло во всхлипах.
Гермиона тихо плакала, глядя на Кричера, но она не осмелилась прикоснуться к нему снова. Даже Рон, который всегда недолюбливал Кричера, выглядел удручённым. Гарри присел на пятки и встряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок.
- Я не понимаю тебя, Кричер, - произнёс он, наконец. - Волдеморт пытался убить тебя; Регулус умер, чтобы ослабить могущество Волдеморта, и после всего этого ты был рад предать ему Сириуса? Счастлив пойти к Нарциссе и Беллатрикс и передать Волдеморту сведения через них...
- Гарри, Кричер думает не так, он мыслит другими категориями, - сказала Гермиона, вытирая глаза тыльной стороной ладони. - Он – раб; домовые эльфы привыкли к плохому, даже жестокому обращению. То, что Волдеморт делал с Кричером, неособенно отличается от их обычного существования. Что войны волшебников могут значить для такого эльфа, как Кричер? Он верен людям, которые добры к нему, а миссис Блэк, наверное, была добра, и Регулус, конечно, тоже, поэтому он охотно служил им и повторял за ними их идеи. Я знаю, что ты хочешь сказать, - перебила она Гарри, открывшего рот, чтобы возразить, - что Регулус поменял свои убеждения... Но он, похоже, не объяснил этого Кричеру, разве не так? И, мне кажется, я знаю почему. Кричер и семья Регулуса были в безопасности, пока они исповедовали идею чистоты крови. Регулус просто пытался защитить их всех.
- Сириус...
- Сириус ужасно относился к Кричеру, Гарри, и он был не прав, ты знаешь, что это так. К тому времени, как Сириус вернулся сюда, Кричер уже долго был один. Должно быть, он нуждался хоть в капельке тепла, ему нужно было о ком-то заботиться. Я уверена, "мисс Цисси" и "мисс Белла" были очень милы с Кричером, когда он внезапно появился у них, поэтому он ответил им тем же и рассказал им то, что они хотели знать. Я всегда говорила, что волшебники заплатят за то, как они обращаются с домашними эльфами. Волдеморт заплатил... и Сириус тоже.
Гарри нечем было возразить. Он посмотрел на Кричера, всхлипывающего на полу, и вспомнил, что Дамблдор сказал ему через несколько часов после смерти Сириуса: "Я не думаю, что Сириус когда-либо считал Кричера существом, чьи переживания могут быть столь же глубокими, как человеческие..."
- Кричер, - сказал Гарри через некоторое время. - Когда ты … э-э, пожалуйста, сядь.
Прошло несколько минут, прежде чем Кричер перестал икать и наступила тишина. Теперь он сидел и тёр глаза кулачками, как маленький ребёнок.
- Кричер, я хочу попросить тебя сделать кое-что, - продолжил Гарри.
Он взглянул на Гермиону, ожидая поддержки. Ему не хотелось жёсткого тона, но в то же время надо было дать понять эльфу, что его последующие слова – приказ и его нужно выполнить. Изменение в его тоне, по-видимому, получило одобрение девушки: она коротко улыбнулась ему.
- Кричер, пожалуйста, я хочу, чтобы ты нашёл Мундунгуса Флетчера. Нам нужно узнать, где медальон, медальон мастера Регулуса. Это очень важно. Мы хотим закончить дело, начатое Регулусом, мы хотим, э-э, быть уверены, что он умер не напрасно.
Кричер уронил кулаки и поднял взгляд на Гарри.
- Найти Мундунгуса Флетчера? - просипел он.
- И привести его сюда, на Гриммаулд Плейс, - уточнил Гарри. - Ты смог бы сделать это для нас?
Когда Кричер кивнул и поднялся на ноги, Гарри внезапно осенило. Он вытащил кошелёк Хагрида и достал оттуда поддельный крестраж - замененный медальон, в который Регулус поместил записку Волдеморту.
- Кричер, я, э-э, мне бы хотелось отдать тебе это, - сказал он, вкладывая медальон в руку эльфа и сжимая её.
- Это принадлежало Регулусу, и я уверен, он бы хотел, чтобы ты взял его в знак благодарности за то, что ты...
- Перегнул палочку, дружок, - прокомментировал Рон, когда эльф, бросив один взгляд на медальон, испустил стон потрясения и страдания и упал на землю.
Около получаса ушло на то, чтобы успокоить Кричера, который до дрожи в коленях растрогался, получив семейную реликвию Блэков. Когда, наконец, он был в состоянии проковылять несколько шагов, эльфа сопроводили к его каморке, понаблюдали за тем, как он закапывает медальон в складки грязных одеял, и уверили в том, что защита медальона будет для них главным делом, пока он отсутствует. После этого Кричер отвесил два низких поклона Гарри и Рону и даже изобразил нечто вроде небольшой судороги в сторону Гермионы, что можно назвать попыткой отсалютовать, перед тем как аппарировать с обычным громким чпок!
