Глава 15. Месть гоблина
Переводчик -
Niggl, Ланна Колокольчик (1); Парсеваль Сниффер, Крошка Ру (2)
корректор -
Terry Frost, Чжоули (1); Чжоули (2)
Ранним утром следующего дня, прежде чем его друзья проснулись, Гарри вышел из палатки, чтобы найти в лесу самое старое и жизнеспособное на вид дерево. Там, в его тени, он закопал глаз Шизоглаза Хмури и сделал отметку, выдолбив палочкой маленький крест на коре. Не слишком много, но Гарри чувствовал, что Шизоглаз предпочёл бы это вместо того, чтобы быть приколотым на двери Долорес Амбридж. Потом он вернулся в палатку ожидать, когда проснутся остальные, чтобы обсудить, что они собираются делать дальше.
Гарри и Гермиона чувствовали, что не стоит задерживаться на одном месте слишком долго. Рон согласился, но с условием, что путь приведёт их туда, где можно будет достать сэндвич с беконом. Пока Гарри и Рон уничтожали на земле все следы их стоянки, Гермиона сняла заклятия, наложенные вокруг участка. Потом они аппарировали в предместье маленького городка.
Палатку поставили в тени маленькой рощицы, окружив её защитными заклинаниями. Под плащом-невидимкой Гарри осмелился выйти за едой. Но всё пошло не так, как планировалось. Он едва вошёл в город, как неестественно холодный опустившийся туман и внезапно потемневшее небо заставили его оцепенеть.
– Но ты блестяще умеешь вызывать патронуса! – возразил Рон, когда Гарри, едва дыша, вернулся в палатку с пустыми руками и произнёс лишь одно слово: дементоры.
– Я не мог… вызвать, – пропыхтел он, держась руками за бок. – Не... получилось бы.
Испуг и досада, написанные на их лицах, вызвали у Гарри чувство стыда. Это был кошмар: видеть выплывающих из тумана дементоров и понимать, что не способен защитить себя, когда парализующий холод душит лёгкие, а отдалённые крики заполняют уши. Вся сила воли понадобилась ему, чтобы очнуться и бежать, оставляя незрячих дементоров парить среди магглов, неспособных их видеть, но чувствующих вызываемое ими отчаяние.
– Что ж, у нас нет никакой еды.
– Молчи, Рон, – огрызнулась Гермиона. – Что случилось, Гарри?.. Как ты думаешь, почему ты не смог вызвать патронуса? Вчера всё прекрасно получилось.
– Я не знаю...
Он уныло сел в старое кресло Перкинса, чувствуя ещё большее унижение. Он боялся, что внутри него что-то пошло не так. Вчера, казалось, было давным-давно. Сегодня он снова стал тринадцатилетним, тем единственным, кто упал в обморок в Хогвартс-экспрессе.
Рон пнул ножку стула.
– Что? – рыкнул он на Гермиону. – Я голодный! Всё, что я ел после того как чуть не умер от потери крови, – это пара поганок.
– Тогда иди и борись с дементорами сам, – съехидничал Гарри.
– Я бы пошёл, но моя рука перевязана, если ты ещё не заметил.
– Это удобно.
– И что это значит?
– Конечно! – повергая их в молчание, вдруг воскликнула Гермиона, хлопнув себя по лбу. – Гарри, дай мне медальон. Давай, – сказала она, нетерпеливо щёлкая пальцами, когда он не отреагировал. – Крестраж, ты всё ещё носишь его.
Гермиона протянула руку, и Гарри снял с шеи золотую цепочку. Когда та перестала касаться его кожи, он почувствовал свободу и странный свет. Медальон был холоден и тяжело давил на желудок. Гарри не осознавал этого, пока ощущения не исчезли.
– Лучше? – спросила Гермиона.
– Да, намного!
– Гарри, – продолжила она, опускаясь перед ним и говоря таким голосом, который скорее подходил для визита к тяжело больным, – ты не думаешь, что был одержим?
– Что? Нет! – изумился он. – Я помню всё, что мы делали, пока я его носил. Ведь я бы не знал, что делал, если бы был одержим, правда ведь? Джинни говорила мне, что о некоторых днях она ничего не может вспомнить.
– Хм… – задумалась Гермиона, разглядывая медальон. – Тогда может нам лучше не надевать его? Мы будет просто держать его в палатке.
– Мы не можем оставить этот крестраж лежать, где попало, – твёрдо возразил Гарри. – Если его украдут…
– Ох, ладно, ладно, – вздохнула Гермиона. Она надела медальон на шею и спрятала под блузку. – Но мы будем меняться, и никто не станет хранить его слишком долго.
– Отлично, – Рон был нетерпелив. – Теперь, когда мы во всём разобрались, может, достанем что-нибудь поесть?
– Хорошо, но будем искать еду в другом месте, – решила Гермиона, покосившись на Гарри. – Бессмысленно находиться там, где летают дементоры.
В конце концов, они остановились на ночь в давно заброшенном поле, рядом с одинокой фермой, где им удалось достать яиц и хлеба.
– Это же не воровство, правда? – взволнованно оправдывалась Гермиона, когда они поглощали яичницу с поджаренным хлебом. – Я ведь оставила деньги под куриным гнездом?
Рон закатил глаза и произнёс с набитым ртом: «Ер-ми-она, не волнуйся так, аслабся!»
И, действительно, когда они насытились, расслабиться оказалось намного проще. Этим вечером споры о дементорах были в смехе забыты, и Гарри чувствовал ободрение, даже надежду, когда первым из них троих отправился на ночное дежурство.
Это было первое столкновение ребят с фактом, что полный желудок вызывает хорошее настроение, а пустой – перебранки и мрачность. Гарри был мало этим удивлён, потому что ему приходилось терпеть голодовки у Дурслей. Гермиона держалась достаточно хорошо теми вечерами, когда им удавалось поживиться только ягодами или чёрствым печеньем. Её настроение, возможно, было немного хуже обычного, а молчание – более строгим. Рон же привык к трём восхитительным обедам в день, приготовленными матерью или хогвартскими домовыми эльфами. Голод делал его неблагоразумным и раздражительным. Всякий раз, когда нехватка еды совпадала с его очередью носить крестраж, Рон становился очень неприятным.
– И куда дальше? – постоянно повторял он.
Казалось, Рон сам ничего не мог придумать и только ожидал, когда Гарри и Гермиона составят план, пока он сидит и грустно думает о недостатке еды. Поэтому Гарри и Гермиона вдвоём проводили бесплодные часы, пытаясь решить, где они могут найти остальные крестражи и как уничтожить тот, что уже у них есть. Но их беседы становились всё более повторяющимися, так как новой информацией они не располагали.
Дамблдор сказал Гарри, что верит, будто Волдеморт спрятал свои крестражи в важных для него местах, и они, как тоскливую молитву, всё время перечисляли те места, в которых Волдеморт жил или которые посещал. Приют, где он родился и вырос; Хогвартс, в котором учился; место работы после окончания школы – «Боргин и Буркс», потом Албания, где он провёл годы изгнания. На этом строились их догадки.
– Ага, давайте поедем в Албанию. Обыскать всю страну – это не займёт больше, чем полдня, – саркастично заметил Рон.
– Там ничего не может быть. Он уже сделал пять крестражей, прежде чем отправился в изгнание, и Дамблдор был уверен, что змея – шестой, – ответила Гермиона. – Мы знаем, что змея не в Албании, она обычно с Вол…
– Я же просил не называть.
– Хорошо. Змея обычно с Сам-Знаешь-Кем. Доволен?
– Не особенно.
– Я не думаю, что он спрятал что-то в «Боргин и Буркс», – рассуждал Гарри, который говорил это уже много раз раньше, но повторил снова, только чтобы прервать отвратительное молчание. – Боргин и Буркс были экспертами по Тёмным вещам, они бы сразу узнали крестраж.
Рон подчёркнуто зевнул. Подавив острое желание чем-нибудь в него швырнуть, Гарри продолжил:
– Я всё-таки считаю, он мог спрятать что-то в Хогвартсе.
Гермиона вздохнула.
– Но Дамблдор нашёл бы это, Гарри.
Гарри повторил аргумент в пользу этой теории:
– Дамблдор говорил мне, что никогда не утверждал, будто знает все секреты Хогвартса. Я же говорю, если бы было такое место, которое Вол…
– Эй!
– САМ-ЗНАЕШЬ-КТО! – закричал Гарри, доведённый до бешенства. – Если и было место, действительно важное для Сам-Знаешь-Кого, то это был Хогвартс.
– Да ладно, – хмыкнул Рон. – Его школа?
– Именно, школа. Это был его первый настоящий дом, где он почувствовал свою исключительность. Это место значило для него всё, даже после того, как он его оставил!
– Мы о Сам-Знаешь-Ком говорим, да? Не о тебе? – поинтересовался Рон.
Он перебирал цепь крестража на шее. Гарри захотелось придушить его этой цепью.
– Ты говорил нам, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора о работе после окончания, – вспомнила Гермиона.
– Да, правда, – ответил Гарри.
– И Дамблдор думал, что он просто хотел вернуться для того, чтобы найти что-то – возможно, другие вещи основателей школы – и сделать из них крестражи?
– Да, – подтвердил Гарри.
– Но он же не получил работу, так? – продолжила Гермиона. – Значит, у него не было возможности найти вещи основателей и спрятать их в школе.
– Пусть так, – сдался Гарри. – Забудем Хогвартс.
Без каких-либо иных идей они, спрятавшись под плащом-невидимкой, отправились в Лондон, искать сиротский приют, в котором рос Волдеморт. Гермиона прокралась в библиотеку и из записей узнала, что он был разрушен много лет назад. Они посетили это место и увидели там большое офисное здание.
– Мы могли бы попробовать добраться до фундамента, – нерешительно предложила Гермиона.
– Он не мог спрятать крестраж здесь, – сказал Гарри.
Он знал это уже давно. Приют был тем местом, которого Волдеморт решительно избегал, он никогда бы не спрятал там часть своей души. Дамблдор показал Гарри, что Волдеморт искал величие или мистичность в местах, где оставлял крестражи. Этот унылый серый угол Лондона был совершенно не похож на Хогвартс, или Министерство, или здание Гринготтса – Волшебного Банка – с его позолоченными дверями и мраморным полом.
Даже безо всяких новых мыслей они продолжали пробираться по окраинам, устанавливая палатку каждую ночь в разных местах. По утрам они убирали все следы своего пребывания, а затем уходили в поисках другого уединённого и укромного места. Путешествовали при помощи аппарирования в лесистые местности, в тенистые расщелины утёсов, пурпурные, поросшие вереском торфяники, покрытую можжевельником гористую местность, а однажды даже в галечную укромную бухточку. Примерно через каждые двенадцать часов они передавали крестраж друг другу, как будто упрямо играли в неторопливую игру – «передай посылку», где боялись, что музыка остановится и наградой будут двенадцать часов возрастающего беспокойства и страха.
Шрам Гарри покалывал. Он заметил, что это случается чаще при ношении крестража. Иногда он не мог не реагировать на боль.
– Что? Что ты видишь? – спрашивал Рон всякий раз, когда замечал, что Гарри морщится.
– Лицо, – бормотал Гарри. – Одно и тоже лицо. Вор, который украл у Грегоровича.
И Рон отворачивался, не пытаясь скрыть своего разочарования. Гарри знал, что Рон надеется узнать новости о своей семье или об остальных из Ордена Феникса. Но всё же он, Гарри, не телевизионная антенна: он мог только видеть, что Волдеморт думает в данный момент, а не настраиваться на всё, что вздумается. Видимо, Волдеморт без конца думал о неизвестном юноше с весёлым лицом, чье имя и местонахождение, был уверен Гарри, Волдеморт знает не лучше его самого.
Так как шрам всё продолжал гореть, а весёлый светловолосый парень обманчиво всплывал в памяти, Гарри учился подавлять любые знаки боли или дискомфорта, потому что остальные двое не выказывали ничего, кроме раздражения, при упоминании о воре. Он не мог сильно винить их, ведь они были отчаянно сконцентрированы на крестражах.
Дни растягивались в недели, и Гарри начал подозревать, что Рон и Гермиона беседуют о нём и без него. Несколько раз они резко прекращали разговор, когда Гарри входил в палатку, и дважды он случайно натыкался на них, близко склонивших головы друг к другу. Оба раза они замолкали, когда видели, что он приближается, и спешили заняться водой или дровами.
Гарри всерьёз задумался, согласились ли они пойти в это, как сейчас оказалось, бесцельное и беспорядочное путешествие, потому что думали, будто у него есть секретный план, который они узнают в своё время. Рон и не пытался скрыть своё плохое настроение, и Гарри начал опасаться, что Гермиона тоже разочарована его плохим руководством. В отчаянии он пытался думать о дальнейшем местонахождении крестражей. И единственное, что приходило ему в голову, был Хогвартс, но поскольку никто не думал о такой вероятности, Гарри перестал предлагать эту версию.
Осень проходила, пока они путешествовали по округе. Теперь палатку раскладывали на опавших листьях. Естественный туман присоединился к вызываемому дементорами, к их проблемам добавились ветер и дождь. Тот факт, что Гермиона лучше узнавала съедобные грибы, не вполне компенсировал их продолжающуюся изоляцию: недостаток общения с другими людьми и полную неосведомлённость о событиях в войне против Волдеморта.
– Моя мама, – сказал Рон как-то вечером, когда они сидели в палатке на берегу реки в Уэльсе, – может сотворить хорошую еду прямо из воздуха.
Он хмуро ковырял кусок обгорелой серой рыбы на своей тарелке. Гарри автоматически взглянул на шею Рона и, как и ожидал, увидел поблескивающую золотую цепь крестража. Он еле подавил желание выругать Рона, чьё настроение, он знал, немного улучшится, когда придёт время снять медальон.
– Твоя мама не может приготовить еду из воздуха, – сказала Гермиона, – никто не может. Еда – первое из пяти Принципиальных исключений законов Гампа по Основам Трансфигура…
– А на нормальном языке? – недовольно перебил Рон, выплёвывая рыбу.
– Это невозможно – сделать хорошую еду из ничего! Ты можешь призвать еду, если знаешь, где она. Можешь трансформировать, можешь увеличить её количество, но только если у тебя уже хоть что-то есть…
– Не стоит больше увеличивать это, оно отвратительно, – Рон поморщился.
– Гарри поймал рыбу, и я сделала с ней всё, что смогла. Я заметила, что всегда, в конечном счёте, разбираюсь с едой. Полагаю, потому что я девушка.
– Нет, это потому, что ты считаешься лучшей в магии, – огрызнулся Рон.
Гермиона вскочила, и кусочки жареной щуки попадали с её оловянной тарелки на пол.
– Ты сам можешь готовить завтра, Рон. Можешь найти все ингредиенты и попытаться превратить их хоть во что-то съедобное, а я буду сидеть здесь, дёргать тебя и ныть – вот тогда ты поймёшь.
– Тихо! – взмолился Гарри, поднявшись и поднимая обе руки. – Замолчите!
Гермиона выглядела обиженной.
– Как ты можешь быть на его стороне, он едва вообще может готовить.
– Гермиона, тише, я слышу кого-то.
Он вслушивался с поднятыми руками, предупреждая их ничего не говорить. Потом, сквозь шорох камыша и шум реки, Гарри снова услышал голоса. Он взглянул на вредноскоп. Тот не двигался.
– Ты наложила Шумозаглушающие чары вокруг, да? – шёпотом спросил он у Гермионы.
– Я сделала всё, – ответила она. – Шумозаглушающие, Отпугивающие магглов и Дезиллюминирующие чары. Они, по идее, не сумеют услышать или увидеть нас, кто бы они ни были.
Шаркающие и царапающие звуки, плюс шуршание потревоженных камней и веток говорили о том, что несколько людей спускаются по обрыву лесистым склоном, выводившим к узкому берегу, где они и установили палатку. Ребята вынули волшебные палочки и стали ждать. Наложенных заклинаний должно было хватить, чтобы в практически полной темноте оградить их от опасности быть обнаруженными магглами или просто волшебниками. Если же это были пожиратели смерти, тогда возможно, что их защита может быть впервые испытана Тёмной Магией.
Голоса стали громче, но не более понятными, когда группа людей вышла на берег. Гарри предполагал, что они были менее чем за двадцать футов, но бурлящая река не давала сказать точно. Гермиона схватила расшитую бисером сумку и стала рыться в ней. Через мгновение она достала три удлинителя ушей и бросила по одному Гарри и Рону, которые поспешно вставили один конец красной струны в ухо, а другой выставили наружу.
Через секунду Гарри услышал утомлённый мужской голос:
– Здесь должны быть лососи, или ты считаешь, что ещё не сезон? Accio, лосось!
Послышалось несколько всплесков, а затем звук бьющейся о землю рыбы. Кто-то одобрительно хрюкнул. Гарри сильнее прижал удлинитель ушей. Сквозь журчание реки он разобрал ещё какие-то голоса, но они говорили ни на английском, ни на любом другом человеческом языке, которые Гарри когда-либо слышал. Это был грубый и немелодичный говор, вереница грохочущих гортанных звуков. И, казалось, там было два разговаривающих – один с немного более низким и медленным голосом, чем другой.
Огонь вспыхнул по другую сторону брезента, большие тени пролегли между пламенем и палаткой. Восхитительный аромат жареного лосося доносился до них. Потом послышался звон ножей о тарелки, и первый мужчина заговорил вновь:
– Берите, Грипфук, Горнук.
– Гоблины, – шепнула Гермиона Гарри, и тот кивнул.
– Спасибо, – вместе на английском ответили гоблины.
– Так вы трое в бегах? И давно? – спросил новый, зрелый и приятный голос; он был смутно знаком Гарри, который нарисовал в своём воображении упитанного мужчину с весёлым лицом.
– Шесть недель... семь... Я уже забыл, – устало отозвался мужчина. – Встретил Грипфука в первые дни и вынужденно объединился с Горнуком немного позже. Приятно находиться в компании.
Стало тихо, только ножи звенели о тарелки; оловянные кружки были подняты и поставлены обратно на землю.
– Что заставило тебя бежать, Тед? – продолжал мужчина.
– Я знал, что они собираются прийти за мной, – послышался зрелый голос Теда, и внезапно Гарри понял кто это – отец Тонкс. – Слышал, пожиратели смерти были поблизости, и решил, что лучше бежать. Отказался регистрироваться как магглорождённый из принципа, так что это был лишь вопрос времени. Я знал, что вынужден буду уйти. С моей женой всё должно быть в порядке – у неё чистая кровь. И потом я встретил здесь Дина несколько дней назад. Верно, сынок?
– Да, – подтвердил другой голос, и Гарри, Рон и Гермиона взволнованно уставились друг на друга, убеждённые, что узнали голос Дина Томаса – их однокурсника-гриффиндорца.
– Магглорождённый, да? – спросил первый мужчина.
– Не знаю, – ответил Дин. – Мой папа оставил маму, когда я был ребёнком. У меня нет доказательств, что он был волшебником.
Стало тихо на некоторое время, только слышалось жевание. Потом Тед заговорил снова:
– Должен признаться, Дирк, что я был удивлён, когда наткнулся на тебя. Рад, но удивлён. Говорили, будто тебя поймали.
– Так и было, – произнес Дирк. – Я был на полпути в Азкабан, когда сбежал от них. Оглушил Долиша и забрал его метлу. Это оказалось легче, чем можно подумать. Полагаю, он был немного не в себе в тот момент. Может даже под заклятием Confundo. Если так, я бы хотел пожать руку того волшебника, кто это сделал. Возможно, он спас мне жизнь.
Все снова замолчали; только трещал огонь, и журчала река. Через некоторое время Тед спросил:
– А где вы двое встретились? У меня сложилось впечатление, что гоблины в целом за Сам-Знаешь-Кого.
– Это неверное впечатление, – ответил гоблин с более высоким голосом. – Мы не на чьей стороне. Это война волшебников.
– Что же вы тогда прячетесь?
– Я посчитал это благоразумным, – пояснил гоблин с низким голосом. – Отказавшись от дерзкого, как мне кажется, требования, я понял, что моя личная безопасность под угрозой.
– А что они потребовали от тебя? – поинтересовался Тед.
– Выполнения обязанностей, не подобающих моей расе, – отозвался гоблин более грубым и менее человечным голосом. – Я не домовой эльф.
– А ты, Грипфук?
– Та же причина, – ответил другой гоблин. – Гринготтс больше не управляется только моей расой. Я не признаю начальников-магов.
Он добавил что-то на гоблинском языке, Горнук засмеялся.
– Что смешного? – спросил Дин.
– Он сказал, – перевёл Дирк, – что есть вещи, в которых маги вообще не разбираются.
Наступила короткая пауза.
– Я всё равно не понял, – произнёс Дин.
– Я отомстил перед уходом, – объяснил Грипфук на английском.
– Молодец человек, то есть, я хотел сказать – гоблин, – похвалил Тед. – Полагаю, ты умудрился закрыть пожирателя смерти в каком-нибудь старом сверхсекретном сейфе?
– Если б так, меч бы не помог им выбраться, – ответил Грипфук.
Горнук снова захохотал, и даже Дирк усмехнулся.
– Дин и я всё ещё чего-то, похоже, не улавливаем, – проговорил Тед.
– Так же, как Северус Снейп, хотя он об этом не знает, – сказал Грипфук, и два гоблина злобно рассмеялись.
Внутри палатки Гарри еле дышал от волнения. Он и Гермиона переглянулись, вслушиваясь изо всех сил.
- Ты разве не слышал об этом, Тед? - спросил Дирк. – О детях, которые пытались стащить меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?
Гарри приковало к месту, и через него словно прошёл разряд тока, напрягая каждый его нерв.
- Не слышал ни слова, - ответил Тед. – Этого ведь не было в «Пророке», так?
- Ещё бы, - фыркнул Дирк. – Мне рассказал Грипхук уже здесь, он слышал об этом от Билла Уизли, работающего в банке. Среди ребят, пытавшихся взять меч Гриффиндора, была младшая сестра Билла.
Гарри взглянул на Рона и Гермиону: оба так крепко сжимали удлинители ушей, словно это был спасательный трос.
- Она и пара её друзей проникли в кабинет Снейпа и разбили стеклянный футляр, в котором он, по-видимому, хранил меч. Снейп поймал их, когда они пытались тайно пронести его вниз по лестнице.
- Подумать только! - воскликнул Тед. – Они что, думали, что смогут использовать меч против Сами-Знаете-Кого? Или против самого Снейпа?
- Ну, что бы они ни собирались с ним делать, Снейп решил, что в прежнем месте хранить меч небезопасно, - продолжил Дирк. – Пару дней спустя, едва получив такой приказ, я полагаю, от Сами-Знаете-Кого, он переслал его в Лондон, чтобы тот хранился в Гринготтсе.
Гоблины вновь расхохотались.
- Я по-прежнему не вижу ничего смешного, - сказал Тед
- Это фальшивка, - скрипучим голосом проговорил Грипхук.
- Меч Гриффиндора!
- О, да. Это копия… отличная копия, правда… вот только сделанная волшебниками. Оригинал был выкован много веков тому назад гоблинами и обладал определёнными качествами, которые есть только у оружия гоблинской работы. Где бы ни был подлинный меч Гриффиндора, в хранилищах банка Гринготтс его нет точно.
- Вот как, - отозвался Тед. – Я так понимаю, ты не счёл нужным рассказать об этом пожирателям смерти?
- Я не видел причин беспокоить их этой информацией, - самодовольно произнёс Грипхук, и теперь Тед и Дин присоединились к хохоту Горнака и Дирка.
Гарри внутри палатки закрыл глаза, желая, чтобы кто-нибудь задал вопрос, ответ на который ему был так нужен, и через минуту, тянувшуюся, как десять, Дин сделал милость (он тоже был, как неожиданно вспомнил Гарри, бывшим молодым человеком Джинни).
- Что случилось с Джинни и остальными? Теми, кто пытался украсть его?
- О, они были наказаны и жестоко, - безразлично ответил Грипхук.
- Но с ними ведь всё в порядке? – быстро спросил Тед. – Я имею в виду, что у Уизли уже достаточно пострадавших детей, не так ли?
- Никаких серьёзных повреждений, насколько я знаю, - сказал Грипхук.
- Им повезло, - отозвался Тед. - Зная репутацию Снейпа, я думаю, мы должны быть рады, что они вообще ещё живы.
- Выходит, ты веришь в ту историю, а, Тед? – спросил Дирк. – Веришь, что Снейп убил Дамблдора?
- Конечно, верю, - сказал Тед. – Ты ведь не собираешься, сидя сейчас тут, говорить мне, будто думаешь, что это дело рук Поттера?
- Трудно понять, чему верить в наши дни, - пробормотал Дирк.
- Я знаю Гарри Поттера, - заговорил Дин. - И я считаю, что он действительно… избранный или как вам нравится его называть.
- Да, многим хочется в это верить, сынок, - промолвил Дирк, - включая меня. Но где же он? Сбежал, судя по всему. Подумай: если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или был бы в самом деле особенным, он бы сейчас не прятался, а сражался, возглавлял бы сопротивление. И, ты знаешь, «Пророк» печатает вполне убедительные аргументы против него…
- «Пророк»? – усмехнулся Тед. – О какой правде может идти речь, если ты всё ещё читаешь эту дрянь, Дирк? Хочешь фактов - читай «Проныру».
Внезапно все голоса перекрыла вспышка удушливого дыхания, судорожного кашля и ударов: судя по звукам, Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он прошипел:
- «Проныру»? Этого безумного журналишко Ксено Лавгуда?
- В эти дни он не так уж и безумен, - сказал Тед. – Тебе стоит взглянуть. Ксено печатает всё то, что обходит вниманием «Пророк». В последнем номере нет ни единого упоминания о морщеногих кизляках. Как долго они позволят ему этим заниматься, вот этого не знаю. Но Ксено говорит на первой странице каждого выпуска, что всякий волшебник, кто против Сами-Знаете-Кого, должен на первое место поставить помощь Гарри Поттеру.
- Трудно помочь мальчику, исчезнувшему с лица земли, - констатировал Дирк.
- Послушай, сам тот факт, что они его ещё не поймали, - это уже огромное достижение, - возразил Тед. – Я бы с удовольствием выслушал его советы. Ведь и мы сейчас занимаемся тем же: пытаемся остаться на свободе, разве не так?
- Да, что ж, тут ты прав, - устало признал Дирк. – Учитывая, что его поисками занимается целое Министерство со всеми своими информаторами, я ожидал, что к данному моменту он уже будет пойман. Хотя кто сказал, что они ещё не поймали и не убили его, вот только сделав всё без огласки?
- О, не говори так, Дирк, - пробормотал Тед.
Наступила длительная пауза, прерываемая только звоном ножей и вилок. Заговорив снова, они начали обсуждать, следует ли им спать на берегу реки или стоит вернуться на лесистый склон. Решив, что деревья послужат им лучшим укрытием, они потушили свой костёр и стали карабкаться по склону. Их голоса постепенно затихали.
Гарри, Рон и Гермиона смотали удлинители ушей. Гарри, которому чем дольше они подслушивали разговор, тем труднее становилось сохранять молчание, сейчас не смог выдавить из себя ничего, кроме:
- Джинни… меч…
- Я знаю! – отозвалась Гермиона.
Она кинулась к крошечной сумочке, обшитой бисером, и на этот раз запустила в неё всю руку, прямо до подмышки.
- Вот и оно… - сказала она сквозь зубы и стала вытаскивать что-то, очевидно, с самого дна сумки.
Медленно на свет появился край богато украшенной рамы. Гарри бросился ей на помощь. Как только они вытащили из сумки Гермионы пустой портрет Финеаса Нигеллуса, она тотчас направила на него волшебную палочку, готовая в любой момент произнести заклинание.
- Если кто-то заменил настоящий меч на подделку, пока он был в кабинете Дамблдора, - выпалила она, пока они прислоняли картину к одной из стенок палатки, - Финеас Нигеллус должен был видеть, как это случилось. Он висел прямо рядом с футляром!
- Если он не спал, - поправил Гарри.
Но он всё равно затаил дыхание, когда Гермиона встала на колени перед пустой рамой, направила свою палочку в самый центр картины, откашлялась и произнесла:
- Эээ… Финеас? Финеас Нигеллус?
Ничего не произошло.
- Финеас Нигеллус? – повторила Гермиона. – Профессор Блэк? Пожалуйста, можно побеседовать с Вами? Пожалуйста?
- «Пожалуйста» всегда помогает, - произнёс холодный ехидный голос, и Финеас Нигеллус появился в своём портрете.
В ту же секунду Гермиона выкрикнула:
- Obscuro!
Чёрная повязка закрыла умные, тёмные глаза Финеаса Нигеллуса, из-за чего он налетел на раму и пронзительно вскрикнул от боли.
- Что… да как вы… что, по-вашему, вы… ?
- Я очень извиняюсь, профессор Блэк, - сказала Гермиона, – но это необходимая предосторожность!
- Сейчас же снимите эту дурацкую повязку! Снимите, я сказал! Вы портите великолепное произведение искусства! Где я? Что происходит?
- Где мы – это неважно, - вступил в разговор Гарри, и Финеас Нигеллус застыл, оставив попытки снять нарисованную повязку.
- Может ли это быть голосом неуловимого мистера Поттера?
- Возможно, - ответил Гарри, зная, что это подогреет интерес Финеаса Нигеллуса. – У нас есть к Вам пара вопросов… по поводу меча Гриффиндора.
- Ах, - произнёс Финеас Нигеллус, поворачивая голову в сторону Гарри в попытке увидеть его, – да. Та глупая девчонка действовала совсем неблагоразумно…
- Не смейте так говорить про мою сестру! – грубо сказал Рон.
Финеас Нигеллус презрительно поднял брови.
- Кто ещё здесь? – спросил он, поворачивая голову из стороны в сторону. – Мне не нравится ваш тон! Девчонка и её друзья были в высшей степени безрассудны! Воровать у директора!
- Они не воровали, - возразил Гарри. – Этот меч - не собственность Снейпа.
- Он принадлежит школе профессора Снейпа, - сказал Финеас Нигеллус. – Какие же претензии может иметь девчонка Уизли? Она заслужила своё наказание, как и идиот Лонгботтом и чудачка Лавгуд.
- Невилл не идиот, а Луна не чудачка, - произнесла Гермиона.
- Где я? – повторил Финеас Нигеллус, возобновив свои попытки снять повязку. – Куда вы затащили меня? Почему вы забрали меня из дома моих предков?
- Это неважно! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Луну? – уверенно оборвал его Гарри.
- Профессор Снейп послал их в Запретный лес, выполнять какую-то работу для этого болвана, Хагрида.
- Хагрид не болван! - резко возразила Гермиона.
- Снейп, конечно, может думать, что это и правда наказание, - сказал Гарри, - но Джинни, Невилл и Луна наверняка отлично посмеялись с Хагридом. Запретный лес…они сталкивались с вещами гораздо хуже Запретного леса, это ерунда!
Он почувствовал облегчение: раньше он представлял себе всякие ужасы, как минимум заклятие Cruciatus.
- Что нам, действительно, хотелось бы знать, профессор Блэк, так это… ммм… а не брал ли меч кто-нибудь другой? Может его забирали для чистки… или чего-то ещё?
Финеас Нигеллус опять прекратил борьбу с повязкой на глазах и усмехнулся.
- Магглорождённые, - проговорил он. - Оружие гоблинской работы не нуждается в чистке, глупая девочка. Гоблинское серебро отталкивает обычную грязь, впитывая только то, что укрепляет его.
- Не называйте Гермиону глупой, - возразил Гарри.
- Мне начинают надоедать препирательства, - произнёс Финеас Нигеллус. – Наверное, мне пора возвращаться обратно в кабинет директора?
По-прежнему с завязанными глазами, Финеас Нигеллус стал ощупывать края своей рамы, пытаясь найти дорогу из портрета назад, в одну из картин Хогвартса. Вдруг Гарри посетила блестящая идея.
- Дамблдор! Вы не могли бы привести к нам Дамблдора?
- Прошу прощения? – переспросил Финеас Нигеллус.
- Портрет профессора Дамблдора… не могли бы Вы привести его сюда, в Ваш?
Финеас Нигеллус повернулся в направлении голоса Гарри.
- Очевидно, не только магглорождённые невежественны, Поттер. Портреты Хогвартса могут общаться друг с другом, но они не могут выходить за пределы замка, кроме как для посещения своих картин, находящихся где-то ещё. Дамблдор не может придти сюда со мной. А после того, как вы со мной обращались, могу вас заверить, и я не появлюсь снова.
Слегка поникнув, Гарри смотрел на продолжающиеся попытки Финеаса покинуть портрет.
- Профессор Блэк, - заговорила Гермиона, – не могли бы Вы просто сказать нам, пожалуйста, когда в последний раз меч извлекали из футляра? Я имею в виду, до того, как его взяла Джинни?
Финеас нетерпеливо фыркнул.
- Я полагаю, что последний раз я видел меч Гриффиндора вне футляра, когда профессор Дамблдор использовал его, чтобы разбить кольцо.
Гермиона быстро обернулась и посмотрела на Гарри. Никто из них не посмел ничего сказать перед Финеасом Нигеллусом, который, наконец, ухитрился обнаружить выход.
- Ну, доброй вам ночи, - несколько ядовито сказал он и начал исчезать из вида.
Когда Гарри неожиданно вскрикнул, виден был только краешек полей его шляпы.
- Подождите! Говорили ли Вы Снейпу о том, что видели это?
В портрете снова появилась голова Финеаса Нигеллуса с чёрной повязкой на глазах.
- У профессора Снейпа на уме куда более важные дела, нежели многочисленные странности Альбуса Дамблдора! Спокойной ночи, Поттер.
И на этом он окончательно исчез, не оставив после себя ничего, кроме тёмного фона.
- Гарри! – закричала Гермиона.
- Я знаю! – воскликнул Гарри.
Не в силах сдерживать себя, он ударил кулаком по воздуху – это было больше того, на что он смел надеяться. Он мерил шагами палатку, ощущая, что мог бы пробежать целую милю; он даже не чувствовал больше голода. Гермиона запихивала Финеаса Нигеллуса назад, в обшитую бисером сумочку. Застегнув её и отбросив в сторону, она ликующе взглянула на Гарри.
- Меч уничтожает крестражи! Ножи гоблинской работы впитывают только то, что делает их сильнее… Гарри, этот меч пропитан ядом василиска!
- И Дамблдор не отдавал его мне, потому что тот был ему ещё нужен: он хотел использовать его для уничтожения медальона…
- … и он прекрасно понимал, что они не позволили бы тебе владеть им, укажи он его в завещании…
- … и он сделал копию…
- … и поместил подделку в стеклянный футляр…
- … и он оставил настоящий… где?
Они уставились друг на друга. Гарри чувствовал, что ответ совсем близко, что он незримо витает в воздухе прямо перед ними. Почему Дамблдор не сказал ему? Или, на самом деле, он говорил Гарри, но Гарри тогда этого не понял.
- Думай! – прошептала Гермиона. – Думай! Где бы он его оставил?
- Не в Хогвартсе, - сказал Гарри, снова начиная ходить по палатке.
- Где-нибудь в Хогсмиде? – высказала предположение Гермиона.
- В Визжащей Хижине? – как вариант предложил Гарри. – Туда никто никогда не ходит.
- Но Снейп знает, как туда попасть. Не слишком ли это рискованно?
- Дамблдор доверял Снейпу, - напомнил ей Гарри.
- Не настолько, чтобы рассказать, что он поменял местами мечи! – парировала Гермиона.
- Да, ты права! – согласился Гарри, обрадовавшись ещё больше мысли о том, что у Дамблдора всё-таки были некоторые, хоть и слабые, сомнения относительно надёжности Снейпа. – Тогда он спрятал меч вдали от Хогсмида, так? Что ты думаешь, Рон? Рон?
Гарри огляделся вокруг. На одну секунду ему показалось, что Рон ушёл из палатки, и эта мысль привела его в замешательство, но потом он увидел, что тот с каменным лицом лежит в тени верхней койки.
- О, да вы вспомнили и обо мне, да? – проговорил он.
- Что?
Рон, фыркнув, уставился на висящую над ним верхнюю койку.
- Вы двое, так держать! Не дайте мне помешать вашему веселью!
Гарри растерянно взглянул на Гермиону в поисках поддержки, но та лишь покачала головой: по-видимому, поведение Рона ошеломило её не меньше Гарри.
- В чём проблема? – спросил Гарри.
- Проблема? Никаких проблем, - отозвался Рон, всё ещё не глядя на Гарри. – Уж, по твоему мнению, так точно.
Послышалось несколько слабых ударов по брезенту над их головами. Начался дождь.
- Ну, у тебя-то точно какие-то проблемы, - сказал Гарри. – Озвучь их, а?
Рон свесил длинные ноги с кровати и сел. Он выглядел жалким и непохожим на самого себя.
- Хорошо, я выскажу свою проблему. Не жди от меня, что я буду скакать взад и вперёд по палатке, потому что есть ещё одна чертова вещь, которую мы должны найти. Просто добавь её в список того, о чём ты не знаешь.
- Я не знаю? – повторил Гарри. – Я не знаю?
Кап, кап, кап… Дождь усиливался и всё громче стучал по палатке; он барабанил во тьме вокруг них по покрытому листвой берегу и по журчащей реке. Ликование Гарри сменилось страхом: Рон говорил в точности то, чего Гарри и боялся, предполагая, что именно так думает его друг.
- Не то чтобы я не в восторге от времени, проведённого здесь, - продолжал Рон, - с искалеченной рукой, осознанием того, что нечего есть, и каждую ночь отмораживая себе зад. Я просто надеялся, что ты знаешь, чего мы должны добиться нашим многонедельным бегом туда-сюда.
- Рон, - позвала Гермиона, но голос её был настолько тихим, что Рон смог сделать вид, будто не расслышал его за громким стуком дождя по палатке.
- Я думал, ты знаешь, на что согласился, - сказал Гарри.
- Да, я тоже так думал.
- Так что же именно не соответствует твоим ожиданиям? – спросил Гарри. Теперь, защищаясь, Гарри испытывал гнев. – Ты думал, мы будем останавливаться в пятизвёздочных отелях? Через день находить крестражи? Ты думал вернуться к мамочке на Рождество?
- Мы думали, ты знаешь, что делаешь! – вставая, закричал Рон, и его слова пронзили Гарри, словно раскалённые ножи. – Мы думали, Дамблдор сказал тебе, что делать. Мы думали, у тебя есть настоящий план!
- Рон! – на этот раз Гермиона произнесла его имя громко, даже на фоне стука дождя по крыше палатки, но он снова проигнорировал её.
- Что ж, прости, что разочаровал, - проговорил Гарри спокойным голосом, несмотря на ощущение пустоты и собственной несостоятельности. – Я был честен с вами с самого начала, я рассказал вам всё, что сказал мне Дамблдор. И, если ты не заметил, один крестраж мы нашли…
- Ага, и мы так же близки к тому, чтобы избавиться от него, как и к обнаружению остальных… совсем, чёрт возьми, не близки, другими словами!
- Сними медальон, Рон, - заговорила Гермиона непривычно высоким голосом. – Пожалуйста, сними его. Ты бы не говорил так, не носи ты его весь день.
- Говорил бы, - возразил Гарри, не желающий оправдывать Рона. – Неужели вы думаете, что я не замечал того, как вы шепчетесь у меня за спиной? Неужели вы думали, я не догадывался, что вы так думаете?
- Гарри, мы не…
- Не ври! – накинулся на неё Рон. – Ты тоже так говорила! Ты говорила, что разочарована, говорила, что думала, будто у него есть нечто большее, чтобы пускаться в это путешествие, нежели…
- Я не говорила так… Гарри, я не говорила! – закричала она.
Дождь стучал по палатке, слёзы текли по лицу Гермионы, и приятное оживление, охватившее их несколько минут назад, исчезло без следа, как мимолётный фейерверк, вспыхнувший и пропавший, оставляя всё тёмным, мокрым и холодным. Они не знали, где спрятан меч Гриффиндора, и были просто тремя подростками, сидящими в палатке, чьё единственное достижение заключалось в том, что они всё ещё живы.
- Так почему ты до сих пор здесь? – спросил Гарри Рона.
- Понятия не имею, - отозвался тот.
- Так возвращайся домой, - сказал Гарри.
- Да, может, и вернусь! – крикнул Рон и сделал несколько шагов в сторону Гарри, который в свою очередь не отступил назад. – Ты не слышал, что они говорили о моей сестре? Но тебе ведь наплевать, верно, это просто Запретный лес! Гарри Со-Мной-Случалось-И-Хуже Поттера не волнует, что с ней там случится! А меня волнует, понятно? Огромные пауки и прочая дрянь…
- Я хотел сказать… она была не одна, с ними был Хагрид…
- … да я понял, тебе плевать! А что касается остальных членов моей семьи… «у Уизли достаточно покалеченных детей», - это ты слышал?
- Да, я…
- Тебя это не волнует, верно?
- Рон! – Гермиона встала между ними. - Я не думаю, что это значит, будто случилось что-то ещё, что-то, о чём мы не знаем. Подумай, Рон, у Билла столько шрамов, множество людей уже видело, что Джордж лишился уха, а ты якобы при смерти с фурункулёзом. Я уверена, что он имел в виду это…
- Ах, ты уверена, да? Отлично, тогда я не буду о них беспокоиться. Вам хорошо, не так ли? Ваши родители в стороне, в безопасности…
- Мои родители погибли! – завопил Гарри.
- И с моими может случиться то же самое! – выкрикнул Рон.
- Так ИДИ! – взревел Гарри. – Возвращайся к ним! Прикинься, будто вылечился от своего фурункулёза, и мамочка сможет накормить тебя и…
Рон сделал резкое движение, Гарри среагировал молниеносно. Но прежде чем кто-либо из них смог достать волшебную палочку, Гермиона уже подняла свою.
- Protego! – крикнула она, и невидимый щит возник между ними с Гарри с одной и Роном с другой стороны.
Силой заклинания всех троих оттолкнуло на несколько шагов назад, и Гарри с Роном смотрели друг на друга через прозрачный барьер, словно видели один другого в первый раз. Гарри испытывал к Рону жуткую ненависть, что-то между ними сломалось.
- Оставь крестраж! - приказал Гарри.
Рон резким движением снял через голову цепочку и бросил медальон на ближайшее кресло. Затем повернулся к Гермионе:
- Что ты делаешь?
- В смысле?
- Ты остаёшься или что?
- Я… - она выглядела несчастной. – Да… да, я остаюсь. Рон, мы сказали, что пойдём с Гарри, мы сказали, что поможем…
- Я понял. Ты выбрала его.
- Рон, нет… пожалуйста… вернись, вернись!
Она натолкнулась на собственное Защитное заклинание, а к тому времени как она сняла его, он уже исчез в ночи. Гарри стоял неподвижно и тихо, слыша, как она плачет и выкрикивает его имя между деревьями.
Через несколько минут она вернулась, её намокшие волосы прилипли к лицу.
- Он у… у… ушёл! Аппарировал!
Она бросилась в кресло, свернулась калачиком и разрыдалась.
Гарри впал в оцепенение. Он наклонился вперёд, поднял крестраж и надел его себе на шею. Потом взял одеяло с постели Рона и укрыл им Гермиону. Затем забрался в собственную кровать и уставился в тёмную крышу палатки, вслушиваясь в стук дождя.
