В зале Лувра, посвящённому истории Римской Империи, я провела немало времени и смогла дотронуться до истории в прямом смысле этого слова – до триумфальной арки, под которой в Рим въезжал Гай Юлий Цезарь. Я отстала от экскурсовода: мне вовсе не хотелось разворачиваться и отправляться смотреть живопись – и нисколечко об этом не жалею. Эмоций мне хватило надолго...

И сердце окатило с новой силой То чувство, что пришлось мне испытать, Когда украдкой во французском Лувре Вдруг удалось ладонью римский мир достать. Рука запомнила холодный камень арки, Великолепную её красу – мой взор, И, замерев средь вавилоновского гама, Смотрю на полустёршийся узор. Милосская Венера, Мона Лиза, Ника – Нет, не ласкают глаз сокровища музея: Воображенье побеждает здравый смысл, И я сама себе уже не верю… Вот гам сменяется восторженным “Vivat!” толпы, Звучат фанфары, грохот колесницы, Слепят лучи полуденного солнца, На победителя смотрю я сквозь ресницы. Промчался он под триумфальной аркою, Поводья натянул уверенной рукой, Легко, как мальчик, спрыгнул с колесницы, Венок поправил, гордо встав перед толпой. Рим чествует героя! Вечный Рим! И пронесут столетья: “Veni! Vidi! Vici!” Запомнят времена лицо твоё. Да, Цезарь, всё это тебе не снится! О чём же думаешь, герой, купаясь в славе? Что Юлия была б тобой горда? Не вспоминай Плутона, победитель – Не терпит слабых Ника никогда! Ты сжал в кулак всю волю, всё терпенье, Стараясь вывернуться из сетей недуга. Ты – гений! Ты – герой! Ты – победитель! Зачем судьба так обманула с другом? Я убрала ладонь… Холодный камень нем, Он помнит Цезаря, но рассказать не хочет. И мне уже не слышан говор римлян – Из Стикса воды над Империей клокочут.