начало тут

В доме деда Митрофана всегда пахло яблоками, и хотя особых запасов или личного яблоневого сада у него не было, но запах этот в доме жил, причем жил сколько себя помнил Дракон.
В полутемной комнате, где больше всего места занимала печь, почти не было мебели, тем более не было телевизора или хотя бы радио, да тут и электричества не было. На вопрос, почему дед его не провел, Митрофан отмахивался и говорил, что так роднее. Чего именно роднее - было непонятно. В детстве непонятно, а сейчас…
Зажженные в подсвечниках из бересты хрупкие свечи озаряли дом странным, неземным светом. Они мерцали и переливались. От каждого, даже самого легкого, дуновения огоньки их начинали колебаться, отчего в комнате возникало невнятное, тревожное, но в тоже время загадочное и манящее движение. Движение теней, течение времени, и было в этом что-то магическое, особое.
В детстве Дракон не задумывался над этим, не очень любил он и скользящие блики, и кружевные огоньки. Не то чтобы они пугали его, но становилось тревожно на душе. Теперь же, повзрослев и войдя в комнату, наполненную яркими огоньками, давно не бывавший здесь Дракон (а давно это и впрямь давно – с детства!) понял, что вкладывал дедушка, говоря «так роднее». Не было в Замке Осенних Ветров электричества. Да и к чему оно там, где горит очаг, пылают свечи, плача воском, когда поют менестрели и вальсируют пары, а в воздухе среди многочисленных шпилей кружатся драконы. К чему в таком мире телевизоры и лампочки Ильича? Полутень, полумир… Нереальный и в тоже время такой живой, такой необходимый всем тем, кто находит дорогу сюда. Мир магии и волшебства, собственный мир для каждой потерянной души…

Дедушка сидел за столом, накрытым на двоих:
— Нагулялся?
Дракон еще раз окинул взглядом комнату и сел на свободный стул, взял ломоть хлеба и, намазывая его маслом, сладко потянувшись, ответил:
— Ага! — после чего откусил свежеиспеченный каравай и принялся уплетать не то поздний обед, не то ранний ужин за обе щеки.
Дед ел медленно, чинно, так сказать, периодически с улыбкой поглядывая на внука. За время еды он не обмолвился более ни словом, но во взгляде его читалось, что он уже знает о грядущем разговоре и, в общем-то, к нему готов. Наконец последняя капля чая исчезла из кружки, стол был убран и накрыт свежей скатертью, а свечи подправлены в своих берестяных футлярах. Только тогда Митрофан, сев в кресло-качалку, сказал:
— Ну спрашивай. Я же вижу, что не терпится.
Дракон откликнулся тут же:
— Ха! Конечно, не терпится! Я такой путь проделал, чтоб тебя увидеть, чтоб все рассказать. Я же сразу понял, как только увидал замок, что тебя в нем ждут. А когда вошел сюда вчера и увидал все эти свечи, так точно сообразил. Это я когда маленький был, они меня настораживали, да и родители говорили, что ты всякой ерундой мне голову забиваешь. А тут я увидел и вспомнил, что ты всегда так жил, и в замке так же живут. Ты же свой! Тебе же туда надо!
Старик повел рукой по бороде:
— Ты погоди горячиться. Увидел, вспомнил - это ты, конечно, молодец, а родители… Ну что ж, ты их не суди, не все, как ты, в сказки верят.
— Так ведь и я из-за них не верил, я же чуть все не забыл!
— Нет, ты бы не забыл. В тебе с детства драконья кровь играла, всегда ты чего-то искал, что-то хотел узнать. Вот поэтому, когда время пришло, ты и нашел дорогу.
— Нашел, дедушка, вот теперь тебя с собой зову. Я уверен, ты там был, иначе откуда бы такое сходство. Только почему не вернулся? Почему не остался в Замке? Если ты дорогу забыл, так я покажу!
— Почему, почему… Потому! Дорогу, если раз она тебя нашла, забыть уже нельзя.
— Ну тогда я не понимаю.
— А ты слушай, да не перебивай! — Митрофан взлохматил волосы внука. — Ох, давно же это было.

Странник.

Замок Осенних Ветров оставался позади. Его высокие, словно сотканные из паутинок, башенки с их хрустальными мостами, становились все меньше и меньше. Разноцветные флаги, колышась на ветру, казалось, радостно машут вслед уходящему, а может они приветствовали Вернувшихся? Некоторые жители замка смотрели с удивлением на него: ещё бы, ведь каждый мечтает найти дорогу в этот замок, отнюдь не всем это удается, но те, кто находит сей путь, становятся по-настоящему счастливы, а вот человек который УХОДИТ из Замка, как же так?! Неужели ему не по нраву свобода и волшебство этого места? Они не могли его понять, поскольку совсем недавно сами нашли сюда дорогу и все им казалось новым и необыкновенным, да, в принципе, так и было. Некоторые провожали его с улыбкой на устах и кричали вслед: «Возвращайся, мы будем тебя ждать!»
Но таких тоже было немного. Большинство не обращали внимание на его уход, и это было правильно, поскольку он не впервые покидал ставшие родными стены, легкие башенки и бездонное небо, в котором кружились драконы. Он был просто странником и не мог долго находиться на одном месте: дорога звала его за собой. Пожалуй, он был единственным из всех, кого дорога провожала не только до ворот, но, и, наоборот, от них - в мир полный забот, дел и обыденности. То есть в самый обычный мир, самых обычных людей, который мы с вами видим за окном ежедневно. В мир, где места сказкам совсем не осталось, где люди не успевают мечтать и верить в чудеса, потому что дом, быт и работа поглощают их полностью, сковывая их «Я», заставляя забыть самих себя. И многие считают, что так и надо жить, что иначе не сможешь удержать этот бешеный ритм жизни. Кстати, эти слова тоже придумали те, кто не смог бы при всем своем желании вырваться из городской, и не только, суеты. А остальные поверили им, поскольку надо же хоть во что-то верить в мире без чудес. В мире, где было столько необычного среди самых банальных вещей, только не все это понимали и видели.
Именно в этот мир и направлялся Странник, направлялся не в первый и, конечно же, не в последний раз. Зачем? Да затем, чтобы подбросить открытки с картинками Осеннего замка, чтобы написать слово ВЕТЕР на чьем-то заборе, чтобы рассказать о драконах малышам, играющим на детской площадке. Вы скажете, что все это хулиганство чистой воды? И что дети не должны разговаривать с незнакомыми взрослыми? Но это отнюдь не так, эти слова произнесут те, о ком я говорил чуть выше, те, кто не может летать, но хуже того, НЕ ХОЧЕТ! И, что ещё страшнее, другим не позволяет думать об этом. А дети, дети вырастут, и кто-то никогда не вспомнит Странника, повествующего о прозрачных небесах и населяющих их драконах, а кто-то однажды ночью проснется, посмотрит на небо и поймет, что пора надеть свои крылья. Кто-то, но не все…

Ветер лизнул щеку странника, словно щенок, соскучившийся по хозяину, хотя нет, по другу - так будет вернее. И полетел с ним рядом, иногда забегая вперед, а иногда подталкивая в спину невидимыми лапами, оставляя следы в пыли у дороги и заставляя колыхаться травы. Иногда по пути попадались одуванчики, и тогда их белые парашютики ещё долго плыли рядом со странником, очерчивая контуры ветра. Дорога бежала легкой лентой среди холмов, поросших лесом, и лугов, то неожиданно выводя к околице какой-нибудь неизвестной деревеньки, то стараясь обогнуть большим кольцом село. Эта дорога сама вела Странника к одной ей известной цели. К тому городу, в котором сейчас кто-то остро нуждался в подсказке, что надо сделать лишь шаг, шаг в сказку, в самого себя, да просто поверить в несбыточное, и найдется та тропинка, что приведет к Замку. Как жаль, что не все на это решались.
Когда-то Странник тоже не верил в то, что можно уйти навстречу солнцу, не боясь потерять нажитого. Он работал, строил дом и быт, не поднимал головы к небу… А что там на небе? На что смотреть? В общем, был нормальным человеком. Пока однажды ни увидал Идущего По Дороге. Идущий был молод и улыбчив. На вопрос "как же он без дома?" Идущий сказал, что его дом существует, просто он до него не добрался, а все то, что зовем мы бытом, всего лишь хлам, ведь его нельзя забрать с собой в посмертие, так стоит ли тратить на него жизнь. Зато в дороге есть все: и чудеса, и новые страны, и верные друзья… Конечно, коварные враги и темные леса тоже встречаются, но разве без этого жизнь была бы интересной?
И он ушел. А Странник начал все чаще глядеть на дорогу и выискивать глазами его фигуру, шагающую в облаке пыли и аромате путешествий. Но нет, никто не приходил, и некому было рассказать о дорогах и морях, об облаках и ветре, некому было, потому что все, кто жил рядом, не обращали на это внимания, потому как некогда. А Странника начали мучить сны, в которых величественные корабли поднимали паруса и плыли навстречу неведомому, как башни замков становились серебристыми в зыбком свете луны, как белоснежные кони мчались по лугам, где не ступала нога человека, и многое другое. И сны эти становились все ярче, все отчетливее, зовя за собой, маня к себе, и ветер, ветер был всегда в них: то легкий, то жгучий, он рвал одежду и пел о странствиях.

А на дворе уже стояла осень, со своими дождями и кружащимися листьями, с тонкими паутинками, что задевали лицо и уносились прочь в своё никуда из своего ниоткуда. Осень уже была полноправной хозяйкой и украшала мир по-своему, в любимых ею золотисто-пунцовых цветах. И в такой вот осенний день Странник не выдержалю. Ночью его снова манило море, ветер и дорога. И он встал пораньше, чтоб никто не видел, как он покидает родной, но отчего-то ставший чужим город и делает шаг навстречу солнцу, которое поднимается над горизонтом в бесконечно огромном небе. Теперь он видел это небо, и он шагнул в него…
С тех пор его называли Странником, потому что нигде он не мог пробыть дольше, чем позволяла ему дорога. Поскольку где-то там, за невидимыми отсюда горами и неслышимыми реками, поднимались города, в которых томились такие же несчастные, как и он сам. Но не было у них Идущего, позвавшего за собой, не было того, кто смог бы рассказать о мире за горизонтом и указать на небо, распахнувшее свои ладони над всеми своими детьми. Даже теми, кто ни разу не смотрел в него. И Странник отправлялся в путь, беря с собой только ветер и желтые листья, которые он складывал в букеты и дарил девушкам, а те удивлялись и останавливались присмотреться к странным подаркам. И те из них, кто начинал рассматривать бордовые и золотые лепестки осени, кто чувствовал аромат ветра, летящего над просторами других земель, кто слышал его голос, звавший за собой, те иногда переставали бояться потерять то, чего нет, и шли за своею судьбой, влюбляясь всем назло с первого взгляда, создавая произведения искусства, подобных которым никогда не было, да и не будет, открывая новые грани мира и горизонты науки, потому что все это тоже было решением перешагнуть через обычную жизнь во что-то новое. И, сделав этот шаг, счастье само находило их, ведь их не так уж много, нашедших самих себя среди бездонной суеты.

Странник писал мелом на асфальте и брусчатке волшебные слова Осени, которые услышал от Менестрелей замка, и эти слова пробуждали в душах странное чувство давно забытого праздника, которое приходит к нам только в детстве и исчезает, когда мы перестаём в него верить. И если вы, проснувшись утром, не можете найти себя в этом безумном мире, значит, во сне вы видели летящих коней и хрустальные башенки невиданных замков. Значит ночью по вашей улице прошел странник и его ветер, которые и принесли вам на своих крыльях эти сны.
Странник улыбнулся, разглядывая стены домов, и порадовался, что нашел выход из таких же, как ваши, узких улочек. Ветер толкал его в спину, направляя дальше, дорога указывала путь, и Странник шел по ней, ища одиноких и заблудших, забытых и потерявшихся - то есть тех, кто обязательно придет, рано или поздно, в его дом - дом, ставший родным для всех, таких же, как он. В тот самый замок, что вы рисовали в детстве, что видели на открытках без подписи, на дороге, начертанный будто бы прутиком, что держала непослушная детская рука. И, так же как Страннику, вам захочется отыскать его. И, конечно же, дорога вам в этом поможет, а как же иначе!

Странник сел у обочины дороги, чтобы перекусить, посмотрел на карту своего путешествия и улыбнулся, вспомнив недавнего собеседника, который спросил, где же его дом, и Странник, подумав, сказал слова Идущего - того самого, что подарил ему веру в чудеса. Он ответил, что дом его существует, просто он до него еще не добрался.
И, попрощавшись, Странник ушел своей дорогой. Никогда она дважды не приводила к одному и тому же порогу, кроме порога, ставшего приютом для всех, кто обрел счастье в этой жизни, решившись на полет мысли и поверив в фантазию. И этот порог был там, вдалеке, за стенами, увитыми плющом, за рвом, подернутым ряской, через который был опущен некогда поднимающийся мост. У башен, сплетенных из снов, под небом, в котором кружили золотые осенние драконы. Дом был, и имя ему было Замок Осенних Ветров, в который он, конечно же, вернется, вот только позовет за собой новых его обитателей…

Свечи догорели до половины. Смешиваясь с ароматом яблок, струйки дыма улетали к потолку, а оттуда куда-то ещё, намного дальше, возможно что даже к замку, потому что он звал их к себе, звал сквозь ветер, с помощью ветра, на его крепких крыльях.
Дракон потянулся к самовару, наполнил свою чашку, подул и маленькими глотками начал пить. Дед тоже пил чай, и пили они его в полной тишине.
— Знаешь, дедушка, я когда-то слышал песню или стих, точно не скажу:

Ты мне просто поверь: замок в небе существует.
Я войду в эту дверь, если только захочу.
Может быть, в нём дракон одинокий тоскует
И дыханием своим зажигает свечу.
Ты мне просто поверь, что дракон этот цветочный,
На его голове возвышается венок,
А свечу он зажёг, чтобы быть предельно точным,
Если кто-нибудь вдруг заглянет на огонёк.
Ты поверь, без него станет мир неинтересен,
Изумрудный дракон знает музыку души.
Потускнеет вся жизнь, если в ней не будет песен,
Будто кто-то свечу у дракона потушил.

Про дракона и замок в небе я тогда все представлял: какой он, этот замок? Как там живется дракону?Наверное, одиноко? А вот теперь и я - один из обитателей Осеннего дома. Странный он, загадочный. Я раньше и не задумывался почему, а теперь понимаю: потому что в нем живет время. Вот ты говоришь, дорога тебя сама водила, а отчего же ты так и не вернулся?
Митрофан откинулся в кресле-качалке, взглянул на внука и улыбнулся:
— Потому что ты правильно сказал: в Замке живет время, и для всех это время разное. Вот бродил я когда-то, искал тех, кому туда самая дорога, не мог на одном месте долго находиться, всё меня что-то звало за собой, а потом однажды пришел я в эту деревню и понял, что она заканчивается здесь. Нет, конечно, у порога замка есть своя дорога, но моя нашлась именно тут. Вот возле этого крылечка, на котором я впервые увидал твою бабушку, да так и остался рядом с ней. Наверное, я мог вернуться в Замок, но не хотел и сейчас не хочу. Хорошо жить в замке, пока ты молод и пред тобой раскрыты все пути: хочешь – налево иди, хочешь – направо, в общем, выбор за тобой. А потом копятся годы, складываются в груз, и чем их больше, тем тяжелее их с собой нести. Вот и приводит тебя твоя тропинка к новому дому. Это хорошо, что так задумано. Я вот очень своей жизни рад.

Дорога.

Она вилась среди серых скал и смоляных елей, среди полей и лугов, по берегу моря и заросшего ручья, тонкой ленточкой указывая направление для одиноких путников, вступивших на неё. То по-хозяйски раскинув объятия и ожидая решившихся на шаг вперед, то скромно прячась в сумерках угасающего дня от посторонних глаз, дорога, которая могла привести к ЭТОМУ порогу и исчезнуть у ступеней, ведущих сюда - в ЗАМОК ОСЕНИХ ВЕТРОВ

— Может, дед, ты и прав, но, похоже, привычки из замка у тебя остались, вот хотя бы взять освещение…
— Ну, что есть, то есть: нравится мне, как свечки горят, что-то в них теплое, что-то сказочное. И на душе хорошо.
— Значит, со мной обратно не пойдешь?
— Нет, внучок, не пойду, мой дом тут.
— Слушай, а отчего тебя колдуном-то называют? Ведь вся деревня об этом шушукается. Тем, кто помладше, сюда и ходить запрещают.
— А, ну это люди преувеличивают, а бабки так вообще привирают. То им не нравится, что ветер всегда у меня попутный на мельнице, то свечи в доме, да мало ли. Люди, они не любят, когда другие выделяются.
— Ну, это точно!
— А то, что в деревне и впрямь кое-что случается, так это не ко мне.
— А что случается? Ой, совсем забыл, я же обещал с мальчишкой местным встретиться! Не, ну он к бабушке приехал, так что не совсем местный. Ты знаешь, он Рыцарь! Настоящий, только маленький.
— Ага, знаю я твоего рыцаря. Третьего дня все мельницу атаковал, а до этого по лесам шастал. Это он к Марье приехал, ейный внук. Хороший парнишка. Не то, что бабка его…
— А что его бабка?
— А вот этого тебе знать не следует, и вообще... коли собрался идти, иди уже, а то заждется тебя твой Рыцарь. Да только мой тебе совет: в следующий раз фокусы с превращением не показывай, а то мало ли что, или какой бедолага совсем испужается, или рассказывать начнет.
— Не поверят!
— Ну, где не поверят, а где и наоборот.
— Ладно, дедуль, понял, возьму на заметку. Все, я ушел. Пока!
Митрофан подождал, пока за внуком захлопнется дверь, допил свой чай. Заглянул в кружку, улыбнулся. После чего подошел к двери и, уже выходя из комнаты, слегка дунул, и все свечи, как одна, вспыхнули и погасли, только их яркие огоньки, сорвавшись с насиженных мест, словно стайка светлячков, взметнулись вверх и улетели вслед за ветром, ворвавшимся в комнату через открытую дверь…