начало тут


- Что это за мир? – спросила Тина, последней выбираясь из ворот, ухватившись за подставленное плечо вождя и принимая из его рук перевязь с мечом.
- Малый вассал Смиаранги, тридцать лиг до центральных ворот.
- Дозор в воздухе есть? – она щурилась на яркое после полумрака ангара светило.
- Зачем, кругом степь.
- Ты предателя в совете вычислил? Нет! А ты уверен, что ему не доносят отсюда?
- Сегорм, - окликнул брата вождь, - сколько у нас всего раненых?
- Трое, - отозвался тот. – Две царапины и Торес – он без сознания.
- Подними пару воинов в воздух, пусть посмотрят по сторонам.
- Вождь, здесь степь. За десять лиг видно…
- Подними, у хасхаров база в часе пути, а у нас на руках тяжелораненый. Мы увели у Кирилла из-под носа три десятка зеленых огней. Думаешь, нам простят?
- Боишься засады?
- Я сейчас всего боюсь. Носилки готовы?
- Да. Я посадил на коней Люас и Аса – пусть за ней присмотрит.
- Шамана замени, он мне нужен здесь, - вождь покосился на воинов, торопливо заваливающих ворота небольшой осыпью, - и подними дозорного. Тина, как мы молодежь повезем? Они с коней слетят. И прикрыть мне их некем.
- У тебя щитоносцев сколько?
- Мало, с десяток. Да минус Торес.
- И минус мы с тобой. Давай так: самых слабых сажаем к щитоносцам, остальных – рядовым за спины, я смогу активировать щиты без обучения. Мальчишек, что посильнее, можно вообще на седланных – должны удержаться.
- Вождь, - крикнули сверху. Велимир поднял голову: дозорные, успевшие забраться в небо всего метров на тридцать, указывали на что-то у самого горизонта. – Вождь, на нас разворачиваются четыре красные сотни!
- Купол мы не успеем, - ответила Тина на его невысказанную идею. – Где нас ждут?
- Не меньше двух переходов.
- Что есть поблизости?
- Хоргай второй – восемь лиг, сателлиты Смиаранги – десять и десять-шесть, Йавар – семнадцать. Ближе ничего.
- А в глубину?
- Тоже Йавар. Шестой слой. Это рядом, меньше четырех лиг, но огня один и шесть лэн [1]. Мы вдвоем не пробьемся.
- Займем у молодых. Эй, дозор, сколько у нас времени?
- Две сотни вдохов – и посыплются стрелы.
- По коням! – протяжный клич, сотни лет звеневший над степями Земли, а сейчас порядком позабытый, подхватил вчерашних школьников, пробуждая древние инстинкты, спавшие до времени в родовой памяти...
- Этого - в седло в одиночку, - распоряжалась Тина, указывая на растерявшегося Стаса. – Эту – щитоносцу, этих двоих – за спины. Сегорм, Машу тебе, и укрой плотнее, там огня чуть. Так, а это мне, - протянув руку, она вздернула Аньку перед собой на спину гнедого Талгара, пристегнула к себе сорванным с колчана ремнем. – Держись за ремень и за гриву, слетишь – ловить будет некогда. Эй, дозор, сколько?
- Мы экран держим, - напряженно отозвались сверху.
- Спускайтесь, уходим! – отряд двинулся, все ускоряя бег коней, а сзади уже накатывал грохот хасхарских сотен.

По широкой дуге огибая отступающий отряд, Талгар мчался даже не галопом – стелился над степной травой, едва не касаясь ее брюхом. Задыхающаяся Анька хватала ртом бьющий в лицо упругий воздух. Осыпавших их в начале погони стрел теперь почти не было: то ли кончились, то ли не долетали, а то ли хасхары просто разуверились в дальней атаке, убедившись, что все беглецы укрыты плотными щитами.
- Вождь, сколько еще? – крикнула Тина сопровождавшему конные носилки вождю.
- Ноль две, - отозвался Велимир. – Вон, за валунами.
Вырвавшись вперед, младшая араира спешилась у русла сухого ручья, гладила ладонями выбеленные солнцем бока гранитных глыб.
- Я смогу открыть, - она вспрыгнула Талгара, выслала его вперед, распахивая полотно ворот, и тут прямо перед ней воздух ощетинился обнаженными мечами.
- Засада! – удержанный рукой опытной всадницы конь отвернул в сторону, ворота захлопнулись. Аньку, в лицо которой и были направлены появившиеся клинки, затрясла крупная дрожь: девушка только сейчас осознала опасность.
- Сколько их там, как ты думаешь? – ухватила ее за плечо Тина.
- Не знаю. Десятка три. Я не…
- Вот и мне так показалось, и красных мало, - она оглянулась на разворачивающиеся для атаки сотни. – Пробьемся. Надо пробиться. Вождь, прикрой нас здесь. За мной, саскуиханны! Кай-я-ай-ялла!
Ворота снова распахнулись, Талгар гигантским прыжком ворвался в гущу ожидавших врагов, свистнул меч Тины, справа что-то кричал Сегорм, слева сверкнуло оружие хасхара, и Анна инстинктивно заслонилась от него рукой. Ей вдруг показалось, что на руке у нее блеснул маленький, но довольно тяжелый круглый щит, даже мелькнула изящная чеканка: скалящийся зверь и вязь незнакомых букв. Тяжелый удар пришелся на край щита, клинок отскочил, а через долю мгновения на нападающего обрушился меч Тины: араира уже выворачивала коня из схватки. Хасхаров оказалось даже меньше, чем думалось Анне: всего четверть сотни, четвертушка, как позднее сказал Сегорм.
Девушка подняла голову: больше половины отряда уже было по эту сторону ворот, но красные сотни подошли вплотную, наседали на обороняющегося вождя и десяток воинов, прикрывающих отступавших. Тина снова выслала Талгара вперед, взмахом руки разворачивая нескольких щитоносцев во главе с Асом, бьющих из луков сквозь распахнутые ворота:
- Только по передним рядам! Нам нужны две минуты!
Талгар пробился к медленно отступающему вождю, и Аньке удалось на мгновение обернуться: в ворота проходили громоздкие конные носилки, возле них бестолково топтались два всадника, Стас и Жорка, пытающиеся развернуть серую кобылку, на которой сидела… Господи, это же Людмила Алексеевна, она-то здесь откуда…
- Отходим, я не удержу ворота, - крикнула Тина.
Вождь осадил своего рвущегося в атаку степняка, скользнул взглядом по обороняющимся воинам: все ли держатся в седле, и в это мгновение увидел, как младшая араира резко качнулась вперед: столь силен был удар стрелы, пробившей ей левое плечо, а затем вонзившейся в спину Аньки.
- Опускай! – крикнул он, хватая Талгара за повод и буквально вдавливая троих воинов, оставшихся на этой стороне ворот в распахнутый перед ними новый мир.
Ворота исчезли у них за спиной, стирая из воздуха разъяренные лица хасхаров, окровавленные мечи, и на Аньку обрушилась внезапная тишина. Всхрапывали кони, переводя дух после безумной скачки, тихо переговаривались воины, кто-то с треском разрывал упаковку бинтов. Обычный вечер опускался на мир, именуемый Йаваром.
Теперь у сасков было время перевязать раны и отходить навстречу ожидающим их отрядам. Велимир переломил древко стрелы с красным опереньем, пригвоздившей Тину к подруге, осмотрел раны и, видимо не сочтя их слишком серьезными, улыбнулся:
- Вы ж теперь кровные сестры, беречь вам друг друга до самой смерти и мстить после нее. Залечить или силы есть?
Но Тина лишь качнула головой:
- В госпитале посмотрим, кровь у нас теперь только на словах одна, или, не дай то Небо, и в правду смешалась. Перевяжи, я должна везти Тореса в селение. Потом будем разбираться, что это за хасхарские стрелы, летящие саскам в спины. Ну, выводи отряд, а я спешу! – она дождалась, пока воины переложат носилки с Павы на Талгара, усадила Аньку на вторую впряженную в них лошадь и умчалась, увозя раненого скальда и обломок стрелы в плече.
Вождь посмотрел ей вслед, подхватил брошенную в суматохе Сегормом Машу и, не спеша собрав отряд, повел его к далекому селению саскуиханнов.

Люас, неуверенно держа поводья, направила свою лошадь к неторопливо рысящему Тауру вождя. Первый араира выглядел усталым, беспрестанно щебечущая Маша его утомила, и, в конце концов, он пересадил ее за спину шаману, как наименее пострадавшему в последнем бою.
- Почему Тина умчалась, ничего не объяснив? – спросила учительница.
- Торопилась. Торес очень тяжело ранен.
- Ты можешь рассказать, как это случилось?
- Он упал с пятиметровой высоты, заслонил Тину от стрел, но сам получил стрелу в бок и две пули в спину: нижний экран к тому моменту разлетелся вдребезги, мы выводили молодых, прикрываясь щитами. Разведчики вытащили Тореса на руках и довезет ли его Тина… - он вздохнул, оглянулся на отряд, на отбитых с таким трудом школьников.
- А что будет с теми, кто остался там? – она тоже посмотрела в сторону, чтобы скрыть выражение лица.
- Не знаю. Кирилл грозился всяческими ужасами, но даже красными огнями в наше время не разбрасываются. Скорее всего, их немного попугают, потом запихнут в учебный отряд, и встретимся мы с ними через полгодика в какой-нибудь стычке. Так что будет у нас еще немало головной боли, я правильно выразился?
- Ты давно учишь язык?
- Даже не знаю, как вам сказать…
- Велимир, я вижу, что многие здесь хорошо понимают русский. Я не думала, что он столь широко распространен…
- Ох, Люас, это очень долгий вопрос. У вас есть желание выслушать часовую лекцию?
- Ну, если тебе не жаль времени…
- Тогда давайте разбираться. Во-первых, существует такое понятие, как коды языков. Если вы умеете ими пользоваться, то можете говорить на языке практически чисто, трудности возникают только с новообразованиями. Проблем здесь две: работа с кодами доступна лишь эрханам, причем сил на нее уходит немало. Поэтому азы языка зачастую учатся в память, иногда на достаточно приличном уровне. Я вот говорю относительно свободно, а Сегорм жжет огонь, потому что учиться ему лень, - он покосился на брата, о чем-то беседующего со Стасом.
Сероглазый богатырь тут же возмутился:
- Зато я аргаронские диалекты знаю! От них пользы больше.
- Да кто ж их не знает, - хмыкнул араира. – Аргаронский, Люас, это официальный язык хасхаров. Фактически, это остаток тарцанского, языка древней империи. После того как она пала, тарцанский растащили по всем пограничным мирам, и уж его-то вбивают намертво в каждого молодого, - он снова покосился на Сегорма, тот погрозил ему концом повода. – Ладно, не в каждого. Савке ничто не поможет.
- А во-вторых? Ты сказал, что коды «во-первых».
- А во-вторых, в племени немало выходцев с Земли, в том числе из Союза. У вас основные ворота в северном полушарии, ну и… Большинство выходцев – в моем поколении, сейчас становится меньше. Вот и пришлось мне учить земные языки. Об успехе судить вам.
- По мне неплохо. А почему сейчас землян стало меньше?
- Ох, Люас, вопросы у вас. Существуют объективные законы развития миров, всего восемь основных ветвей, и Земля пошла не по… самой выгодной, так скажем. Другой разговор, что и не по самой плохой. Ну, если совсем на пальцах, то там, где развивается бытовая электроника, все сложнее найти человека, вглядывающегося в окружающий мир. Разумеется, всегда существуют романтики, готовые схватить меч, вскочить в седло и мчаться в сражение ради победы добра над злом, ну, или наоборот. Только вот гибнут эти романтики в первом же бою. А если и выживают, то ничему не учатся. Должно пройти несколько месяцев, прежде чем они вырастают в настоящих воинов. Но сколько их погибает… Я устал хоронить молодых, Люас.

Когда Велимир и Сегорм вошли в госпитальный корпус, Тина, в расстегнутом хирургическом халате, сидела у двери реанимационной палаты, бездумно крутя в руках небольшой узкий кинжал в расшитых замшевых ножнах. Рядом с ней на кушетке валялся расстегнутый боевой пояс, похожий на раздавленное сапогом крупное насекомое.
Женщина подняла на Велимира усталые глаза:
- Ты знаешь, кто держит кар-каго Тореса?
- Ты же знаешь Закон: это личная тайна. Подозреваю, что Ас должен хотя бы знать, если не он сам… А зачем тебе?
- У него раздроблен позвоночник. Разорван спинной мозг, второй выстрел в клочья разодрал диафрагму – хасхары снова напихали в наконечники ту взрывчатую дрянь. Вел, он теперь калека с парализованными ногами. Его Олан ушел, - она отвела взгляд.
Вождь понял, что недоговорила младшая араира: Тина, как многие воины в племени, умела лечить руками, а точнее, она силой своего огня обследовала повреждения организма и могла исправить многое, но далеко не все. Сейчас ей пришлось останавливать многочисленные кровотечения, и дальнейшего вмешательства огней Торес просто не выдержит. А операции не помогут, и конь Тореса бросился в пропасть, предчувствуя, что хозяин никогда больше на него не сядет, и это значит, надежды на излечение нет.
- Диафрагму мы кое-как сшили, говорить он сможет, но не петь. Я накачала его снотворным и обезболивающим. Он спит, но потом придется сказать ему правду.
- Ты боишься, что он потребует КМ?
Вождь знал, какой выбор есть у искалеченного скальда. Для него купят дом в одном из медленных миров, наймут прислугу, будут навещать – иногда. Если начнется война, он станет одной из первых жертв или обузой для племени. А в мирное время о нем просто забудут. Либо Торес, очнувшись, вызовет к себе одного из воинов, для которых он считается кар-каго – «огнем, поручившим уход». Он потребует свой боевой пояс, а точнее, тот небольшой кинжал, что крутит сейчас в холодных пальцах Тина, - кинжал милосердия, в рукоятке которого находится капсула с ядом, изготовленная из крови самого Тореса, и без кода панели капсулу никому не обезвредить. А воин, принесший клятву кар-каго, не имеет права отказать умирающему.
- Я уверена, - она протянула вождю кинжал, щелкнув развинченной рукояткой, в которой виднелась розоватая капсула с ядом и крошечная панель управления. – Я не могу разрядить его. Спроси Аса.
- Закон не дозволит даже шаману, а клятва именем – держащему кар-каго. Тарцанский же устав нам не обойти.
Все подобные клятвы, само понятие кар-каго, братства огней и основные знания шаманов достались черному племени в наследство от знаменитой Тарцанской империи, с которой саски много сотен лет назад вели длительную войну на уничтожение. Империя пала, ее законы и уставы остались. И сейчас именно они не давали Тине предотвратить самоубийство Тореса.
- Знаете что, скорее всего, носитель кар-каго – Ас-шаман. Давайте так, ребята. Я пойду перевяжу руку и хоть немного посплю. Сегорм пусть встанет у двери и никого туда не пускает. А ты посиди в палате – вдруг он проснется раньше времени, - она снова щелкнула рукоятью кинжала и решительно поднялась.
Братья проводили ее долгими взглядами, Велимир сказал:
- Давай-ка ты в палату, а я покараулю.
- Слушай, ну какой из меня врач? Ты же знаешь…
Вождь поджал губы:
- Серм, мне нельзя.
- Слушай, ну не умею я… С детства больниц не люблю.
- Иди в палату.
- А если он проснется, что делать-то? Вы все учились, а я… Иди сам.
- Да нельзя же мне, - вдруг сорвался Велимир, плюхнулся на жалобно скрипнувшую кушетку. – Ну что мне тебе впрямую объяснять? Я и так нарушил все уставы. Мне клятву нарушить?
Сегорм, наконец-то, понял, чертыхнулся про себя, буркнул: «Ладно, иду», - и скрылся за дверью палаты.

Вернувшаяся через полтора часа Тина застала возле палаты целое сборище. Разведчик Лиигат удерживал за локоть шамана, порывающегося накинуться на вождя с кулаками, рядом стояла бледная Анна и двое предводителей малых миров, пришедшие к вождю с какими-то своими проблемами и попавшие в эпицентр ссоры. На кушетке сидела Люас и что-то тихо втолковывала Савэйле, чрезвычайно серьезной девушке с петлицами предводителя-полутысячника.
- В конце концов, я пришел к своему другу, - возмущался шаман.
- Я тебе уже объяснял, мы никого не пускаем. Там сейчас не нужны лишние огни.
- Это я лишний?
- И ты в том числе, - подошла к ним Тина. – Я прошу всех, кроме Велимира, покинуть этот коридор.
- Ну да, малые огни гонишь, а двое араир остаются, - снова забурчал шаман. - Мы имеем право…
- Слушай, Асанд, - она чуть приподняла руку, и по пальцам зазмеились голубоватые искорки огня. – Я же сейчас перестану объяснять и просто вышибу отсюда всех. У кого память сгорит – я не виновата.
- Мы уходим, - Савэйла, знавшая, что такое разъяренная Тина, подхватила учительницу, потащила к лестнице. Предводители потянулись за ней.
- Я вернусь, - хмуро пообещал Ас, глядя в спину араиры.
Тина скользнула в палату, вымученно улыбнулась вскочившему Сегорму:
- У тебя-то хоть все в порядке?
- Он просыпается, - нервно ответил эрхан. – И твои обезболивающие, по-моему, не действуют.
- Я блокировала огонь, - отмахнулась араира, окончательно перепугав воина: блокировать огни разрешалось только в случае неминуемой гибели раненого. – Пойди, посиди там с братом.
Сегорм торопливо вышел. Девушка присела на край кровати, погладила музыканта по разметавшимся волосам. Торес открыл глаза:
- Я уже не сплю, - шепот был глухим и сиплым, столь непохожим на его обычный мягкий голос. – Что там за крики у двери?
- Сюда собралось пол племени, - улыбнулась Тина. – Если я их всех впущу, тебе места не останется.
- А нужно ли? – снова прохрипел Торес.
- Что нужно? Толпа эта? Совершенно не нужна. Я твой огонь контролирую, как ты слышал, а они мне только голову заморочат. Вот получишь третий порог – будешь спрашивать.
- Пусть лучше болит. Тина, я ног не чувствую.
- Позвоночник поврежден.
- Где Олан? – он попытался подняться на локте, женщина удержала его за плечи, уложила назад на подушку:
- Не шевелись. Его нет.
- Что еще? – говорить ему было все тяжелее.
- Мы оперировали диафрагму, так что тебе лучше пока молчать. Результат будет известен дня через три. В лучшем случае ты сможешь говорить довольно громко.
- Но не петь, да?
- Если очень повезет – запоешь.
- Ас далеко?
- Он лез в палату, пока ты спал. Я его не пустила, он обиделся и умчался куда-то в миры.
- А вождь?
- У него совет, - не моргнув глазом, солгала Тина: в конце концов, вечно толкущиеся в селении предводители все равно приходят к Велимиру.
- Позови его, когда будет можно.
Араира поняла, закусила губу:
- Ты не боишься смерти?
- Что она мне… пустота, темнота.
- Ты прав.
- Посмотри, чтобы кости Олана не растащили глианы. Я даже не могу отпеть его. У тебя болит рука?
- Не знаю, - она удивленно прислушалась к себе, - я как-то забыла про рану. Наверно, болит. Думаешь, мне сейчас до нее? Я только… Одни потери у меня на пути!
- Потери? Тина, я… тебя все так любят.
- Скальд, я не такая, как они. Я ущербная. Моя родина – мир мутантов, уродов. Знаешь, что значит ощущать себя неполноценным?! Прости…
Он попытался поднять руку, положить ее Тине на плечо, но сил хватило лишь на неловкое движение и горькую улыбку:
- Тиночка, я согласен быть кем угодно, лишь бы снова петь. Клонром, мутантом, лошадью…
- Тогда уж конем, - вымучено улыбнулась она в ответ.
- Значит, конем. Как Олан…
- Конем стать нельзя, даже если очень хочется, - вздохнула араира, посмотрела на темнеющие за окном горы. – Говорят, есть мир, он называется… впрочем, неважно… Там когда-то создавали кентавров – не коней. Если раненый согласится… Только еще нужен молодой конь.
- А кентавры поют, Тина?
- Да, я знала одну девушку, - она задумалась.
- Даже если у них диафрагма разорвана в клочья, как у меня? – вкрадчиво спросил скальд.
- У них другая система дыхания. Четыре легких, два сердца… Что ты задумал, Торес?! Я не сделаю этого! Быть уродом…
- А быть калекой? Тысячи лет в Мезокаллее, стать белым книжным червем!
- Ты не знаешь, что значит быть не таким…
- Я молод и силен, - он все-таки приподнялся, ухватил ее за руку, - ты ведь тоже поешь, понимаешь, что такое потерять голос. А я потерял и голос, и свободу!
- Не уговаривай меня, - она вывернулась из его рук, выскочила из палаты.
Торес со стоном откинулся на подушки. Дверь медленно приоткрылась, вошел Сегорм:
- Э, да ты уже проснулся. И уже поругался с Тиной. Она вылетела вся красная.
- Серм, ты мне поможешь?…
- Да, сейчас, конечно…
- Нет, не то. У меня появилась надежда, - раненый снова попытался приподняться, но сил уже не осталось.
- Разве ее не было?
- Не говори со мной, как с ребенком! Открой вот это окно и приведи сюда Талгара. Только без узды и не говори Тине.
- А что дальше?
- Дальше тебе объяснит Талгар.
- Э, что ты собрался сотворить?
- Ничего, честное слово. Хочешь, я пообещаю тебе проспать до вечера?
- Ладно, сейчас, я позову его.

-------------------------------------------
[1] сокращение от «лэност» - тысяча. 1,6 лэн – тысяча шестьсот единиц.

Продолжение следует...