начало тут

- Может, Сегорм был прав, и это слишком жестоко, - спросил Стас, идя следом за вождем по узким переходам нижнего яруса пещер.
- То, что Асанд сотворил и хотел сотворить, не менее жестоко. Но я не причиню ему физической боли - это было бы просто низко, хотя его друзья хасхары на моем месте поиздевались бы всласть, - вождь отсчитывал уходящие во тьму проходы.
- Что же ты собираешься сделать?
- Я соединю напрямую наши огни. Если он захочет, то раскроет передо мной свою память, и тогда я готов выяснять причины предательства, обсуждать наказание и, пожалуй, даже прощать.
- А если нет?
- Тогда потребуется твоя помощь – мне придется взламывать его воспоминания, а он все-таки шаман. Потом совет осудит его на смерть или лишение разума - кто знает, что для него страшнее.
Они вышли в небольшой круглый зал. Навстречу торопливо поднялись двое часовых. Вождь отмахнулся от их доклада, своим ключом открыл дверь кельи и остановился на пороге.
- Смотри, я был прав, - одним движением руки он загасил красное пламя, прожигавшее стену у самого пола, и засмеялся.
- Ты пришел, чтобы издеваться надо мной? - шагнул им навстречу шаман.
- Ты же знаешь, что нет. Я лишь хотел спросить тебя, когда нападут хасхары.
- Зачем тебе это? Вдвоем вы их не остановите. Ты и Стас – два трусливых пса, которых выгнала хозяйка.
- Тише, ведь я могу и ударить.
- Побоишься. Ты же крыса, а не вождь. Правила всегда Тина. Она сдохла?
- Умирает.
Стас взглянул на неестественно спокойное лицо вождя и внезапно понял, что сказана правда, что Тина, пусть ей и легче сейчас, пусть Савка утешает всех, и этер уже не должен поддерживать огонь младшего араиры, но Тина умирает, она умрет, и ни араиры, ни все врачи племени не в силах что-либо изменить.
Асанд тоже притих, прижался лбом к холодному камню стены, забормотал быстро, будто уговаривая себя:
- Она умрет, я ненавижу ее, она умрет.
- Ты вправду так любишь ее? – тихо спросил Велимир.
Красное пламя снопом длинных искр ударило в потолок, оставив на камне опаленные борозды, а затем обрушилось на вождя настоящим огненным ливнем. Араира вскинул левую руку, заслонившись от атаки незримым щитом. Синее пламя от его плеч метнулось прямо в лицо шамана, красные сполохи опали. Два щита, столкнувшиеся посреди кельи, став видимыми, пылающими краями царапали каменные стены, и этот бой заставлял стонать воздух пещер. Шаман всей силой своей ненависти пригнул вождя к полу и воскликнул, торжествуя:
- Будет так, как я решил!
И тут ударил Стас. Длинный синий язык пламени метнулся по стене, коснулся энергоэкрана Аса, породив ослепляющие искры. Красный щит вспыхнул, рассыпался на мелкие осколки. Гулкий взрыв отбросил оглушенного шамана к дальней стене.
Потом, много дней спустя, Стас вспоминал эту сцену и свое участие в ней как будто со стороны. Он передал свой огонь в опытные руки первого араиры и теперь просто прислонился к стене, равнодушно наблюдая.
Велимир, весь в ауре голубовато-синего огня, навис над шаманом и буквально вытянул из него красные пульсирующие нити энергии. Очнувшийся Ас смотрел на него внимательным, оценивающим взглядом.
- Я предупреждал тебя, что этим закончится, - ровным голосом произнес вождь.
- Я не заслужил, чтобы меня лишали разума.
- Может быть, ты его и не потеряешь. Ты будешь ходить по самому краю этой бездны, и лишь от меня будет зависеть, упадешь ли ты вниз, в безумие и безвременье.
- Чего ты хочешь?
- Говори.
- Нет, нет! Нет…
- Тогда спроси у себя, Асанд, достоин ли ты жизни.
Вождь поднял руку, и в тот же момент шаман, поднявшийся было на колени, упал на пол, сгибаясь в жестокой судороге, губы его окрасились кровью, по лицу потекли слезы. Стас смотрел на это существо, червем извивающееся у стены, рычащее от злобы и боли, и протест поднимался из глубины его сознания: это не человек, человек не может стать такой мерзостью, грязью, уродством природы. Протест нарастал, юноша чувствовал, что сейчас он вырвется наружу, зальет криком эти холодные казематы.
И тут шаман внезапно выкрикнул, будто плюнул, будто сломал что-то в себе: «Завтра, завтра в полдень!» - и замер, отпущенный волей вождя. Араиры вышли из камеры. Велимир обернулся на пороге, посмотрел в эти уже осмысленные, полные злобы и ненависти глаза:
- Завтра утром ты умрешь! – и захлопнул дверь.

Повернув в первый коридор, Велимир хлопнул Стаса по плечу:
- Извини, малыш. Это надо было сделать.
Юноша хотел ответить, но ноги его не держали. Он со стоном прислонился к стене, сползая все ниже и ниже, пока не сел прямо на холодный пол. Вождь опустился рядом с ним на корточки, тоже откинулся на стену:
- Я знаю, это противно, грязно. Жестоко, если хочешь. Ты не должен был видеть этого.
- Он же человек.
- Человек, человек. Он человек. И те хасхары, что грозили вам пытками, чтобы заставить служить – они тоже люди. И тебе перепахал всю грудь не клонр, не варн – человек.
- Я воспринимал его как злобную, сбесившуюся машину.
- Но он человек, малыш. И Ас не перестал быть человеком, предав племя.
- Что ты сделал с ним?
- Я разделил его сознание, поставил все светлое в нем перед всей той ложью и ненавистью, которые он нагородил за последнее время. Видимо, ему было очень больно. Когда-то Асанд был известным воином, смелым, благородным – он ведь шаманом стал года три назад. Да, верно, всего три года... У него безумно яркий огонь, такие еще называют ураганными, хотя по цвету он всего лишь яспис. Ураганы рождаются очень редко. Несущие их воины становятся великими героями - или величайшими предателями и тогда срываются в такие вот истерики. Да уж, зрелище не для новичка, еще не побывавшего в бою.
- Завтра мне представится возможность.
- Завтра? Ну, нет, - засмеялся вождь.
Юноша удивленно посмотрел на него.
- Идем со мной. Уж Ярхааба мы сумеем провести.

Молодой темноволосый мужчина с очень бледным лицом восседает на высоком полупрозрачном троне. Роскошный зал полон танцующих придворных, но чем ближе к трону, там более серьезны их лица, тем меньше слышится смех. Мужчина скользит взглядом по толпе, улыбается тонкими бескровными губами.
Внезапно в воздухе перед ним появляется маленький шарик синего огня, укутанный перламутровым экраном. Темноволосый изумленно откидывается на спинку трона:
- Посланник саскуиханнов? Араиры?
Шарик настойчиво вертится на расстоянии вытянутой руки от его лица. К трону приближаются несколько старших офицеров, окружают своего вождя, закрывая от любопытных взглядов придворных.
- Я слушаю тебя, посланник.
- Ярхааб! – раздается спокойный голос Велимира. – Сегодня мы завершили долгую и не очень приятную работу по поиску предателей в совете нашего племени. Думаю, тебе будет полезно узнать, что предатель найден. Им, разумеется, оказался Асанд, шаман племени. Он признался, что планировал вместе с тобой нападение на селение. Причины, толкнувшие его на измену, мне также известны. Осуществлять завтрашнее нападение на племя без участия шамана я тебе не советую, ибо по случаю посвящения третьего араиры в селении собралось более пяти тысяч эрханов. Желаю тебе скорой смерти. Прощай.
Посланник развернулся в небольшой полупрозрачный экран, поплыли картины: Асанд посреди своей камеры, счастливый Стас с Анной на руках, ликующая толпа, Хрустальная пещера с тремя огненными шарами, восторженная Тина, смеющийся Велимир.
- Я всегда говорил, что этот идиот провалит все дело, - заявил Кирилл Васильевич.
- Наверняка испугался пыток.
- Когда они нашли третьего?
- И им известны причины, - загалдели офицеры, но Ярхааб коротко отмахнулся от их слов.
- Хватит, не время спорить. План раскрыт, но кто мешает нам его изменить? Они собрали половину племени в селении? Так ударим же по западным мирам.

- Что теперь? – спросил Стас, когда посланник к Ярхаабу был готов и отправился в путь.
- А теперь мы разбудим как можно больше этих ленивых и шумных эрханов и отправим их по домам, в западные миры.
- Ты думаешь, Ярхааб ударит?
- Будто я не знаю вождя хасхаров.

Резкий, уже по-зимнему холодный ветер трепал плащи и кисти боевых поясов собравшихся на площади в то серое утро. Двое мрачных эрханов, не гляди ни на кого, вывели к центральному помосту связанного Асанда, развернули лицом к толпе.
- Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил его Велимир.
- Кому? Я не вижу здесь воинов!
- Что ж, - араира только пожал плечами, отошел.
Жгут темно-синего огня, стягивавший руки шамана, ослаб, повис на одном рукаве полной боевой формы, а затем, когда предателя, ухватив за плечи, прижали к толстому деревянному флагштоку, снова неторопливо захлестнул его локти, притягивая к отполированному ветром и дождями столбу.
- Вы не причините мне боль, вы просто не посмеете! – засмеялся Асанд, глядя, как вышедшие из толпы лучники косятся друг на друга, слишком тщательно выбирая стрелы. – Вы же не умеете убивать вот так, глядя в лицо, вы сильны только в стае, как падальщики.
Сегорм подошел к брату, стоявшему в окружении хмурых предводителей:
- Когда придет время, его убьют. Но ни у кого не поднимется рука выпустить первую стрелу на кровь. И у меня тоже.
- Вождь, плохие вести! - молодой воин торопливо перебежал площадь, остановился перед предводителями.
Велимир поднял на него неожиданно равнодушный холодный взгляд, спокойно ожидая продолжения.
- Там... - воин осекся, заговорил на тон ниже. - Вождь, хасхары прорвались к базе Кедрэ. Немного, с полсотни огней, диверсанты... Школы не тронули, но... там были рядовые и еще гражданские. Не успели вывезти несколько земных семей... Эрхары знали, кого искать...
Вождь перевел тяжелый взгляд на Сегорма:
- На кровь, говоришь? Не будет крови.
- Что вы там шепчетесь? – снова засмеялся Асанд. – Передумали? Я же говорил, что вы не тронете меня! Ну, кому прикажешь развязать...? – но тут слова застряли у него в горле – он встретился взглядом с Велимиром и вдруг страшно побледнел.
Продолжая удерживать на себе взгляд Асанда, вождь медленно потянул из колчана стрелу с металлическим наконечником, на мгновение зажал ее острие в кулаке. Полыхающая синим огнем, стрела взрезала внезапно ставший неподвижным воздух, и страшно закричал Ас...
Праздник был в селении в тот день, потому что Тина пришла в сознание.

Вечером Анна в очередной раз сменила Люас у постели веды. Девушка уютно устроилась на низенькой скамеечке в ногах кровати и тихо напевала, расшивая бисером боевой пояс. Она с удовольствием занялась бы чем-нибудь более полезным: поупражнялась бы с огнями, мечом или, в конце концов, учила бы обязательные тексты, но Савэйла запретила тревожить раненую веду любыми напоминаниями о приближающейся войне, а вчера даже отобрала у Анны рукоять ножа, на которой девушка вырезала традиционную змейку – тотем племени.
Дверь тихо приоткрылась, в комнату проскользнула Савэйла:
- Ну, как она?
- Спит.
- Ничего нового?
- По-моему, нет. Хотя ты знаешь, мне снова почудилось тихое касание – как вчера. Но теперь оно как бы скользнуло... куда-то...
- И в памяти у тебя сейчас полный беспорядок?
- Да, - смутилась молодая. – А как ты узнала?
- Стас говорит то же самое. Вождь активно сопротивлялся, но проиграл.
- Знаешь, у меня сейчас в памяти, как в комнате после уборки. Все подняли, аккуратно протерли и поставили на прежнее место. Но все теперь выглядит по-другому.
- Ну да, она переворошила ваши воспоминания и наверняка уже планирует очередную хитрость.
- А ты вчера за какой-то нож...
- Я никогда не имела дела с такой силой, - Савэйла с досадой опустила голову и замолчала.
Через несколько минут она, в очередной раз проведя ладонями над Тиной и убедившись, что ее состояние не изменилось к худшему, сухо простилась и ушла. Лишь только за предводительницей закрылась дверь, Тина села на кровати, натянув одеяло до самого подбородка:
- Надеюсь, она вернется нескоро.
- Она обиделась. Тина, почему ты не хочешь сказать?
- Понимаешь, малыш, сразу начнутся восторги, упреки, клятвы в верности. Не люблю я все это.
- Этого в любом случае не избежать.
- Но так хочется оттянуть! Потом что-нибудь опять случится и, дай то Небо, всем станет не до меня. У нас все время что-то случается. Кстати, как там твой Стас?
- Они с вождем мечутся по мирам, стараются притушить конфликты, отбиваются от хасхаров. Говорят на каких-то странных языках, возвращаются все перебинтованные, кони падают с ног.
- Ты, по-моему, тоже. Вон, все глаза красные. Сколько лет ты прожила за эту неделю?
- Месяцев пять – меня не пускают пока в быстрые миры.
- Все равно немало. Тяжело?
- Кровь, боль, раненые – легко ли это? – араира пересела на край кровати, накручивала на палец выбившийся из прически локон. - Ты можешь мне объяснить, зачем тебе потребовалась вся эта история со скачками?
- Мне нужно было справиться с шаманом, - пожала плечами Тина, осторожно улеглась на бок, смотрела на подругу. - Я готовила несколько вариантов, осуществился не самый лучший.
- А зачем ты посылала Стаса в Палиа?
- Честно? Ошиблась. Впрочем, мне могли понадобиться доказательства. А потом, кого ты любила? Верно. А за кого вышла? Жалеешь?
- Нет.
- Вот и хорошо. Слушай, мне потребуется твоя помощь.
- В чем?
- Вот и ты стала осторожна, - тихо засмеялась Тина. – Молодец. Но на сей раз ничего криминального: мне необходима черная форма, причем со всеми нашивками, значками, расшитым поясом и прочей мишурой – полный праздничный набор. Завтра приходят молодые, завершившие учебу и прошедшие испытание. Будет праздник возвращения имен, у меня выпускается пара крестников, и мне надо там быть. Вот только Савка весьма предусмотрительно утащила всю мою одежду. Ты сходи к Татьяне, попроси, пусть выдаст из запасов. Да, и петлицы со змеей, только где их взять... – она сделала вид, что смущена своим новым статусом.
- Ладно, поищу, - улыбнулась ей подруга. - Кстати, а каков теперь твой официальный титул?
- Ох, длинный. По традиции – веда, Хранительница Белого этера, владычица... не помню чего владычица, надо спросить у камня. А официальное имя, наверно, будет Вед-Ина... Хотя нет, образуется же от полного, значит Вед-Атан, а то и еще хлеще: Вед-Атан таэро ра Мир ти Хайя.
- Ну, это без тренировки и не выговоришь. Все, Вед-Атан, пошла я искать тебе форму.

Продолжение следует...