В горах далеких, глубоко в пещере, Ко входу коей можно лишь взлететь, Но не дойти - суровых ряд ущелий И грозных скал не сможет перелезть Никто, кого с рождения природа Не одарила парой мощных крыл, - В пещере, где на протяженье года Почти всегда кромешный мрак царил, И в год лишь раз, на несколько мгновений, Луч солнца рассекал тугую тьму - Тогда грот озарял вдруг блеск каменьев, Рассыпанных по каменному дну, Да так, что глазу сразу стало б больно, Коль кто взглянуть бы смог на этот свет, - В пещере той сидели два дракона. Отец и сын-малыш - всего сто лет. "Послушай, - говорил отец неспешно, - Я расскажу тебе о днях былых. Тогда нас было на земле несметно, И не ютились мы в горах седых. То был расцвет наш. Жизнь была прекрасна, Любой дракон жил там, где он хотел. О той поре историй тьму ужасных Сложили люди, мол, кровавых дел Тогда драконы натворили. Будто У нас бы не нашлось других забот! В отличье от людей, драконам чуждо Стремленье покорить другой народ, И если б люди сами бить драконов Толпою не ходили, мы бы их Не трогали. Но нет таких законов, Что мстить бы запрещали за родных". "Но папа, - сын воскликнул в возмущенье, - Дракона люди в силах победить?!" "Толпа людей способна на свершенья, Какие нелегко вообразить. А время шло. Росла людская сила, И ширился владений их предел. Их техника драконов потеснила И обрекла на нынешний удел. От страшных войн людей стонали горы, Магические гибли существа. А те, кто выжил, забирались в норы, Чтоб в тишине и тьме век доживать. Так знай же, сын: на свете ты последний Дракон, других уж в мире не найти. Ты на земле единственный наследник Многотысячелетнего пути. Мне скоро уходить. Я завещаю: Когда почуешь - близок смертный час, Пусть взглянут люди, как дракон летает! И пусть рассказы сохранят о нас". Вздохнул дракончик юный: "Обещаю Тебе, что выполню я твой завет. И хоть всего один я, точно знаю: Драконов не забудет этот свет".